Поднялся ветер, и Манами внезапно оказался на несколько футов дальше того места, где был раньше — где должен был быть сейчас, основываясь на его нынешнем направлении и скорости, что почти заставило Оноду отстать из-за шока. Манами был почти на расстоянии протянутой руки от снитча, и, если бы Онода не сделал что-нибудь вовремя, он поймал бы его, и игра была бы закончена.

К счастью, Онода был спасен Мики, пролетевшей прямо перед Манами как раз тогда, когда он готовился протянуть руку, что заставило его быстро снизить скорость и отвести взгляд от снитча. Она продолжила лететь за бладжером, который преследовала, по-видимому совершенно не подозревая, что только что предотвратила раннее завершение матча, пока Онода почти обмяк от облегчения из-за своей удачи. В этот короткий момент замешательства снитч воспользовался возможностью снова исчезнуть.

Когда Онода и слегка более разочарованный Манами начали снова кружить над полем, Онода стал задумываться, как Манами удалось так легко опередить его в погоне за снитчем. Подумав над этим немного, Онода понял, что этот ход не должен был застать его врасплох, потому что он видел его раньше, во время их игры в пятнашки на первом году. В тот раз Онода тоже думал, что смог развить одинаковую с Манами скорость, но Манами неожиданно удалось обойти его. Онода никогда раньше не понимал, что тогда произошло, но теперь он был более опытным, и после того, как он собрал вместе все, что помнил об этом случае, со всем, что увидел сегодня, все внезапно прояснилось.

Это был ветер.

В этом был секрет внезапных скоростных рывков Манами, которые казались беспричинными. Манами, должно быть, хорошо — нет, больше, чем просто хорошо, мастерски читал погоду и состояние воздуха вокруг себя. Он знал, как проскользнуть сквозь ветер, когда тот был против него, и как поймать, когда он был в его сторону, чтобы получить преимущество в скорости. Манами никогда не сражался с обстоятельствами в полете, он просто следовал за потоком и ждал возможного момента, чтобы атаковать.

Оноде следовало делать то же самое, если он хотел ухватиться хотя бы за мельчайший шанс победить.

Тем временем счет остановился на 30:20 в пользу Слизерина. Разрыв был небольшим, и было ясно, что Хаффлпафф, вероятно, не мог надеяться увеличить его настолько, чтобы ему не потребовались очки, получаемые командой, чей ловец поймает снитч, чтобы выиграть. Это значило, что победа или поражение команды Оноды зависит полностью от него, что бы Макишима или Аракита ни говорили ему, чтобы успокоить.

После того, как они оказали ему такое большое доверие, Онода был должен им.

Онода осматривал хаффлпаффскую сторону поля, когда движение, замеченное краем глаза, привлекло его внимание. Он развернулся, думая, что это может быть снитч, и обнаружил, что это был Манами, который с удвоенной силой устремился вверх и по направлению к центру поля. Это могло значить лишь одно, и Онода поспешил за ним, проклиная себя за то, что не заметил этого первым. Оноде понадобились все силы, чтобы догнать его, но едва он попытался поймать, как ситуация снова изменилась.

Снитч спикировал вниз, и Онода и Манами наравне друг с другом без колебаний последовали за ним.

Оноде это показалось почему-то подходящим, что падать вот так, с Манами рядом и землей, несущейся им навстречу, на самом деле напомнило ему первый увиденный им квиддичный матч, где Макишима и Тодо рухнули вниз за снитчем вместе, втянутые в игру «кто первым струсит», чтобы увидеть, кто из них отступит. Руки и ноги Оноды похолодели от страха, но его разум оставался до странного ясным, пока он продолжал преследовать снитч. Манами взглянул на него, возможно задаваясь вопросом, нервничает ли Онода и планирует ли отступить, но его глаза, когда они встретились с глазами Оноды, были пораженными и, наверное, удивленными немного. Казалось, он почти хотел что-то сказать, но момент был упущен, только мимолетное соприкосновение со спокойствием, перед тем как оба встретились с реальностью: земля приближалась с пугающей скоростью.

Три…

Два…

Один…

Онода с силой врезался в землю, откатываясь на несколько футов от метлы из-за удара, и замер лицом вниз. В голове зазвенело. Пролежал в оцепенении несколько долгих минут — или, возможно, это были только секунды — пока не пришло осознание нарастающей боли в лице. Он подозревал, что ему, должно быть, удалось замедлить падение, по крайней мере, на чуть-чуть в последнюю минуту, раз он до сих пор в сознании, но в суматохе он понятия не имел, что стало со снитчем или Манами.

О приближении нескольких человек Оноду предупредил звук голосов и глухой стук быстрых шагов, который, чем дальше он прислушивался, становился громче. Не желая беспокоить кого-нибудь без необходимости, он поднял голову и принял сидячее положение, готовясь убеждать любого приблизившегося, что он в порядке. Однако подавился собственными словами, когда движение наполнило его рот привкусом меди и стало причиной больших капель крови, брызнувших на землю под его ногами.

Было… было много крови. Онода почувствовал слабость, когда неуверенно поднял руку к горящему лицу.

— Полегче, полегче, не трогай, пока я не осмотрю тебя, — остановил его Канзаки, опускаясь перед ним на колени и осторожно приподнимая кверху его лицо. — Кажется, трава — может, еще и рукоятка метлы оставила след у тебя на лице. Разбитая губа и кровь из носа, хотя он и не сломан с виду. Ты легко отделался, Сакамичи.

— Ох, это хорошо, — пробормотал Онода, не чувствуя себя особенно удачливым, даже когда Канзаки достал палочку и быстро проговорил одно за другим несколько заклинаний, которые тотчас заставили боль начать исчезать и сменяться мягким онемением заживающих ран. Кто-то другой — Онода не был уверен кто — принялся аккуратно счищать кровь с его лица уверенными движениями палочки.

Тем временем приземлился и Манами, опустившись на землю так же легко, как лист, несомый слабым ветерком. Онода с облегчением увидел, что он был в порядке, хотя было понятно, что он не сделал бы ничего такого уродливого и неловкого, как сломать метлу, — он в самом деле летал намного лучше, чем Онода. Однако выражение его лица было до странного пустым, когда он приблизился и остановился на почтительном расстоянии от столпившейся вокруг Оноды группы.

— Отличная работа, Сакамичи, — беспечно сказал Манами, хотя странное пустое выражение не исчезло с его лица. — Наверное, ты в самом деле больше не боишься падать.

У Оноды появилось смутное впечатление, что он упустил что-то важное.

— Может, это доказательство, что я должен был, — слабо сказал Онода, надеясь получить в ответ одну из характерных мечтательных улыбок Манами, но Манами продолжал просто смотреть на него, и Онода неловко подвинулся.

— Моя метла в порядке? — спросил он, не обращаясь ни к кому в особенности, в надежде уменьшить нарастающее напряжение. — Я уже достаточно времени потратил. Все ждут продолжения матча, так что мне нужно…

Канзаки озадаченно посмотрел на него.

— Ты, должно быть, шутишь, Сакамичи, — только не говори, что во всей этой суматохе еще даже не заметил?

— Заметил что?

— Посмотри на свою правую руку.

Онода сделал как было сказано и оцепенел, когда понял, на что указывал Канзаки.

Там, в неосознанно крепко стиснутом кулаке, был снитч.

— Я… погодите, — сказал Онода. Мысли в его голове вертелись быстрее, чем крошечные серебряные крылышки, бьющиеся в его ладони. — Как он сюда попал?

— Это ты скажи, — усмехнулся над его замешательством стоявший рядом Макишима, который опирался на рукоятку метлы. — Ты же смог выдержать это пике и каким-то образом и поймать снитч, и не упустить его после довольно неприятного столкновения.

— Я… это действительно случилось? — слабо спросил Онода. — Я в самом деле не могу вспомнить большую часть этого. Я правда… сделал все это?

— Это была удивительная игра, — подтвердил Канзаки, хлопая Оноду по плечу, после того как помог ему подняться. — Хотя, — добавил он, — как инструктор по полетам, я, вероятно, должен предупредить тебя, что такой ход был немного чересчур рискованным для начинающего, но тем не менее…