В допросе важном от него, Куцинского, в бывшей Тайной Экспедиции, показал он, что в Генваре месяце того 1797 года, был он, Куцинский, у преосвященного Иоанникия [Никифоровича Полонского] Епископа Брацлавского и Подольского, где находился архимандрит Каменецк-Подольский Созонт и протопоп Кирилл Малявна; между посторонними разговорами, тогда Епископ спросил его, Куцинского, читал ли ты нынешния газеты, на что отвечал, что читал; Епископ спрашивал его, что ты в них видел, – видел изъявленную Монаршию ко многим милость; а Епископ сказал: какая милость…

Когда же он, Куцинский, объявил Епископу намерение свое ехать в Москву с правдою к Государю Императору, что из отпущенных на присоединение униатских церквей 20 000 рублей ни он, Куцинский, ни другие ничего не получили, и о коих он слышал, что предшественнику его, Иоанникия, архиерею Виктору [Садковскому] даны были; то Епископ Иоанникий противу сего предоставил примеры с Надворным Советником Вольковским и штатом Генерал-фельдмаршала графа Суворова, из которых первого послал в Сибирь, а последних требует под суд, хотя покойная Государыня их простила, из чего можно видеть милостив ли он?

По докладу такового его, Куцинского, допроса покойному Государю Императору 2 Марта 1797 года последовало Высочайшее повеление дальнейшее рассмотрение сего дела возложить на Синод и особенно на митрополита Гавриила [Петрова], приказав Генерал-лейтенанту Бехлешову выслать сюда [в Санкт-Петербург] преосвященного Иоанникия и во исполнение сего Святейшему Правительствующему Синоду производя следствие доносил, что хотя Куцинский, ссылаясь на двух свидетелей – архимандрита Созонта и протопопа Малявну и доказывал, что Епископ будто бы между прочим сказал: «Та скончалася, которая была милостива, а он уже не милостивый», приводя сему пример Адриана Вольховского и Суворова свиту, но Епископ в том не признался, представляя, что когда Куцинский намеревался трудить Государя Императора о награждении его за труды при обращении из унии в благочестие церквей, народа и священников; то чтобы отвлечь его от сего дерзновенного предприятия, приводил примеры Монаршего Правосудия и заслуженного преступниками взыскания им, Куцинским, упоминаемыя, сказав: «Что Государь хотя и милостивый, но он также и правосуден» и что он, Куцинский, за труды свои сам собою уже себя вознаградил, взимая взятие с присоединяющихся от унии.

Согласен с сим оправданием и свидетель архимандрит Созонт, а другой протопоп, Малявна, отозвался, что хотя при том разговоре он и был, но от недостатка в слухе говоренных речей понять не мог. А посему Синод в рассуждении прежде оказанных Куцинским заслуг по поощрении войска к храбрости при взятии Измаила, за что по Высочайшему соизволению награжден он саном протоиерея и брильянтовым крестом для ношения на шее на Георгиевской ленте, а потом и ежегодно по смерть 300 рублей пенсию, полагал его, Куцинского, от следуемого по законам наказания свободитъ, а только сняв с него помянутый крест, лишить священства вовсе и представить рассмотрению Гражданского Правительства для определения куда годным явиться, оставя при нем пожалованную ему пенсию.

На сие 28 Июля того же 1797 года Его Императорское Величество Высочайше повелеть соизволил: «Куцинского за ложный донос не снимая сана послать в монастырь и сняв с него крест и не производить пенсиона», о исполнении каковой Высочайшей воли и писано было от Генерал-прокурора князя Куракина к митрополиту Гавриилу, а сей его известил, что Куцинского велено послать в Полтавский монастырь, который и был туда отправлен.

А в Феврале месяце 1799 года Святейшего Правительствующего Синода обер-прокурор доносил Генерал-прокурору, что 20 Октября 1798 года митрополит Гавриил словесно предложил Синоду, что Его Императорское Величество на докладе его Преосвященства Высочайше указать соизволил Куцинского освободя из вышеупомянутого монастыря и не переводя из тамошней Епархии определить на такое священническое место, которое было бы не из лучших, и где он был бы под особливым тамошнего Архиерея присмотром, вследствие чего по сделанному от Синода предписанию и определен он, Куцинский, в самом городе Чернигове к приходу Богоявленской церкви.

Куцинский в поданном в Комиссию прошении пишет, что он природою из Сербов, уроженец Молдавского Княжества, сначала имел жительство в городе Яссах, где был священником, и по собственному желанию в 1782 году, по выходе в Россию определен был тем же саном в пехотный Полтавский полк, в котором служил двенадцать лет, участвовал в походах и сражениях сначала в Крыму, потом под Очаковым, Бендерами, Киллесю, и при страшном штурме во время взятия города Измаил, где во ободрении российских войск шел по лестнице на приступ, имев едино оружие Крест Спасителя, за что блаженной и вечно достославной памяти Великая Государыня Императрица Екатерина Алексеевна Всемилостивейше пожаловала ему пенсион по 300 рублей в год и крест с брильянтами на Георгиевской ленте; по увольнении от полку в 1794 году дано было ему протоиерейское место в Подольской губернии в городе Могилев, где он открывал благочестие и присоединил к православию до двухсот тысяч мужеского пола душ, и 350 церквей устроил, а в 1797 году к несчастию за справедливый донос предан осуждению и почтен виновным, лишен места, пенсии и креста и в заточении год и четыре месяца был содержан в Полтавском Крестовоздвиженском монастыре, потом Высочайшим повелением из она-го монастыря освобожден, и определен к служению в городе Чернигове при Богоявленской церкви в самый беднейший приход, от коего и дневного пропитания с семейством иметь не мог, поелику Святейший Синод предписал указом к Малороссийскому Архиепископу как можно его, Куцинского, покрепче под присмотром держать и самый худой приход дать, где он был содержан два года с половиною; видя же Черниговские граждане хорошее его с ними обхождение, свидетельствовали о его добром поведении, каковое свидетельство и прошение послано было от него на Всевысочайшее рассмотрение, которым просил в выше донесенной [жалобе? неразб. слово] своей прощения, но и в том остался без утешения, а только получил паспорт о свободном проезде в Молдавию, по коему он выехал в Яссы.

По воспоследовании Высочайшего манифеста [Александра I], коим прощены бывшие в заточении [при Павле I] и позволено возвратиться находящимся вне Государства, предпринимал он смелость послать чрез почту прошлого 1801 года Апреля 11 числа на Всевысочайшее имя всеподданнейшее прошение, и по оному удостоился Высокомонаршей благости получить пенсию, точию креста, яко отличного знака, Святейший Синод не возвратил [выделено нами. – Авторы].

Решился даже выехать в Россию, но как усердие его и ревность беспрерывно стремятся к служению, то и просил Святейший Правительствующий Синод определить его в какой-либо армейский полк, но оное прошение было выдано ему обратно. Просит о возвращении Всемилостивейше дарованного ему за отличностъ креста, и об определении по-прежнему в Подольской губернии город Могилев к месту его служения.

Комиссия, рассматривая сие дело, хотя по обстоятельствам онаго заключает, что протоиерей Куцинский по недоказательности выводимого им на Епископа Иоанникия доноса и оказался виновным; но поелику уже он потерпел за сие наказание, во-первых, лишением в Подольской губернии места, а затем заключением в монастырь и определением наконец к беднейшему приходу, отчего принужден был скитаться по различным местам, паче же всего видя оказанные им весьма знаменитые и предприимчивые подвиги, не щадя жизни своей при штурме города Измаила, где он в… [воодушевляя? неразб. слово] штурмующих с крестом пошел впереди по лестнице на стену и таковою же неустрашимостью старался подавать пример российскому войску к совершению такового важного предприятия взятием города Измаила, а посему во уважение его усердия и в поощрении других на подобные подвиги, Комиссия осмеливается Вашему Императорскому Величеству Всеподданнейше представить, не благоугодно ли будет Высочайше повелеть возвратить ему, Куцинскому, имевшийся им на Георгиевской ленте крест, Всемилостивейше пожалованный ему за отличное дело. Что касается до определения его к месту служения, то сие предоставить рассмотрению Святейшего Правительствующего Синода».