Всю дорогу я молчал, не зная, о чём говорить. Если бы всё было по-другому (если бы я всё не испортил), то я бы давно уже забрасывал Инглиша вопросами. Но увы.

Изредка я кидал взгляд на англичанина - тот как всегда выглядел беспечным и улыбчивым простаком, хотя я и знал теперь, что он совсем не такой. Иногда наши взгляды пересекались, и Джейк только шире улыбался. Но во взгляде его зелёных глаз мелькало что-то непонятное. Не тёмное, нет. Но определить было сложно. Лишь бы это и правда не была ловушка - слишком уж я привык в случае чего следовать за Инглишем…

Доехали мы довольно быстро. Или, возможно, так только казалось. Но всё же, вскоре кэб остановился, и мы вышли наружу. Пройдя через железные ворота по центру довольно занятного здания, у которого не было названия, мы отправились куда-то вперёд по тропинке.

Вокруг, что удивительно, было много зелени. И надгробий разного рода – помимо типичных крестов и полукруглых плит здесь были и всякие статуи. Но подойти поближе и разглядеть подробнее я не рисковал – мало ли что. Да и не хотелось потерять из виду Джейка, а он явно не был намерен останавливаться.

Сколько мы так шли, сказать было сложно – я неотрывно смотрел в спину Джейка, уйдя в какие-то свои сумбурные, нечёткие мысли, полные тревоги. Но, в конце концов, мы остановились. Кроме нас на похороны не пришёл никто – поляна была абсолютно пустой. Меж двух молодых деревьев стояло простое надгробие. У него была вырыта яма, рядом с которой стоял гроб.

Я надеюсь, что он погиб достойным человеком, - с горькой улыбкой протянул Инглиш, смотря на крышку деревянного ящика.

Погиб? Кто находился внутри, я знать не хотел, но после этих слов взгляд сам невольно упал на буквы, складывающиеся в знакомое имя.

«Джейкоб Инг…» Да Тварь издевалась?!

Будто из ниоткуда к нам вышел высокий, худой как спичка улыбчивый священник. От него пахло благовониями. Я бы не обратил на него особое внимание, если бы вдруг не осознал, что он никак не может являться частью воспоминаний Джейка.

Дело было не в потрёпанной Библии. Не в строгом наряде с коловраткой. Как бы это ни звучало, но я был более чем уверен, что на заре двадцатого столетия темнокожих священников, бритых налысо, точно в Лондоне не было. Конечно, возникали сомнения, но они все развеялись, когда этот священник начал читать молитву.

Он читал её не на английском. Сначала я подумал, что это латынь, но потом понял, что это не то итальянский, не то (даже скорее всего) испанский. Одним словом, явно не тот язык молитвы, который можно выцепить из воспоминаний Джейкоба Инглиша.

Я смотрел на странного священника во все глаза, пока тот читал молитву. Закончив читать, он поймал мой взгляд. У него были темные, словно переспелая ягода, глаза - сначала мне даже показалось, что у него нет зрачков. Священник шире ухмыльнулся мне как сообщнику и, вдруг достав из-за пазухи связку ключей, прижал один из них к губам. Этот ключ был оплетён золотисто-оранжевой, яркой нитью. А затем я услышал громкий мяв прямо у своих ног.

Я будто очнулся от забытья. Вокруг меня не было никого – ни Джейка, ни странного священника. Надгробие с именем всё ещё стояло, и яма никуда не делась. Гроб, чтоб его, тоже был на месте. А у ног моих сидела кошка. К счастью, не та, которую я нарисовал. И не то двуротое слепое бедствие, которое я видел в Лесу. Но назвать её обычной язык не поворачивался - у неё было четыре лиловых глаза.

Кошка поочерёдно моргнула обеими парами и вновь призывно мявкнула, будто просила есть. И после Дейва-чайки и Джона-Джокера у меня возникали кое-какие догадки…

Кс-кс-кс, - я присел поближе к кошке и протянул руку, позволяя ей меня обнюхать. Прямо так, как меня учила в своё время Рокси. Спасибо ей за это – животные для меня всегда были странными, не совсем понятными существами. Понимал я, наверное, только лошадей – но они были простыми и искренними.

Пушистая тем временем охотно начала тереться головой о мою руку, зажмурив необычные глаза. Я радовался, что всё сделал правильно. Кошки для меня были загадочными созданиями – Лалонд ладили с ними на порядок лучше. Я понял, что очень скучаю по Рокси, Джейн и всем тем, кого оставил сейчас в реальности, где лежало моё физическое бренное тело. И меня вдруг осенило.

Погоди, - я ещё раз внимательно посмотрел на чёрную лиловоглазую кошку. Она вопросительно мявкнула, подняв на меня морду. Будто понимала.

Не будто. Она меня и правда понимала. На шее кошки блеснул жетончик ошейника, и я аккуратно взял его в руки.

На нём была выгравирована завивающаяся вензелями подпись «РЛ». Конечно. Кто ещё это мог быть.

Ну, здравствуй, Роуз, - я ухмыльнулся, вновь смотря на кошку. Та начала одобрительно мурлыкать и вновь потёрлась о мои руки. - Значит, тогда в зеркале именно ты нарисовала два глаза.

Кошка посерьёзнела и вновь мяукнула. Я ожидал, что в её голосе буду слышать эхо человеческих слов, но не услышал ничего. Я непонимающе нахмурился, и кошка прижала уши к голове и чему-то фыркнула. А затем, решительно проскочив мимо меня, направилась прямиком к закрытому гробу, так и не опущенному в яму. Её хвост был поднят вертикально вверх и распушён. Я помнил, всё из того же экскурса Рокси, что это означает испуг или крайнюю степень взволнованности.

Тем временем Роуз начала медленно царапать крышку гроба, цепляя её когтями, будто точила их. Но делала она это как-то очень агрессивно. Было несложно догадаться, чего она хотела – даже без кошачьего переводчика.

Ты серьёзно? - мой голос дрогнул.

Она повернула ко мне голову и посмотрела долгим, немигающим взглядом. Она была предельно серьёзна.

Ох, Роуз, - протянул я, но подошёл к гробу. Опустил руку на крышку и почувствовал, как зашевелились волосы на затылке.

Во снах я повстречал несчётное количество мертвецов. Опасных и дружелюбных, осязаемых и полупрозрачных. Я видел мёртвых близких и даже самого себя. Но факт, что под крышкой лежало мёртвое тело, до сих пор прошибал во мне холодный пот. До этого все мертвецы хотя бы делали вид, что они живы. И это, что парадоксально, пугало меньше, чем то, что ждало меня в гробу.

Я не знал, хочу ли я снова видеть Джейка… Окончательно мёртвым. Но я должен был двигаться дальше. И раз Роуз просила открыть этот деревянный ящик, то я обязан был это сделать. Потому я зажмурился и, собравшись с силами, резко поднял крышку.

Когда я решился вновь открыть глаза, то еле сдержался, чтобы не отшатнуться. Одно я знал точно – то, что лежало в гробу, не было похоже на обычный труп. Но от этого становилось лишь хуже. Ведь этот обугленный гуманоидный кусок чёрного мяса когда-то был человеком. Я вспомнил, как истошно кричала Рокси, когда Джейк ей виделся. Теперь я понимал, почему. Я бы сам закричал, если бы не всё то, что успел пережить до этого. Но те же Потерянные Души по сравнению с этим телом выглядели намного отвратительнее и страшнее. Этот кусок обгоревшей плоти хотя бы не пытался меня убить или сожрать.

Роуз тем временем взобралась на бортик гроба и, ловко пройдя по нему, аккуратно тронула лапой руку, уложенную на грудь. Я с трудом смог по очертаниям понять, что рука была сжата в кулак и что-то держала.

Уж не предлагала ли мне сестрица моей доброй подруги…

Ты издеваешься надо мной, да? - из меня невольно вырвался нервный смешок. Но, пересилив себя, я взялся за обугленный кулак. И постарался отдалиться от действительности, как сделал с бедной девушкой, просившей меня помочь ей найти свои руки. Как там её звали?..

Пальцы резко хрустнули, ломаясь. Упс, прости, Джейк. Меня начало мутить от запаха, но я сжал зубы и сглотнул подступивший к горлу ком. Нащупал в ладони что-то круглое и гладкое. И меня будто током прошибло. Я ещё не знал, что это была за вещь, но был уверен, что она - самое важное.

В руках моих вскоре оказались два стеклянных шарика, чуть больше ягоды вишни. Я покрутил их, и на меня воззрились два серых глаза. Я поймал их рассеянный взгляд, и на меня бахнуло волной ярости и голода. Меня уже не хотели просто сожрать - меня хотели уничтожить. Стереть из всех миров наглого мерзавца, осмелившегося бросить вызов идеальному, всемогущему существу.