Азамасп и Азил ещё долго бились, пока Войнята их не остановил и не объявил. – У подростков – ничья! Теперь мужики – «стенка на стенку», вперёд!
Веденей, конечно, видел, как зрители с двух сторон болели за своих. Они кричали, что-то, свистели, кто-то играл на дудочке, подбадривая бойцов. Обиды на противника у него не было: рана, закрытая листком подорожника перестала кровоточить, и скоро, как и все зрители, он начал болеть за своего брата Ратшу, против которого вышел такой же, как и он сам, молодой парень.
Иногда Веденей, конечно, морщился, вспоминая о ране и бое с Гроданом. Но, как-то незаметно для себя, устав от наблюдения за боем, он пошёл к озеру и уснул, присев к дереву. Проснулся уже вечером, когда праздник давно закончился.
Перейдя через луг к своим, тут же услышал от Хлебославы. – Горюшко моё! И драться то ты не можешь… Кем же ты хочешь быть?
– Жрецом! – улыбаясь, произнёс Веденей. – Как и ты, матушка…Чтобы помогать людям!
Она намазала чем-то зелёным рану и тихо произнесла. – Может гусляром тебе быть больше подойдёт? К знаниям ты охоч, вечно мурлыкаешь что-то себе под нос… Отправлю-ка я тебя к дядьке своему в школу жрецов!
Веденей же хмыкнул и кивнул утвердительно, чтобы отстала, и спокойно отправился спать, не особенно желая вспоминать то, о чём напоминала красная полоса в виде ящерки на правой щеке.
3.
523 год до н.э. год Вола.Веденею 15 лет, Раде 9 лет. Река Ра.
Как-то незаметно в памяти его возник другой год…
… Лето. Пятнадцатилетний Веденей сидит на берегу реки Ра2 и скучает по Великой Вороне. В душе музыка грустная: ему скучно. Уже шесть лет он учится в школе РАхвов3, но пока результатов хороших не наблюдается.
По реке простирается туман, скрывая противоположный берег реки.
Едва слышно набегает волна на берег и, булькая, убегает назад. В душе тихо играют гусли: грусть-тоска съедает душу Веденея. В голове его сами собой начинают складываются слова песни, касающиеся реки, но какой, он и сам не знает. Он машинально берёт гусли и начинает произносить их, перебирая струны гуслей:
Разлилася, разлилась речка быстрая,
Серы камушки – это ж глазки мои,
Шелковая трава – это ж волос мой,
А речная вода – это ж кровь моя,
Ключевая вода – это ж слезы мои,
Отложив гусли, он вспоминает Хлебославу и брата. Ветра нет, облаков нет. Желтеет небо на восходе, синеет небо над ним. Где-то недалеко гавкает собака. А он тихо сидит, и смотрит на воду, ни о чём не думая…
Появляются облака. Солнышко забирается в них, а в душу прокрадывается тревога. Ему пятнадцать лет, он уже шесть лет учится делу жрецов у арийского жреца Арда и пока больших результатов не обнаруживает.
Вспомнив, как внимательно рассматривал Ард амулет Веденея, в виде половины колеса, представляющего движущийся солнечный диск, проходящий по небосклону, но разделённый пополам, и неожиданно спросил Хлебославу. – А у кого вторая половинка амулета?
– Думаю, его уже нет в живых… – произнесла Хлебослава голосом скорби.
– Хорошо, а что ещё он может делать? – Ард внимательно посмотрел на своего нового ученика и засомневался в его способностях.
– Перепрыгивать через забор! – улыбаясь, Хлебослава добавила. – Если за ним гонится огромный бык!
– Ну, что ж, это уже хорошо… – усмехнулся Ард и, повернувшись к Веденею, добавил. – Веденей, ты принят в школу РАхвов!
Прощаясь с Веденеем и видя его слёзы, Хлебослава, обнимая, поцеловала его в лоб и сказала. – Я надеюсь на тебя! Не подведи!
… Глаза его снова устремились вдаль, а память, услужливо представив образ матушки Хлебославы, начала напоминать ему всё то, что он уже прошёл…
… Больше всего ему запомнилось первое упражнение…
– А чего ты хочешь, оно же первое! Потому и запоминается… – произнёс внутренний голос совести Веденея. – Да ещё как звучит первая ступень – «Леля-яга»!
– Не а, а потому что оно самое тяжёлое! – не согласился с первым голосом сам Веденей, точнее – голос его тела. – Тебя бы так: в полной темноте глубокой ночи нужно было устремить свой взгляд в любую сторону и представить, что за предмет там находится! Да ещё и описать его физические характеристики…
– Ну, смог же! – настаивал внутренний голос.
– Смог… – согласился Веденей. – Но сколько было тренировок?!
– А что, второе было труднее? – не унимался внутренний голос. – Никак не поверю. Ведь уже навык появился!
– Ага, появился… Только чего? – ехидничал Веденей. – Угадывать форму предмета в темноте? Нет, на этот раз это было развитие слуха!
– Так Веденей и так хорошо слышит! – хмыкнул внутренний голос.
– Но в этот раз всё нужно было делать наоборот: появляется звук, а ты должен представить, кому он принадлежит в полной темноте!
– Ну, это было уже проще, чем в первый раз! – произнёс внутренний голос. – И времени понадобилось на это меньше!
– Ладно, а что ты скажешь про развитие обоняния? – начал сердиться Веденей.
– А что? Сиди себе в и угадывай, какие ароматы витают в воздухе!
– Ага, если тебе завязали глаза и заткнули уши! – хмыкнул Веденей и добавил. – Да ещё если подсунут в руки что-нибудь. И угадай! Да ещё и это опиши вслух!
– Подумаешь, проблема! – не сдавался внутренний голос. – Тем более в полном единении сам с собой. Ну, а ещё что тебе запомнилось ещё?
– А ещё как меня учили игре на гуслях и пению песен с напевами «ай, люли»! – чувствовалось, что Веденей начал млеть от удовольствия.
Веденей не заметил, как достал гусли и тихонько запел:
– Растопилася да банюшка,
Ай, разгорелася каменка,
Да и лю, ой, люли, ой, люли,
И разгорелася да каменка.
Как рассыпался бел земчуг,
Да не по атласу, да не по бархату,
Да и лю, ой, люли, ой, люли,
Да не по атласу, да не по бархату.
Как рассыпался бел земчуг
Да не по серебряному, не по блюдечку,
Да и лю, ой, люли, ой, люли,
Да не по серебряному, не по блюдечку.
– А астрология? – не унимался внутренний голос. – Что тебе не понравилась в астрологии?
– Запоминать надо много… – недовольно произнёс Веденей. – А Ард – то каков? Ведь знает, что запоминается очень плохо…
– Да, если тебя не заставлять, ты вообще учиться не станешь, лентяй несчастный! – ворчливо произнёс внутренний голос и добавил. – А как вторая ступень по Желя-яге? Понравилась?
– Да ничего… – Веденей неопределённо хмыкнул. – Знахарство там всякое… Учить надо много!
– Ну, хорошо, но по Таня-яге тебя Ард даже похвалил! – внутренний голос торжественно произнёс. – Как ты ему ответил на экзамене по природоведению?!
– Да, природоведение мне понравилось, ничего не скажу… – Веденей как-то даже возрадовался, но тут же сник. – А управление мыслями людей? Хорошо, хоть троечку получил!
– А Родегаст-яга тебе, что, не по нраву? – не унимался внутренний голос. – Это уже пятая ступень…
– Вот-вот! – грустно произнёс голос тела Веденея. – Впереди предвидение и чтение энергии…
– Ну и что, что в этом году сдавать… – бодрым голосом поддержал унывающего второго внутренний голос. – Пробьёмся! И не такое сдавали!
В душе Веденея почему-то заиграла дудочка, меняя его настроение: желтое солнышко выглянуло в проём между тучами, создавая надежду и рассеивая туман на реке. Иногда ему кажется, что он уже когда-то был в этих местах…
Тучи на горизонте окрашиваются в желтый цвет, а небо вокруг голубеет. Вверху над самой рекой появляется сокол, Он летит туда, где его мать и брат.
Веденей поднял руку и кистью помахал соколу. – Привет передавай маме и брату!
Незаметно солнышко поднялось так высоко, что исчезло с поля зрения. Стало светло. Музыка в душе как-то сама собой стихла.
Рядом кто-то сел. Поворачивать голову не хочется, но он знает, что это опять своенравная рыжеволосая девятилетняя дочь учителя по имени Рада.
