Медведь посмотрел на нее уцелевшим глазом, тяжко вздыхая. Не ухватил жену зубами за чужую шкуру, не повалил на папоротник, подминая под себя, как это бывало прежде. Зверь проводил ее до усадьбы Мормонтов, но на тропу не вышел, остался в лесной тени, под защитой старых богов. Короли Севера испокон веков сулили, что зима близко. Супруг Алисанны уснет, когда Медвежий остров укутает в белое одеяло зима.
И Медведица все сделает, чтобы по весне они свиделись вновь.
========== Кровавые косы (Санса Старк/Рамси Сноу) ==========
Отправляясь на Север, Санса не тешила себя надеждой о счастливом браке. Она была рада вернуться домой, но ведь Винтерфелла больше нет. Девушка мечтала уехать из Королевской гавани, но покидает она ее невестой сына человека, который убил Робба. Санса повторяла про себя имя будущего мужа - Рамси, - и оно жгло ей язык. Она хорошо помнила знамя Болтонов – ободранный человек на алом поле, сеянном каплями крови, слышала дребезжащий голос старой Нэн. Вместо гобеленов красные короли украшали свои чертоги кожей, содранной с врагов, иногда рядились в плащи из кожи несчастных. Быть может, вместо брачного плаща плечи Сансы покроют именно чьей-то кожей? Горький смех сорвался с губ девушки. Джоффри такое бы точно пришлось по вкусу.
Каждый день, проведенный в пути, неотвратимо приближал ее к жениху. Когда-то Санса Старк ехала по этой же самой дороге и мечтала о счастье, о любви, о том дне, когда станет королевой. О, как сладко было воображать себя женой короля, красивого, доброго, справедливого… но грезы так и остались грезами, король остался за спиной, а впереди Сансу ждал лорд с ободранным человеком на знамени. Она слышала пересуды служанок о Болтонском Бастарде, но не боялась – едва ли он окажется хуже Джоффри. Санса рвалась домой, на Север, рвалась, точно волчица с привязи, и, вдохнув колючий морозный воздух, полный еловым запахом и тонкой свежестью близящегося снегопада, она подстегнула лошадь.
- Миледи так не терпится увидеть своего жениха, - рассмеялся один из сопровождающих ее рыцарей, но его слова унес ветер, заглушил топот конских копыт. Плащ крыльями бился за спиной Сансы. Дома… скоро она будет дома.
При виде руин, окруженных двойным кольцом стен, девушки упало сердце. Видеть Винтерфелл сожженным, разрушенным было почти так же больно, как и голову отца на пике. Снег прикрывал развалины замка, точно саван умершего, а встречать леди Старк вышел новый Хранитель Севера. Льдисто-серый взгляд Русе Болтона был холодным и апатичным, легкое подрагивание уголков рта, видимо, было улыбкой. Он лично помог Сансе спешиться и откинул с ее головы капюшон. Снежинки таяли, касаясь золотистого пламени ее волос.
- Вы очень похожи на свою мать, - прошелестел лорд Русе вместо приветствия и подвел ее к юноше, такому же бледноглазому, как и отец. Болтонский Бастард, напротив, улыбался невесте широко, призрачно-серые глаза блеснули довольно. Юноша с удовольствием оглядел Сансу с головы до ног и взял ее за руку, крепко, пальцы девушки словно в капкан угодили.
- Миледи, - прорычал Рамси Болтон, привлекая к себе. Санса подошла к нему на негнущихся ногах. Я не буду больше бояться, я Старк, я наконец-то дома… - мне нравятся ваши волосы.
- С-спасибо, милорд…
- Они отливают кровавым, - Рамси с грубоватой нежностью провел ладонью по косам Сансы и вздохнул мечтательно, прикрыв туманно-серые глаза, - вы любите кровь, миледи? Нет? Ну, я это исправлю.
Санса Старк шла рядом с ним в то, что осталось от Винтерфелла, и ощущала его ладонь на своих волосах. Кровь она, быть может, и полюбит. Но своего мужа – никогда.
========== Муж или брат (Рейнис Таргариен/Эйгон Звоеватель/Висенья Таргариен) ==========
Эйгон был для Рейнис больше братом, чем мужем.
Нельзя было сказать, что она не любила короля. Невозможно было не любить того, кто помнил о пустяках, незначительных мелочах, но столь милых сердцу Рейнис. Например, любовь женщины к засахаренной малине и цветочному меду, или же новые серебряные струны для ее высокой арфы. Эйгон знал, что его младшей сестре и супруге нравится музыка и старался ее порадовать. О нет, не пригожими певцами и бардами, - как и всякому мужчине, Эйгону была не чужда ревность, - но золоченые клетки с певчими птичками слуги неизменно приносили в дар королеве в начале всякой недели. Свиристели, корольки, зяблики, чей только щебет не будил Рейнис по утрам. И женщина спархивала с постели по-детски игриво, ее горница звенела шаловливым смехом, когда подарки клевали зерно прямо с ее ладони и носились под потолком покоев, на миг превращая горницу в уютный лесной уголок. Зеленый ковер под босыми ступнями Рейнис обращался мягкой травой, вытканные на деревьях гобелены качали ветвями, и синий бархат балдахина струился речной водой, стекая с широкого ложа на пол. Но как бы не ласкало слух птичье пение, женщина всегда выпускала пернатых пленников на свободу.
Никакой звонкий щебет не мог быть слаще драконьего рева.
Висенья, старшая сестра, соперница, супруга мужа Рейнис, снисходительно кривила губы на забавы Рейнис. Порывистая и суровая, чью резкость сглаживало природой чувственностью, королева видела в Эйгоне мужчину, которого нужно укротить. Но их брат и король – Таргариен, дракон. Даже Вхагар – он был верен своей всаднице, но не приручен полностью. Дракон это не лошадь и не собака, не просто животное. Это пламя, облаченное в кости и плоть. А разве возможно приручить огонь?
Эйгон был для старшей королевы больше мужем, чем братом.
И Висенья Таргариен ярилась совсем по-драконьему, когда Эйгон после ночи с ней на десять уходил в покои Рейнис.
Лиловые глаза мужчины скользнули по пустой клетке, где еще вчера на жердочке заливались соловьи, и поперек высокого королевского лба залегла глубокая морщинка. Чуть побелели поджатые в мнимом недовольстве губы, Эйгон скрестил руки на груди и полоснул строгим взглядом по безмятежно улыбающейся сестре.
- Кажется, вашему высочеству не нравятся мои подарки, - прогремел король, вскидывая подбородок. Голос Таргариена заставлял знатных лордов бледнеть и заикаться, храбрые воины под пронзительным драконьим взглядом начинали мямлить, но Рейнис отвечала улыбкой и на ласку брата, и на его гнев. Королева потянулась по-кошачьи томно и лениво, и серебристые волосы с золотистыми блесками солнца Древний Валирии струились по точеным плечам. Висенья свои локоны заплетала в косы, не манерничала и не завлекала. Старшая сестричка привыкла подходить и брать, Рейнис же нравилось немного поиграть. Она еще в детстве была большой озорницей.
И Эйгон присоединялся к ее шалостям куда чаще, чем колючая, словно терновник, Висенья.
- Такая непочтительность сродни измене. Даже ваше родство с королем не спасет вас от кары, - грозно рычал Эйгон, и Рейнис делала испуганные глаза, сжималась в комочек на расшитом золотом бархатном покрывале, но губы подрагивали предательски весело и у короля, и у королевы. Когда мужчина шагнул к постели, на ходу расстегивая дублет, Рейнис с визгом ринулась в сторону, раскидывая во все стороны подушки. А как же? Драконы едят ведь прекрасных дев, а только слепой или дурак скажет, что Рейнис не красива.
Опочивальня королевы отнюдь не мала, но долго убегать Эйгон ей не позволил. Он схватил Рейнис, когда она пыталась проскочить мимо мужа-брата и скрыться за ширмой. Крепко обхватив женщину поперек талии, король понес ее к постели. Рейнис вырывалась, била Завоевателя по широкой спине, протестующие крики и смех переплетались тесно, горячили грудь, мешая дышать. В детстве он так же волок младшую сестру, когда Рейнис капризничала и не желала спускаться к завтраку, вытаскивал ее из теплой постели, а теперь наоборот, понес туда. Швырнул на мягкость перин и навис над женой и сестрой, сжимая тонкие запястья, касался жгуче-лиловым взглядом и зардевшегося лица, и груди, видневшейся в вырезе сорочки, и судорожно сжатых бедер, которые раскрылись навстречу его руке. Под Эйгоном Рейнис задыхалась, на мгновение позабыв, что их связывают не только узы брака, но и общие мать и отец. Горячие губы на ее коже, его пальцы внутри королевы, тягучий жар внизу живота и жажда большего. Теперь он больше муж, чем брат, и Рейнис нетерпеливо раскинула ноги в стороны. Король рассмеялся беззлобно, растеряв все свое недавнее притворное негодование.
