– И кто же покупатель? – поинтересовалась я для поддержания разговора.

– Молодая пара. Девушка, кстати, беременная. Вот они и решили свить свое гнездышко. – Стасик светился от счастья и болтал без умолку. – Они, так же как и мы, спокойно жили в съемной квартире. Но как только молодая забеременела, они решили обзавестись собственным уголком.

Мысленно я прощалась с «мужем». Понять это может только человек, который знает дату своей смерти, например от тяжелой болезни, или тот, чей век определен смертной казнью. Раньше я не замечала, какой Стасик легкий человек. Есть люди тяжелые, которые ко всему придираются, все усложняют, с такими людьми давление судьбы увеличивается в разы. А Стасик легкий, как перышко. Все у него просто и не смертельно. Он, смеясь, шагает по жизни, и, разумеется, у него гипертрофированное чувство юмора. На все про все у Стасика шутки-прибаутки, всегда наготове анекдот в тему. Его можно охарактеризовать, просто представив его повседневные фразы, а именно: «Пустяки, дело житейское…», «Прорвемся…», «Разберемся…», «Бывает…», «Разве это неприятности? Так, мелкий адреналинчик…», «Во-первых: не расстраивайся по пустякам, во-вторых: все пустяки». Парадоксально, сколько я Стасовых выражений вспомнила. Раньше меня раздражало такое разгильдяйство, а ныне я бы с удовольствием позаимствовала у него это свойство характера. Ситуация, в которую я была заключена, стала слишком серьезной, и от того представлялась мне безвыходной. Если Стасик все упрощает, то я, напротив, по жизни все усложняю. Мне пришла в голову мысль, что неплохо было бы взглянуть на все мои проблемы его глазами, с высоты его легкомыслия. Дело и без того принимало крутой поворот, хотя больше это было похоже на смертельную петлю, и я решила открыться «мужу».

– Стасик, милый, у меня большие проблемы. В меня вселился злой дух, скоро он поглотит мою сущность, и я всех поубиваю. Поэтому, мне лучше всего будет уехать. Как можно дальше, чтоб обезопасить своих. Мне об этом сказал психотерапевт, у которого я была сегодня на приеме по поводу моих кошмарных снов. – Выпалила я всю информацию без остановки.

Теперь я понимаю врачей, которые сообщают смертельный диагноз, читая залпом все, что написано в анализах, не глядя пациенту в глаза. Это вовсе не человеческая черствость, просто почему-то, так, кажется легче сообщать плохие новости: изложил скоренько и скинул этот груз со своих плеч. Смотрю на Стасика, а он вовсе не выглядит растерянным, даже не удивлен ни разу. Спокойно подсел ко мне и говорит:

– Викуся, это фигня. У моего бывшего одногруппника батя священник. Я, правда, с ним не очень дружу, но ради тебя найду его телефончик.

Чмокнув меня в щечку, Стасик полез за телефоном. Еще мгновение, и он у старосты группы в которой он учился уже узнал телефон Макса, чей папа был священником. Не откладывая это дело в долгий ящик, Стасик тут же позвонил Максиму и договорился о встрече с его отцом. Это удовольствие наблюдать, как Стас решает дела. Будучи легким на подъем, он полным ходом начинает решать вопросы, едва те забрезжат на горизонте. Валера бы сейчас сказал, что попробует завтра что-нибудь придумать. Завтра нужно было бы напомнить, еще раз попросить, неоднократно подчеркнуть как это важно, и, может быть, к концу недели что-то бы сдвинулось с мертвой точки. И так во всем. А Стасик во всем шустрый. Помню, как-то ночью сказала, что любила с дедушкой ходить на рыбалку, так на следующий день в шесть утра мы уже сидели на берегу залива. Надергали мелких бычков. Дома нажарили их и погрызли как семечки. Эти впечатления были сравнимы с моей детской рыбалкой. Там я была все такая же важная, любимая и единственная, как в моем Подмосковном детстве.

– Поехали! – сказал Стасик взял меня за руку и потащил к выходу.

– Куда это мы? – в недоумении спросила я

– На встречу к святому отцу, куда же еще. – Как ни в чем не бывало, ответил Стас, открывая дверь.

Невероятно, я сообщила ему о своих сложностях пять минут назад, и сию минуту мы уже неслись на встречу к моему, как я надеялась, избавителю. Я всегда любила моего Стасика, но теперь, восхищалась им всей душой, была благодарна ему.

Мы подъехали к большому, ухоженному дому. На пороге стоял высокий, плотного телосложения, рыжебородый мужчина.

– Добро пожаловать! – Бодрым голосом пригласил незнакомец. – Вероятно вы – Вика?

– Да. Это я. Здравствуйте. – Слегка улыбаясь, ответила я.

Мы прошли во двор. Это был сказочный дворик. Милые фонарики, работающие от солнечных батареек, уже загорелись и указывали тропинки, ведущие в сад. Маленькие садовые гномики охраняли свои наделы. Композицию можно было назвать репродукцией мультфильма «Белоснежка и семь гномов». Все гномики были разными: кто с лопатой, кто с киркой, один с кусочком золота. На высокой черешне возвышался замысловатый скворечник, и в нем действительно чирикали птички.

– Меня зовут отец Сергий. – Наконец сказал он.

Как отец? Какой отец? Я ожидала увидеть священника в рясе, а этот в светлой клетчатой рубашке с коротким рукавом и в поношенных джинсах. Хотя, с какой стати ему наряжаться как на службу? Вообще-то уже девять часов вечера, рабочий день закончен, и он у себя дома одевается как ему удобно.

– Очень приятно. – Ответила я. – Мне нужна ваша помощь.

– Пройдем в беседку. – Отец указал на аккуратную круглую деревянную беседку.

Мы вошли, а Стасик пошел в дом к Максу, чтоб не мешать, мне исповедоваться.

– Что тебя привело ко мне, дочь моя? – спросил священник. – Ты думаешь, что в тебя вселился дух? – продолжил он.

– Да. Я была на приеме у психотерапевта, он ввел меня в гипноз и по пробуждению сообщил, что мне поможет только обряд экзорцизма. – как могла вкратце объяснила я.

– В сам ход гипноза он тебя не посвящал? – спросил отец.

– Да нет, ничего не говорил, кроме того, что я уже озвучила. Стоп! – меня чуть не разорвало от восторга. – Я же поставила телефон на запись.

Я коршуном бросилась в свою сумку, нашарила телефон и включила запись. То, что мы услышали, повергло в шок не только меня. Из динамика телефона полилась тихая струящаяся музыка. Она была циклична, состояла из накатов и откатов, как приливы и отливы моря, звуки музыки то усиливались, доходя до пика своей мощности, то сходили на «нет». Занимательно то, что начальная речь психотерапевта была стандартной. Как оказалось, там были все эти фразы, которых я ждала от гипноза.

– Примите удобную позу… – Зазвучал бархатный голос Юрия Михайловича – Расположитесь максимально удобно, так, как вам захочется. Вы можете заметить, что, устраиваясь удобнее, вы обратили внимание на ощущения в теле: в ногах, руках, проверяя, насколько комфортно вашему телу. Вам может захотеться пошевелить рукой или ногой.

Бла-бла-бла: «Веки тяжелеют…», «Кончики пальцев ног будто свинцовые…» Счет до десяти… Слушая этот монотонный сюжет запросто можно опять погрузиться в транс.

И вот, наконец, первый вопрос по существу:

– Как вас зовут?

Ну и доктор! Как громко он кричал о предоставляемой клиентам конфиденциальности, об обеспечении полной анонимности, и вот, отправив меня в нокаут, первый его вопрос направлен на раскрытие моей личности! «Ну, молодец!» – подумала я – «Надо будет ему позвонить, когда все закончится».

– Не твое дело! – ответ меня порадовал. Правильно. Я – молодец! Только почему на записи голос совсем не мой? Грубый мужской голос не мог быть моим. А что если это запись чужого гипноза? А, с другой стороны, как бы она сюда попала?

– Чего ты хочешь от нее? – продолжил Юрий Михайлович.

– Она должна взять свою первую в жизни удочку, пойти на рыбалку и поймать рыбу. Рыба заговорит с ней человеческим голосом, и даст дальнейшие указания. – ответил незнакомый голос.

– Не играй со мной! Где ключ? – злобно спросил терапевт.

– Передай ей мои слова, или я уничтожу тебя и всю твою семью. – настаивал мужчина на записи. По сути, он говорил гадости, но тембр его голоса был мне приятен, может быть потому, что этот голос каким-то чудом издавала я сама? Надо будет в свободное время поиграть голосом, возможно из меня выйдет неплохой пародист.