Все было так же, как и раньше. Только не так. Какая-то подспудная напряженность никуда не делась. В прошлом он мог бы задеть Райана, если они оба одновременно двигались к холодильнику. Или поддержать его под локоть, если тот случайно переносил вес на больную ногу. Потому что этот идиот отказывался ходить с тростью по дому. А теперь между ними в любых ситуациях аккуратно поддерживалось расстояние минимум в несколько сантиметров. Но несмотря на это, Джон всегда ощущал, где именно стоит или сидит Райан. И понимал, что его хочет.

Он думал о том поцелуе. Черт, да он вообще ни о чем другом не мог думать. В тот вторник перед Днем благодарения, пока Джон обходил кампус, его мысли вращались только вокруг Райана. И он решил не врать себе. Прижаться губами к губам другого мужчины его заставил вовсе не дурной импульс, не случайный порыв от переизбытка чувств. Это желание созревало уже давно и было таким же неотвратимым, как и приход зимы.

Гей там или нет, а на Райана он обратил внимание с самого первого дня. Джон до сих пор помнил в подробностях их первую встречу: цвет глаз Райана, когда тот смятенно моргал и кривился от боли, лежа на ступеньках; какими мягкими были его волосы, когда Джон прочищал ранку самыми кончиками пальцев; мускулы на руке; как Джон подпер бедро Райана своим. И с тех пор его с каждым днем тянуло к нему все сильнее, как сталь к магниту.

К вечеру он довел себя до паники — гадал, убедит ли Райана не переезжать или нет, поэтому заранее продумал свой упреждающий удар. И не успел Райан открыть рот и сказать: «Мне, наверное, лучше снять комнату в другом месте», как Джон перехватил инициативу. Разыграл спектакль про дружбу. Спектакль «не знаю, что случилось, но этого больше не повторится».

И оно сработало. Райан до сих пор был здесь — в его доме, в его жизни. А всего-то пришлось притвориться, что Джону все равно.

Он пытался сделать это реальностью. Несколько раз отправлялся в бар и специально знакомился с женщинами. Окунался в мир мягких длинных волос, округлых форм и сладких духов. И ни разу не заходил дальше, потому что за этим не стояло ничего, кроме праздного интереса. Стоило только вспомнить о Райане, и все мысли переключались на него, а приглянувшаяся женщина вылетала из головы. И хотя Джон был готов в лепешку расшибиться, лишь бы не говорить правды, себя он не обманывал. И перестал сопротивляться.

Он признал, что хочет только Райана, но и решил, что лучше какая-никакая синица в руках. Если Джон не сдаст назад, если перестанет держать себя в руках, не будет Райану просто другом, тот так и не вернется к прежней легкости, с которой они общались раньше.

Так что Джон сможет. Сможет не замечать, как пахнут мокрые волосы Райана, как у него загораются глаза от дурацкой шутки, как он слизывает с пальцев остатки масла, делая себе бейгл по утрам. Э-э, да, не замечать последнее, наверное, не получится.

Но он может носить свободные рубашки навыпуск и постараться не смотреть. Может так измотать себя на работе, что по вечерам единственным желанием будет рухнуть в кровать и отключиться. Потому что больше всего Джону хотелось, чтобы Райан оставался его другом.

И если когда-нибудь это перерастет во что-то большее, то только при условии, что Райан сам попросит. Он должен сделать первый шаг. Скорее всего, такого никогда не случится: Рай, кажется, нисколько не сомневался в своей гетеросексуальности. Но иногда между ними пробегала искра, и Джон не думал, что она была исключительно плодом его воображения.

Джон ловил на себе его взгляд, который задерживался без видимой на то причины. Так что он надеялся.

А плюсом работы на износ стало то, что он узнал кампус лучше, чем за предыдущие два года. Территория у колледжа большая, до некоторых уголков Джон добрался впервые. Лес здесь в основном не трогали, но он запланировал сделать побольше тропинок и прогулочных дорожек. На одной из вылазок удалось обнаружить невероятное поле с лесной малиной. Ягоды, конечно, уже засохли, но туда однозначно стоило наведаться следующим летом. По другую сторону этого холма каскадом спускался ручей, образуя красивые озерца с маленькими водопадами между ними. На юге кампуса рос шиповник. И…

Джон замер и пригляделся. В яме у подножия склона ему бросились в глаза несколько сухих кустов. Конечно, в декабре большинство лиственных растений выглядели омертвело, но, блин, он-то профессионал, и на его профессиональный взгляд эти кустарники росли как-то неестественно.

Цепляясь за стволы тополей, он спустился по крутому склону. Вблизи уже можно было разглядеть срезанные концы тонких стволов. Кто-то принес и скинул в эту яму целую охапку невысокого кустарника. Бред какой-то. Джон подобрался поближе.

Тот, кто это сделал, видимо, сперва пытался его выкорчевать, судя по выкопанной земле, а потом просто срезал и свалил кучей. Джон заметил следы енотов, но такое не смог бы соорудить ни один енот.

Он не представлял, какое животное вообще стало бы так возиться.

Но еноты тут все же покопались. Он наклонился и пригляделся. Они принесли сюда останки какого-то мелкого животного, чтобы съесть и… Нет!

На секунду Джон отвернулся, борясь с тошнотой. А затем заставил себя посмотреть еще раз.

Эти тонкие погрызенные кости остались не от мышиной лапки. На конце одной сохранился плоский овальный ноготь с едва заметными следами лака. Из земли торчали кончики пальцев, на которых еще сохранились останки плоти. А рядом с ними поблескивало женское кольцо.

Так. Остановись и выдохни.

Спешить необязательно. Тело захоронили здесь не час назад. И даже не сегодня. Вдоль позвоночника побежал холодок, но Джон понимал, что никто тут за ним следить не мог. Ч-черт!

Он резко развернулся и вгляделся в окружающее его мелколесье. Нет, он здесь один. И ведь сам знает, что один.

Джон с трудом вытащил из кармана телефон. Одна палка, но ее хватит. Он набрал 9-1-1.

Кажется, прошла целая вечность, прежде чем из-за деревьев до него донеслись голоса. Спасибо тебе, боженька, за GPS. Джон бы не поручился, что смог бы быстро найти это место со стороны кампуса. К нему приближались два незнакомых городских копа и Бенсон из службы охраны колледжа. Джон пошел к ним навстречу.

— Она под этими ветками. Я постарался ничего не трогать, как только понял… — Он сглотнул. — Ее тело закопали, но не слишком глубоко. Там видно одну кисть.

— Вы уверены, что это тело? — Бенсон обошел Джона и направился к груде земли. — Точно не звериные кости или прутья?

— Уверен. — Джон повернулся к женщине-полицейскому, которая, кажется, была здесь главной. — Я заметил лак на ногте.

— Так, ясно, — ответила она и тут же закричала: — Эй ты, Бенсон, только попробуй испортить мне место преступления!

Бенсон встал на колени, чтобы рассмотреть все поближе. Внезапно он развернулся, и его вырвало.

— Вот черт, — буркнула под нос женщина. — Плакала наша экспертиза. Майк, —обратилась она к напарнику, — сообщи в отдел, запроси подкрепление, судмедэксперта и все остальное. Ладно хоть о прохожих здесь думать не надо. — Она оглянулась на Джона и скептически прищурилась. — Значит, вокруг двести акров дикой природы, а вы совершенно случайно наткнулись на труп?

— Не совсем. Ну, то есть да, в целом, так оно и вышло.

— Давайте, пожалуй, с самого начала.

Анита снова пыталась привлечь его внимание. Последняя лабораторная по анатомии перед экзаменом, и человек пять еще не успели закончить. Райан задерживался, потому что — да-да! — Кейтлин опять умудрилась провести вскрытие с черепашьей скоростью, при этом так и не найдя нужную артерию. Анита задерживалась, потому что… Честно говоря, он и сам толком не знал. Может, это лишь его эго считало, что она не уходит исключительно из-за него. Райан надеялся, что ему только кажется. Он не совсем понимал, что нашла в нем Анита — молодая, красивая, фигуристая блондинка. Куча парней из группы были совсем не прочь подбить к ней клинья. А она бегала за ним. Сейчас вот подошла с учебником и попросила взглянуть на образец Райана.