– Мамочкина память,– всхлипнула горничная и получила три здоровенных хлопка промеж лопаток, утешительных.

– Вот значит и не задержишься, коль память. Бери свою бумагу и проваливай за остальными деньгами,– старьевщик, пересел в плетеное кресло-качалку и принялся беззастенчиво рассматривать Сюзанну, роющуюся в макулатуре. Мужчина он был еще не старый, лет пятидесяти или шестидесяти, а может и сорока. С первого взгляда не определишь из-за огромных бакенбардов и усов «а-ля– Наполеон– III». Волосяной покров как-то размазывал очертания, но судя по цвету иссиня-черному усов, Джеймс был еще мужчина хоть куда. Правда, бакенбарды слегка побило инеем, а на голове волосы отсутствовали, то ли выпав, то ли выбривал их старьевщик, но лысина эта делала его и вовсе роковым красавцем. И видимо не только у русских бывает, что ежели «седина в бороду, то бес в ребро», но и англичане той же напасти не избежали и «седина им в бакенбарды, а все тот же бесяра в ребра». Джеймс прокашлялся и заботливым голосом осведомился:

– Ну, как там? Помочь может, мисс?

– Обойдусь,– проворчала Сюзанна, роясь в груде бумаги, как курица в грядке.

– Могу чуток убавить цену, скажем в половину,– еще заботливее прокурлыкал Джеймс.

– С чего это вдруг, сэр? – Сюзанна заинтересованно повернула голову в его сторону.

– Отужинаешь со мной, проказница, и я весь твой,– расплылся в кошачьей улыбке старьевщик.

– Фи-и, больно надо. Я не голодна. У нас прилично кормят в усадьбе,– Сюзанна нырнула опять в кучу бумаги, еще активнее работая руками.

– А могу и вовсе задарма подарить, мисс,– Джеймса бес буквально бодал рогами в ребра.

– Ох, сэр, мне прямо не до разговоров,– отмахнулась от него Сюзанна.

– А если приплачу еще столько же?– Джеймса пробрало не на шутку. Бес уже не только бодался, но, похоже, принялся пинать его в ребра.

– Два фунта?– Сюзанна не прекращала грести.

– Два фунта, голубушка,– голос старьевщика налился теплом и лаской.

– Нет,– отрезала «голубушка», разочаровав старого ловеласа чрезвычайно.

– Сколько же вы хотите, мисс, назовите цену?– Джеймс отмахнулся от беса и, попав ему в поросячий пятак, заставил отскочить и забиться под прилавок.

– Много хочу, сэр. У вас столько нету,– Сюзанна нашла рулон бумажный и принялась рыться еще активнее.

– Много – это сколько?– Джеймс поскреб лысину и бес, выскочив из-под прилавка, радостно пнул его в бок.– Вот нечистая сила, привяжется же,– подпрыгнул в кресле старьевщик.– Сколько, мисс?– Сюзанна закатила глазки, пошлепала губками, что-то прикидывая в уме, видимо свои потребности на ближайшие несколько лет и озвучила: – Двести фунтов.

– Чего-о-о-о!!!– заревел медведем старьевщик и, вскочив из кресла-качалки, пнул ее ногой. Кресло крутнулось юлой, сбивая с копыт беса и отшвыривая его мелкого в груду тряпья.

– Да за двести фунтов…– лысина у Джеймса сделалась малинового цвета.– За двести фунтов, я потерплю и сожру свой ужин сам, мисс.

– Приятного аппетита желаю, сэр,– Сюзанна выбрала несколько тетрадей и теперь пыталась определить, которая из них ей нужна.– Вроде бы толстая должна быть и на французском языке,– бормотала она себе под нос, шелестя листами. На ее счастье тетрадь на французском была только одна и она радостно улыбнулась, поправляя выбившуюся из-под шляпки прядь волос.

– Спасибо, сэр, я забегу завтра за колечком,– кивнула она Джеймсу и выскочила из его сарая с амбициозной вывеской «Колониальные товары». Сюзанна фыркнула презрительно, взглянув на нее, и помчалась обратно по пересеченной местности. Подбегая уже к усадьбе, она чуть не сбила с ног шагающего ей на встречу монаха в черной сутане с капюшоном, ведущего под уздцы лошадь пегой масти. Если бы он не схватил Сюзанну за плечи и не притормозил, то врезалась бы она со всего разбегу головой ему в грудь и может быть с ног-то и не сбила бы, но вот шляпку свою наверняка смяла бы в блин.

– Куда спешишь, красавица?– монах с улыбкой рассматривал девушку, не выпуская ее плечи из своих ладоней.

– Прошу прощения, преподобный отче, очень тороплюсь,– Сюзанна высвободилась из рук монаха и попыталась его обойти.

– Горит где-то?– поинтересовался тот и не думая посторониться, а кроме того, рядом с его плечом появилась лошадиная морда, с огромными глазами и уставилась на Сюзанну с совершенно человеческим любопытством. Девушке даже не по себе стало от этого взгляда.

– Не горит, но очень срочное дело,– Сюзанна шагнула влево и увидела еще одну лошадиную морду, буквально один в один похожую на первую. Эта морда тоже пялилась на нее и тоже с явным любопытством.

– Сколько у вас лошадей,– удивилась Сюзанна.

– Две всего. Одна моя, вторая вот брата Михаила,– Сергей, качнул головой в сторону и назад. Сюзанна приподнялась на цыпочки и увидела второго монаха в такой же сутане, как у первого. Михаил вышел вперед и, улыбнувшись, поздоровался:

– Здравствуйте, сестра, не подскажете ли, где тут находится посольство Франции?

– Здравствуйте,– присела Сюзанна.– Вы, преподобные отцы, не там совсем ищете – это вон за теми домами, миль семь по дороге, в сторону Виндзорского замка.

– А почему нет вывесок на зданиях? Мы проехали через этот Виндзор полчаса назад и не увидели ни одной.

– Зачем вывески?– Сюзанна наморщила лоб, пытаясь понять, чего хотят монахи.

– Чтобы встречных не расспрашивать,– пояснил Михаил.

– Кому нужно все знают,– пожала плечиками Сюзанна.

– А скажите, сестра, вы из какого монастыря?

– Я не из монастыря, я в церковь ходила,– сконфузилась девушка, поправляя шляпку.

– Вы очевидно очень рьяная прихожанка,– сделал заключение Михаил.– Извините, если как-то вас обидел.

– Ну что вы, преподобный отче. Я рада была вам помочь,– искренне улыбнулась девушка.

– Вы ведь француженка, мадемуазель?

– Да, я в Англии по контракту в горничных у семейства экс-короля Луи-Филиппа, царствие ему небесное.

– Довольны местом?– продолжал расспрашивать Михаил, почувствовав, что встреча эта не случайна.

– Довольна,– вздохнула Сюзанна.– Грех жаловаться. Кормят хорошо, и одежда входит в контракт.

– Вот эта?

– И эта, и еще есть. Я довольна, преподобный отче. Извините, мне пора,– Сюзанна опять присела и понеслась дальше, оставив монахов стоящими посреди улицы.

– Чует мое сердце, что не мешало бы нам поближе познакомиться с этим семейством экс-королевским,– Михаил смотрел в след удаляющейся девушке и ощущение, что мимо него что-то пронеслось важное, не покидало его.

– Влез бы в извилины к мадмуазель, да и узнал бы все про семейство это,– проворчал Сергей, садясь верхом.– Куда?

– С Персиньи знакомиться. Вот у кого в мозгах с удовольствием пороюсь.

Порыться в мозгах Персиньи в этот день Михаилу было не суждено, по причине отсутствия носителя этих мозгов в здании посольства. Отбыл по срочным делам в Лондон.

– Когда будет неизвестно. Завтра приходите, мсье,– привратник-консьерж смерил монахов высокомерным взглядом.– Мсье посол принимает только по рекомендациям и подавших прошение о сем заблаговременно.

– Куда подать? И как долго ждать?– Михаил ответил взглядом не менее вызывающим, бесцеремонно уставившись в глаза консьержа.

– Этого я не знаю. По почте пошлите. Адрес на здании имеется,– консьерж сделал шаг назад и прикрыл высоченную дверь с завитушечной резьбой. Но он недооценил настойчивости просителей припершихся так не кстати и оторвавших его от любимого занятия – раскладки пасьянса.

Колокольчик над входными дверями снова затрепыхался, заставив консьержа вспомнить черта, и когда он снова открыл дверь и увидел все тех же монахов, то не выдержал и совсем уж не любезно осведомился.

– Ну, что там еще?

– Всего два вопроса, мсье Цербер,– нагло ухмыльнулся один из монахов.– Скажите, если я внесу в ваш бюджет вот этот луидор, то смогу ли рассчитывать на то, что наша аудиенция с послом состоится тотчас же, как он объявится?

Консьерж, услышавший явное оскорбление, открыл было возмущенно рот, но увидев монету, сразу про «цербера» забыл и поклонился с таким изяществом, что Михаил даже ткнул Сергея в плечо, показав большой палец.