После медицинского освидетельствования миловидные девственницы были доставлены в номер японца перед его выступлением в клубе. И вдруг на выступление диджей не является, на звонки не отвечает. Когда Тим проник к нему в номер, то обнаружил, что японца приковали к батарее. Девственницы же исчезли вместе с личными вещами диджея, его деньгами и даже секс-роботом. Моему другу лично пришлось распиливать наручники с помощью ножовки, а украденные вещи вернуть так и не удалось. Разве что Лили была обнаружена на следующий день благодаря ее GPS-передатчику – валялась на недостроенной станции наземного метро, предлагая бомжам секс за деньги.

Слово берет Сумо. Он рассказывает нам историю, как закупил у одного барыги крупную партию VR-шлемов, и все они оказались нерабочими. Когда Сумо удалось вычислить адрес барыги, он вместе со своим помощником заявился туда в отсутствие хозяина и обнаружил там целый склад бытовой техники. Они вынесли оттуда все самое ценное, включая один гаджет, назначение которого Сумо долго не мог разгадать. По его словам, это была круглая штука размером с яблоко, с небольшим отверстием с одной стороны и единственной кнопкой с другой.

Новый хозяин гаджета подозревал в нем и зажигалку, и продвинутую точилку для карандашей, и ароматизатор воздуха. И вот однажды он отважился засунуть в отверстие палец, одновременно нажав на кнопку. Его как будто током ударило! В одно мгновение в голове у Сумо пронеслись все самые приятные мгновения, которые были в его жизни. Все это длилось не больше тридцати секунд, и в какой-то момент ему даже показалось, будто он умирает или уже умер. Сумо попробовал активировать этот гаджет снова, но тот не подавал признаков жизни. То ли батарейка села, то ли картридж закончился. А когда он вскрыл эту штуку с помощью ножа, из нее высыпалась лишь горстка черного песка – ни проводов, ни микросхем, ничего.

Пришла моя очередь рассказывать удивительную историю. Я поведал друзьям о своем собеседовании с участием богов и применением сильнодействующего наркотика. Естественно, название корпорации и обстоятельства, предшествовавшие этому экзамену, я утаил. Неудивительно, что моей истории, судя по надписям на салфетках, никто не поверил – как и истории Акселя. Что касается похищенного секс-робота, то «верю» сказали мы с Сумо, но Тим признался, что он выдумал все от начала до конца. А вот истории про удивительный гаджет поверил я один, и каково же было удивление моих друзей, когда Сумо начал клясться, что все это было на самом деле. Он так и не сумел убедить в своей честности Тима и Акселя, с которыми в итоге разделил счет за обед.

Когда мы вышли из ресторанчика, Аксель с Тимом поймали такси, а Сумо стал дожидаться, пока его подберет один из его дружков. Я возился с навигатором, как вдруг он подошел к моей машине и жестом показал, чтобы я опустил боковое стекло.

– Слушай, я ведь рассказал чистую правду. Хочешь, покажу тебе как-нибудь, что осталось от этого шара?

– Я верю, дружище. Я ведь так и проголосовал – не помнишь?

– Спасибо, братуха. Для меня это важно. Кстати, как тебе информация, которую я тебе сбросил? Пригодилась?

Искренне благодарю его за помощь, на что Сумо отвечает, что лучше бы мне не связываться с этим Гаади – про него и его окружение говорят, что они те еще людоеды, требующие полного подчинения. Я киваю и отъезжаю от ресторана. Успеваю увидеть в зеркале, как рядом с Сумо останавливается огромный черный джип, и толстяк исчезает на заднем сиденье, помахав мне на прощание рукой. Поздно, дружище, я уже влез в это дело по уши.

Следующий день в «Транс-Реалити» я провожу в изучении множества скучных циркуляров и должностных инструкций, а также подписании целой пачки договоров о неразглашении. Ближе к вечеру, перед вечеринкой у Марка, звоню своей ниндзя-проститутке – мотоциклистке Линн. Она приезжает через полчаса – будто ждала моего звонка. Быстрый секс. Очень быстрый.

Рассказав ей про Марка и про вечеринку, предлагаю отправиться туда вместе, а поскольку я намерен напиться, решаем ехать на ее мотоцикле. Перед выездом я закидываюсь двумя таблетками – одна от стресса, вторая для концентрации внимания: интересно, как они сработают вместе.

Марк живет на другом конце города, на улице Эмеральд Хилл – район с роскошными резиденциями и живописными особняками. Мы добираемся туда очень быстро – то ли из-за скоростного вождения моей подруги, то ли потому, что из-за таблеток начинает сворачиваться пространство и время. Линн глушит мотор перед высокими воротами, и к нам выходит охранник, которому я сообщаю, что мы приехали в гости к Марку. В списке оказывается только мое имя. Мы ждем.

Спустя какое-то время перед нами появляется хозяин вечеринки. Он одет в расхристанную яркую рубаху, льняные брюки и сандалии. Волосы его растрепаны, щеки перемазаны губной помадой, а в руке он держит бокал с шампанским. Я знакомлю Марка с Линн, которая уже успела снять шлем, но по-прежнему восседает в седле мотоцикла.

– Послушай, Золтан, тут такое дело… – произносит Марк. – Забыл тебе сказать: вечеринка только для сотрудников.

Я не успеваю ничего ответить – меня опережает Линн:

– Нет проблем. Я заеду за тобой попозже, Зет.

Она отчаливает, а мы с Марком проходим за ворота.

– Твоя подружка не обиделась? – спрашивает он.

– Ее сложно обидеть.

Как для ассистента креативного директора мой новый приятель устроился нехило. Просторная ухоженная территория, двухэтажный особняк с лаконичным фасадом в скандинавском стиле. Возле него – большой квадратный бассейн, у которого тусуются человек тридцать гостей. Узнаю пару знакомых: толстого Фо Ци из Финансового департамента, развалившегося в шезлонге, и главного юриста корпорации, Августу, которая, заметив меня, многозначительно подмигивает поверх своего бокала. Ни Рамбана, ни Гаади среди гостей я не нахожу. Марк удаляется, чтобы налить мне выпить, и благополучно забывает про меня, разговорившись с двумя девчонками в ярких платьях. Завладев бутылкой виски, оставленной на столике неподалеку, наполняю бокал до краев. После этого принимаюсь разглядывать компанию, пользуясь тем, что на меня никто не обращает внимания.

Компашка возле бассейна собралась довольно разношерстная: и солидные мужчины, и дамочки в возрасте, и офисные старлетки, и молодые карьеристы. Несмотря на различия в возрасте и внешности, все участники тусовки как будто слеплены из одного теста – сходства в них куда больше, чем различий. Одинаковые выражения лиц, манера держаться, жестикулировать… Неужели работа в одной корпорации способна наложить такой отпечаток? Ждет ли меня такое же форматирование? Пока я размышляю об этом, успеваю прикончить первый бокал. В тот момент, когда наливаю второй, ко мне подкатывает Августа Юстас.

– Разглядываешь публику? – интересуется она.

– Ну да, нам ведь вместе работать… Я надеюсь.

– Еще насмотришься, – говорит Августа, поправляя колье с бриллиантовым католическим крестиком.

Этот жест должен привлечь мое внимание к ее декольте – так, собственно, и выходит. Главе Юридического департамента хорошо за сорок, но сразу видно, что она следит за собой. К тому же вне офисной обстановки она кажется мне куда более привлекательной. Словно почувствовав исходящие от меня флюиды, дама берет меня под руку, и мы совершаем рандеву вокруг бассейна.

– Золтан, ты бы, наверное, хотел, чтобы я познакомила тебя со всеми? Раз уж Марк этого не сделал, – говорит она.

– Предпочитаю не торопить события, следуя вашему совету.

– Но с господином Фо, полагаю, ты уже виделся?

– Привет, Золтан! – Китаец делает вид, что собирается подняться с шезлонга, но, конечно же, остается на месте.

– Фо – истинный буддист, – шепотом сообщает Августа. – Вообще в корпорации лояльно относятся к различным вероисповеданиям.

– Это я уже понял. – Я вспоминаю граффити с изображением божественных посиделок, увиденное мною на стене митинг-рума.

– Мистер Ци – экономист от бога, – продолжает моя спутница. – В Китае ему прочили пост министра экономики, но наш друг предпочел банковскую сферу. А когда партия попыталась отжать его многомиллионный бизнес, он был вынужден бежать в свободную зону Сингапура, а тут и подвернулось предложение от Саула. Я слышала, что он сумел вывести из страны лишь десятую часть своих активов – достаточно, чтобы стать ключевым акционером, а всем остальным поживились партийные бонзы.