— Не беспокойся, Ясутомо, мы все знаем, что ты просто так показываешь любовь, — театральным шепотом сказал Изумида в сторону Аракиты.
— Пошел ты, Реснички!
— Кажется, у тебя сегодня довольно хорошее настроение, — непринужденно сказал Изумида. — Это из-за чего-то особенного?
Аракита осклабился:
— Ты же знаешь, я всегда готов выбить дерьмо из Слизерина.
— И это никак не связано с тем, что мы играем с Фукутоми…
— Заткнись, или огребешь!
Изумида хихикнул, но успокоился, позволив сердитому Араките отступиться.
В первый раз, в раздевалке перед началом их второй игры, Онода обнаружил, что действительно ощущает себя частью команды.
Это было хорошее чувство.
Команда Хаффлпаффа покинула раздевалку и под оглушительные аплодисменты трибун проследовала на поле. Онода несколько раз моргнул, частично в попытке убрать пятна перед глазами от внезапной яркости, частично — от удивления тем, как много народу на трибунах поддерживает Хаффлпафф. Он забыл принять во внимание тот факт, что не только другие хаффлпаффцы, но и большая часть остальных учеников Хогвартса поддержит всякого, кто играет против Слизерина.
С одной стороны, иметь такую поддержку было очень ободряюще. С другой стороны, это создавало дополнительное давление в уже напряженной для Оноды ситуации.
У него уже есть поддержка команды. Он понадеялся, что этого будет достаточно.
Онода занял место на поле, позади начинавших собираться в центре охотников. Одетые в зеленое слизеринцы, которые появились с дальнего конца поля, тоже начали строиться, и теперь в каждую секунду Джинпачи Тодо мог занять позицию напротив Оноды, как ловец противника.
Тодо, когда Онода наконец нашел его, был в своем обычном ободке и с исключительно самодовольной улыбкой, которая стала только шире, когда он заметил, что Онода и Макишима смотрят на него.
Затем он, очень демонстративно, вышел в центр поля.
На место, оставленное для начинающего охотника, не для ловца.
Онода смутился и за разъяснением посмотрел на Макишиму, но Макишима выглядел ошеломленным.
— Что ты в этот раз задумал, Джинпачи? — осторожно спросил Макишима.
— Видишь, Маки-Маки, — с самодовольной улыбкой сказал Тодо, намеренно игнорируя вопрос Макишимы. — Ты не единственный, кто может сменить позицию за спиной противника.
— Ты…
— Я теперь тоже охотник! — воскликнул Тодо, явно неспособный дольше сдерживаться. — Ты же знаешь, что это значит? Верно — мы наконец можем сражаться друг с другом так, как всегда было предназначено! И если ты не хотел сразиться со мной как с ловцом, тогда мы сделаем это как охотники!
— Я… рад за тебя? — беспомощно сказал Макишима. — Но Джинпачи, ты слизеринский ловец — черт, — сказал он с нехарактерным для него выражением ярости. — Ты, наверное, лучший ловец Слизерина за более чем десять лет. Не могу поверить, что ты отбросил это… отбросил все это ради какой-то блажи…
Тодо нахмурился, взволнованно задрав голову.
— Что значит «блажь»? Я долго и тщательно думал об этом, ты знаешь, Маки, и я решил, что позиция ловца больше не привлекает меня, если я не могу выступать против тебя. И раз никакие мои слова не могли заставить тебя снова стать ловцом, то стать охотником — это единственное, что я мог сделать.
— Не могу поверить, что твоя команда настолько сумасшедшая, чтобы согласиться с этим. Это буквально самая худшая идея, которую я когда-либо слышал от тебя, и думаю, что должен тебе кое-что сказать.
— Так говори, но убедить команду было действительно легко, если тебе надо знать, — беспечно сказал Тодо. — Мне просто нужно было доказать, что как охотник я так же ценен, как и ловец, и найти и натренировать нового ловца себе на замену, и все это я сделал. Я не понимаю, почему ты так скептичен, Маки, — в конце концов, я не сделал ничего, чего ты не сделал первым.
Не обращая внимания на очевидный намек, Макишима поднажал:
— А ваш новый ловец? Какого несчастного ты втянул в эту сумасшедшую схему?
Тодо обнажил зубы в улыбке.
— Я так счастлив, что ты спросил, — радостно сказал он. — Это действительно удачная находка. Когда команда увидела, как он летает, мне почти не пришлось убеждать их принять мою идею. Он слегка… о, недисциплинированный пока что, но, думаю, он более чем соответствует твоему очкастому чуду.
Тодо подозвал к себе другого одетого в зеленое игрока, и время для Оноды словно замедлилось, едва он узнал синеватый отлив темных волос и то, как знакомая улыбка изогнула бледные губы.
Онода глубоко вздохнул, задумавшись, стал ли воздух таким странным для всех или только для него.
— Это Сангаку Манами, — сказал Тодо, и в его голосе звучала неприкрытая радость. — И я боюсь, что скоро он оставит вашего маленького ловца далеко позади.
========== Глава 22: В которой Сангаку Манами разоблачен ==========
Комментарий к Глава 22: В которой Сангаку Манами разоблачен
Что-то складывается, что-то рассыпается.
— Сангаку, — против воли выдохнул Онода.
Глаза Манами встретились с его глазами, и он почувствовал, что может умереть, утонув в этом неподражаемом оттенке синего.
— Сакамичи, — сказал Манами, приветственно склонив голову, и от изящного движения его волосы упали на плечо. Это смутило Оноду и уничтожило всякий шанс для него подобрать связный ответ. Горло сжалось так, что в этот момент он сомневался, что ему удастся хотя бы прохрипеть.
Всегда ли Манами был таким… таким взрослым? Онода по-прежнему видел его иногда на занятиях, но всегда чувствовал себя старшим среди них. Сегодня же Манами был особенно сияющим, грациозным и небрежно красивым в зеленой с серебряным квиддичной мантии, и это заставило сердце Оноды колотиться, а его самого — почувствовать неявную тошноту.
Легкая улыбка озарила лицо Манами, пока секунды все уходили, и Онода потерпел совершенное поражение в поисках адекватного продолжения жалкой попытке выговорить имя Манами.
— Кажется, нам действительно не о чем поговорить, когда мы не говорим о полетах, хмм? — усмехнулся Манами, наконец прерывая молчание.
— Хаха… да, может. — Оноде удалось слабо улыбнуться. Его голова переполнилась вопросами, и полная картина происходящего казалась извлеченной из какого-то сна. Слишком многое не вставало в ряд с тем, что Онода уже знал и чего ожидал, и если ошеломленное неверие на лице Макишимы можно было считать показателем, то не он один был удивлен таким поворотом событий. — Но даже все разы, когда мы с тобой разговаривали… ты никогда не говорил, что играешь в квиддич, — сказал Онода, надеясь, что слова не выйдут едва слышными.
Успокойся, Сакамичи, приказал он себе. Это просто Манами — ты же знаешь Манами, разве не так? Этому есть объяснение…
Намного легче было бы пропустить это через себя, не будь он таким заторможенным.
Улыбка Манами стала шаловливой.
— Я думал, ты догадаешься, если честно. Джинпачи ясно сказал, что мне не стоит говорить с кем-то о том, что я в команде, или что он тренирует меня дополнительно, или, в особенности, что меня рассматривали как ловца, когда я упомянул, что Юске Макишима тренировал тебя как свою замену, и он начал плакать и часами запираться в спальне…
— И теперь инструкции все еще в силе, негодный маленький проказник, — перебил Тодо, втискиваясь между ними и хватая Манами за ухо. — Теперь иди стройся, если только ты не хочешь, чтобы твой первый матч стал для тебя последним.
— Ладно, ладно, — рассмеялся Манами и стряхнул руку Тодо, прежде чем сделать как было сказано и отправиться к своему месту. — Удачи, Сакамичи, — сказал он, глянув на Оноду через плечо, и в его глазах сверкнул вызов. — Не терпится увидеть, такой ли ты непоколебимый, как я помню.
Пока Онода возвращался к своему месту на поле, живот неприятно скрутило. Едва Канзаки отошел, чтобы распаковать мячи, к Оноде приблизился Макишима и тронул за плечо.
— Ты знаешь этого парня? — тихо спросил Макишима. — Этого Сангаку Манами?
Онода сглотнул.
