- Эх, какой мальчик… Жаль, занят. Твой приятель, что ли? Оба красавчики. Везёт же некоторым.

- Пошли отсюда, - пропыхтел я, развернулся и шагнул в темноту зала. Но сильные руки безо всякой лишней драмы обхватили меня, оторвали от пола. Несколько шагов, и вот уже я оказался на краю танцевальной ямы. В глазах помутилось от одной только мысли, что сейчас на меня пялятся десятки человек. Голос Константина порвал морок:

- Я комплексы не лечу. И нервных барышень не успокаиваю. Удачи, Васёк.

Кто-то схватил меня за ладонь. Испуганно дёрнувшись, я уставился на Кристиана, успевшего добраться до края танцпола. Блестя искрящимися глазами и влажной кожей, танцор бесцеремонно сдёрнул меня вниз, проволок до сцены и чуть ли не силком водворил на пятак света рядом с Тилем. Тот уставился на меня большими глазами, а потом еле слышно пробормотал:

- Ты же… Ты как здесь?

- Как и ты, - буркнул я в ответ.

Крис жизнерадостно вклинился между нами, раскованно обнял за плечи и громко сказал, обращаясь в зал:

- Знакомьтесь, это мои друзья!

- Ты чего творишь?! – прошипел я.

- А ещё… - Крис театрально замолк, но надолго его не хватило, - они идиоты, кретины и болваны!

В зале кто-то залихватски свистнул, а затем проорал:

- Прям три богатыря! Всех вас хочу!

- Не, я больше хочу! – ответил кто-то из сумрака. За столиками зашумели, но Крис снова призвал гостей клуба к тишине. Как ни странно, его послушались. Тиль же с некоторой злостью тихо пропыхтел танцору:

- Это я идиот? Да я тебе сейчас…

- Тихо! – гаркнул танцор. – Ещё минутку, и будет вам следующий номер!

- Даю сто баксов за всех троих на эту ночь! – жизнерадостный бас взорвал зал новой порцией хохота:

- А хотелка не лопнет?! Ух ты, многочлен! А это не он их будет, а они его, разом и раком!

Ржач поднялся несусветный. Но Крис смог перекричать шум:

- А знаете, почему я их так назвал?

- Нет! Режь правду-матку! Лапуля, я весь твой! – понеслись реплики в ответ.

- Эти идиоты любят друг друга, но сами себе не хотят признаваться! – с этими словами Кристиан отскочил от нас как можно дальше. Мы с Тилем, не успев сообразить, но пытаясь поймать зловредное существо, оказались нос к носу. Серо-зелёное пламя его взгляда поймало меня в ловушку, от которой в ногах разлилась дрожащая слабость. Поняв что-то по моим глазам, Тиль подхватил меня под руку и спросил:

- Ты в порядке, Василёк? Что с тобой?

- Ты здесь… - только и смог я сказать в ответ. Под неразличимые крики и волны смеха мы удрали со сцены за кулису, где давешняя женщина в концертном платье отчитывала Криса. Увидев нас, она холодно улыбнулась и наградила танцора лёгким подзатыльником со словами:

- Вали, бестолочь! У тебя второй выход через полчаса, отдохнуть постарайся.

Кристиан испарился с горизонта. Два каких-то парня, похоже, которые выступали в начале программы, синхронно заржали и тоже слились в подсобных коридорах. А женщина строго посмотрела на нас с Тилем и сказала:

- А вы, молодые люди, бегом отсюда! И чтобы я вас тут больше не видела!

Я облегчённо выдохнул и понял, что не могу сделать и шага – ноги совсем отказались повиноваться. От происходящего захватило дух. Тиль, на плече которого я окончательно повис, стащил меня по лестнице куда-то вниз. А следом долетели ещё слова хозяйки заведения:

- И чтобы разобрались в своих отношениях! А не то найду и устрою показательную порку на сцене! Заодно и рейтинг клуба поднимем!

Каким-то чудом мы ввалились в тесную комнатушку, заставленную швабрами и всяким инвентарём. Кто-то заботливо захлопнул за нами дверь. В полной темноте я судорожно ухватился за плечи Тиля и сглотнул. Тёплые ладони нашли моё лицо, обхватили и потянули… Я сдался. Просто не смог больше думать о чём-то, не имеющем отношения к Тилю, к моей страсти, взломавшей последние оковы. Он здесь, рядом, со мной. Его сухие губы впились в мои с такой силой, что стало больно. Но это оказалось ещё и бесстыдно сладко, словно в темноте подсобки я целовался не с Тилем, а с сумасшедшей мечтой. Похоже, именно этого ждала моя душа. Черти собачьи, блохи кошачьи… Два года! Два года я маялся, глядя на него, не понимая, отчего так дёргаюсь, завидев его с очередной девчонкой, не понимая, почему так тянет прикоснуться лишний раз. Это надо же быть таким тупым… Дважды тупым трусом. Нахрена я ждал так долго? Два года боялся спросить!

Пока мысли лихорадочно срывались с губ стыдливым шёпотом, я нервно шарил ладонями по телу Тиля. Изучал, не верил, страшился и безумно ревновал к этой темноте мешающей увидеть всё то, что так пылало и дрожало под моими пальцами. А Тиль изучал меня, тоже что-то бормоча, страстно глотая воздух, судорожно стягивая с моих плеч рубашку. Нетерпение охватило меня настолько сильно, что я властно оторвал его ладони от себя, опустился на колени, трясущимися пальцами нащупал пояс его брюк и почти разорвал ширинку. А когда и последняя преграда исчезла между моими губами и его жаждой, Тиль громко всхлипнул, схватил меня за волосы и нетерпеливо принялся двигаться, заставляя подхватывать рваный судорожный ритм…

Когда его напряжение схлынуло, оставив у меня во рту странный вкус, мы немного пришли в себя и затихли, словно испуганные мыши, застигнутые котом за воровством сырной дольки. Мой член колом рвался на свободу. Сокращение мышц вызвало стон, сорвавшийся с моих губ. Тиль требовательно подхватил меня за подмышки и поднял с колен. В темноте его пальцы пробежались по горячей коже, оставляя ледяные следы. Мои джинсы дёрнулись и поползли вниз вместе с трусами. Ощущение свободы заставило зашипеть сквозь стиснутые зубы. А потом его ладонь легко скользнула по стволу, оттягивая крайнюю плоть и размазывая по головке натёкшую от желания естественную смазку. Горячий плен, охвативший мой детородный орган, подкосил и без того слабые ноги. Я почти рухнул спиной на стену, а Тиль жёстко подхватил меня под зад, продолжая вытягивать наружу скрутившее моё тело напряжение. В глазах заплясал рой белых точек, по всему телу побежали волны парализующей тянущей энергии…

========== ОТВЕТ: ПОТОМУ ЧТО ГЛАДИОЛУС! ==========

Когда сознание слегка прояснилось, я медленно выдохнул и опустился на корточки, чувствуя мелкую дрожь в каждой клеточке тела. Тиль тут же уселся ко мне на колени голой задницей, обхватил руками за плечи и горячо прошептал:

- Что ж мы такие придурки? Не могли раньше поговорить.

- Потому что каждый при дураке, вот, - выдохнул я.

- Стопудово, - Тиль хохотнул. И тут в дверь подсобки бодро постучали. Довольный голос Криса развеял последние крохи неги:

- Эй, вы! Любовнички! Из-за вас все тут кончить успели по нескольку раз!

- О, да-а-а-а, - протянул ещё кто-то. – Я тут под дверью чуть не искончался!

- Олег, не дури ! – хохотнул Крис. За дверью раздалась возня, потом хихиканье. И грозный женский голос обломил все начинания:

- Работать, мальчики! А то уволю!

Парни за дверью торопливо смылись. А через несколько секунд ушла и хозяйка. Мы с Тилем стремительно оделись и вышли наружу. В коридоре никого не было. Чем мы благополучно и воспользовались. Улица встретила нас ночной прохладой и осознанием того, что произошло. Можно было бы вновь впасть в рефлексию, мучения совести и прочие прелести ещё вчерашней жизни. Но на душе царила такая эйфория, что я просто схватил Тиля за холодную ладонь и сказал:

- Потому что гладиолус!

Мимо пронеслась машина, выхватив из сумрака, с переменным успехом боровшегося со светом фонарей, какие-то кусты. Тиль хрипло спросил:

- Что ты сказал?

- Ты спросил, нахрена мы так боялись! – сказал я, а потом беззастенчиво притянул его к себе и жадно поцеловал. Когда же мы оторвались друг от друга, я продолжил:

- Вот я и ответил. Потому что гладиолус, Тилька! К чёрту гадать, отчего и почему. Теперь я знаю главное!

Тиль на мгновение замер, глядя мне в глаза, и сказал:

- Знаешь, а я люблю гладиолусы. Они такие…