- Что с вами, миссис Макриди?
Та с усилием подняла голову и поглядела в светло-зеленые, травяного цвета глаза девушки. Айви еще что-то говорила и говорила, а глаза ее при этом становились все темнее и темнее, приобретая оттенок листьев плюща. Миссис Макриди, не отрывавшая взгляда от ее лица, плохо понимала, что говорит служанка - в ушах непрерывно звучал легкий шелест листвы, а смысл слов ускользал от понимания.
Наконец экономка тряхнула головой, отгоняя наваждение, и спросила:
- Так что вы хотели, Айви?
- Да я насчет белья, миссис Макриди, - сказал Айви таким тоном, каким задают один и тот же вопрос непонятливому человеку.
- Какого белья? - удивилась экономка.
- Помните, утром я у вас спрашивала, какие комплекты стелить детям в гостевых спальнях? Если можно, укажите мне сами, какие именно.
- Да-да, конечно, пойдемте... - пробормотала миссис Макриди, и они с Айви направились в кладовую, где хранилось постельное и столовое белье.
По дороге экономка мучительно старалась припомнить, когда это Айви спрашивала ее о белье для гостей. А еще ее почему-то очень беспокоил запах мастики для полировки мебели, который витал в коридоре второго этажа. Миссис Макриди тщетно напрягала память, пытаясь понять, с какой стати этот, в общем-то, приятный аромат вызывает у нее такую сильную тревогу. Единственное, что ей удалось извлечь из подвалов своей памяти - это промелькнувшее далекой зарницей слово "врата". Но к чему оно, ей так и не удалось вспомнить.
Зато с беспощадной ясностью встала перед глазами заветная бутылочка скотча, бережно хранимая в глубине старого секретера. Встала как упрек, как позорный столб. Вот она, причина того, что память у нее слабеет с каждым днем! И миссис Макриди твердо решила избавиться от бутылки. Прямо сегодня. Или нет, лучше завтра. Ну, или через неделю. Все-таки вещь-то полезная. Какой же здоровый, крепкий сон без скотча? Да и деньги были отданы за спиртное - не бесплатно же оно ей досталось...
В конце концов, изрядно поторговавшись с самой собой, миссис Макриди решила избавиться от бутылки сразу, как только та опустеет. А там видно будет.
