«Десять лет назад в Нью-Йорке?»

— Господи, — выдохнул Джон. — Одиннадцатое сентября?

— Нет, — криво улыбнулся Райан. — Хотя мог бы, многие из его знакомых там были. Но за полгода до этого его невесте предложили небольшую роль в ситкоме. Он переехал за ней в Лос-Анджелес и перевелся в местную пожарную охрану. Одиннадцатого сентября единственной хоть сколько-нибудь хорошей новостью для нас стало, что Дэвида не было там, внутри падающих башен. — Он шумно выдохнул. — Флаги еще висели приспущенными в трауре, когда нам позвонили.

Райан повернулся в сторону панорамного окна, посмотрел на затуманенные очертания деревьев и газона. Вцепившиеся в край столешницы пальцы побелели.

— Тупой домашний пожар. Какой-то идиот курил в кровати. Тот дом был с подвалом, хоть и, блин, в Лос-Анджелесе. Сколько вообще в Калифорнии найдется домов с подвалами? А в этом был, и в подвале жила дочь хозяев, подросток. Пожар начался ночью. Все думали, что она спит у себя, и никто не знал, что именно в тот день девчонка тайком ушла на свидание со своим парнем.

— Райан. — Джон подошел ближе, ему хотелось хоть как-то, чем-то поддержать.

— Дэйви с еще одним парнем спустились за ней в подвал, но, естественно, никого не нашли. Там все держалось на соплях, и перекрытия первого этажа обвалились. Туда, где стоял Дэвид.

Райан ссутулился, опираясь на руки. Джон осторожно протянул ладонь и, едва касаясь, провел по его спине.

— Я тогда учился на последнем курсе подготовительного. У меня весь стол был завален документами для поступления на медицинские факультеты. Только заполнить. Но я чувствовал, что… не знаю… как будто кругом люди работали и умирали, чтобы мы жили в безопасности, а сам я собирался следующие пять лет прятаться в колледже. В пожарной охране Лос-Анджелеса не было вакансий, зато они нашлись в Сан-Диего. И я тогда порвал все бланки на поступление, бросил учебу, прилетел на западное побережье на похороны и так там и остался.

Джон принялся массировать спину Райана чуть сильнее, медленно кружа по твердым, как железо, мышцам, и слушал дальше.

— Я любил работу пожарного. Тяжелую, важную. Парни из бригады стали мне как братья, как новая семья. Потому что от настоящей семьи остались одни обломки. Мама умерла всего тремя месяцами ранее, и это, наверное, даже к лучшему, потому что Дэвид был ее любимым сыночком. Не представляю, как бы она пережила потерю. Папа ходил вообще никакой. У жены Эндрю случился выкидыш, и он мучился из-за нее. Брент уехал из страны и долго работал в Южной Америке. Он говорил, что каждое событие в память об одиннадцатом сентября напоминало ему о Дэвиде, который точно так же умер, но до которого никому не было дела. И Брент не мог этого выносить. — Райан со свистом втянул воздух. — Так что я тушил пожары. И получалось хорошо, между прочим, но мне всегда чего-то не хватало, и когда… когда я больше не мог быть пожарным, то подумал, что надо еще раз попробовать стать доктором. По биологии я все досдал еще раньше, экстерном, просто для галочки. И баллов хватало с избытком, но все равно очень повезло, что получилось поступить хоть куда-то. Так что теперь я снова студент. И никогда не говорю о Дэвиде, потому что мне, сука, больно. До сих пор. Спустя десять лет. — В голосе Райана послышался хрип. — Ты старше меня, Джон, объясни. Вроде как со временем всегда становится легче. Так почему мне до сих пор так больно говорить о нем?

— Я не уверен, — медленно начал Джон. — Может быть, отчасти дело как раз в том, что тебе стало легче. Ты продолжаешь жить и не думаешь о тех, кто ушел. Ты счастлив, у тебя все нормально, а когда что-то напоминает о них, становится хуже. Потому что кажется, будто ты их предал. И только спрашиваешь себя, как ты вообще мог забыть, как мог спокойно жить, когда этого человека уже нет?

Спина Райана под его рукой замерла, и он отвернулся от окна. Их глаза встретились.

— Кого ты потерял, что чувствуешь такое?

Джон мог бы отмахнуться. Он пережил смерть многих. Но только одна оставила после себя подобный след.

— Сына, — тихо ответил он. — Я потерял сына.

— Но…

— Первенца. Синтия выходила за меня замуж уже беременной. На выпускном мы немного выпили, возможно, даже слегка перебрали. У меня это был первый раз и, думаю, что у нее тоже. Мы облажались. Я ее любил, поэтому не расстроился. И у папы тогда еще хватало денег, он нам помогал. Но ребенок родился недоношенным. Он весил почти два килограмма и еще мог оправиться, но потом подхватил пару инфекций и… — В горле встал комок. — Он провел три недели в реанимации, не дожил даже до предполагаемой даты родов. Я подержал его на руках всего один раз, уже после, когда достали из инкубатора… — Он замолк и попытался снова: — Это не то же самое, что у тебя с братом. Я даже не знаю, какого цвета у него были бы волосы, но…

— Ш-ш-ш. — Почему-то теперь уже Райан сжимал руки Джона. — Он все равно был твоим сыном, ты любил его, и он умер. Не нужно сравнивать. Вы дали ему имя?

— Дениэл. — Джон набрал в грудь воздуха. Он сможет. — В этом году ему исполнилось бы восемнадцать. И временами, когда я смотрю на Марка, когда слышу эту проклятую песню Элтона Джона, мне все еще больно.

Так они и замерли, уставившись друг на друга. Зеленые глаза Райана блестели, ресницы слиплись от непролитых слез. Оба тяжело дышали.

Райан нарушил тишину коротким смешком:

— Боже, какие мы с тобой жалкие. И как теперь после такого прийти в себя? Какие там традиционные средства? Поплакать, побегать, подраться, потрахаться?

— Я не хочу с тобой драться, — ответил Джон.

Почему-то сейчас он видел перед собой только эти зеленые глаза. Словно кроме них в мире больше ничего не существовало. А Райан просто смотрел в ответ и не двигался. Джон медленно наклонился и поцеловал его.

Он собирался всего лишь притронуться к губам. Черт, да он даже не собирался, раз уж на то пошло. Джон вообще не думал. Но его рот коснулся рта Райана, и внутри будто все вспыхнуло, по телу прокатился пожар. Они покачнулись, сжимая друг друга в объятиях, и остались только губы, и языки, и теплое живое дыхание. А затем Райан вырвался и в следующий миг стоял уже на другом конце кухни.

Они уставились друг на друга. Грудь Райана ходила ходуном, словно он никак не мог отдышаться. Джон не сдержался, бросил взгляд вниз, и да, телу Райана понравилось то, что только что произошло, не меньше, чем его собственному.

И это пугало до жути.

— Какого хрена?! — возмутился Райан.

— Прости! Господи, прости, пожалуйста. Я правда не собирался, даже не знаю, как такое вообще случилось. Я не гей, клянусь, и никогда…

— Я тоже.

Райан тяжело опустился на стул.

— Я это сделал без всякой задней мысли. — Боже мой, надо срочно как-то все исправить. Его вдруг охватил страх: а если Райан уйдет? Они ведь так хорошо жили, так сблизились, а он взял и все испортил. — Больше я к тебе не прикоснусь, обещаю. Прости, пожалуйста. Не нужно было так делать.

Райан покачал головой.

— Джон. Прекрати. — Он потер лоб. — Я сейчас не могу об этом думать, но виноват тут не только ты. Может, я… слишком с тобой сблизился, не знаю. — Он поднял голову. — В какой-то момент, когда ты… Мне понравилось.

Джон собрал в кулак всю свою храбрость, чтобы произнести всего два слова:

— Мне тоже.

Райан резко встал.

— Мне нужно в душ. И на учебу. Я не могу… потом. Потом поговорим.

— Но ты же… не уйдешь? — Джону нужно было знать. — Я все равно подвезу тебя до кампуса, да?

Райан ответил слабым подобием своей обычной улыбки.

— Дай подумать… Доставка от двери до двери или толкучка в двух автобусах? Да, я все равно поехал бы с тобой. — Он замялся. — Только молча, хорошо?

— Договорились, — пообещал Джон.

И лишь когда тот вышел из кухни и наверху зашумела вода, Джон вспомнил, что волосы у Райана и так были мокрые. Он уже мылся сегодня утром.

Джон прижал пальцы к вискам, чтобы не думать о Райане под струями воды. Чтобы как-то изгнать этого чужака, что поселился у него в голове.