— Девочка! Я тогда, за цветами побежал?

— Давай, беги, — улыбнулся ему мужчина. Но, когда Хромов посмотрел на дверь, улыбка с его лица исчезла и он вздохнул. В больницу вошли четыре человека — два мужчины, и две женщин. Мужчины был одеты в костюмы, женщины тоже был одеты официально. Они уверенно шли к стойке регистрации, и у хирурга не было сомнений, что это те проверяющие, о которых предупреждала Зименская. Да уж… Он мысленно пожелал самому себе удачи.

— Здравствуйте. Меня зовут Хромов Иван Николаевич, я — заведующий этим отделением, — представился хирург, пожимая руки мужчинам, и слегка наклонил голову, приветствуя женщин.

— Здравствуйте, меня зовут Игнатьев Валерий Аркадьевич, — представился ему мужчина, лет пятидесяти. — Мы из министерства. Хотим проверить: действительно ли ваша хирургия — неотложная? Покажете нам отделение?

— Да, конечно. Сейчас, только, Татьяна Владимировна выдаст вам халаты, бахилы, и мы пройдем в отделение. Татьяна Владимировна? — Третьякова кивнула мужчине, направляясь за требуемыми вещами.

— Бахилы и халаты? — переспросила его молодая женщина. Хромов усмехнулся, глядя на то, с каким видом она это спрашивала. Видимо, бахилы и халаты им еще не предлагали надевать. Или, во всяком случае, ей.

— Да, по отделению можно ходить либо в медицинской форме, либо в халате и бахилах. Ну, я думаю, вы это и сами прекрасно знаете, — вежливо ответил мужчина, и другая женщина — постарше — ухмыльнулась, что-то отмечая у себя в блокноте. Пока они разговаривали, в приемном снова появилась Таня, в руках у которой было четыре халата, и четыре пары бахил. Эта, не очень приятная четверка, облачились в халат и бахилы.

— Прошу, — Хромов открыл дверь, пропуская их в отделение.

— Иван Николаевич, скажите, пожалуйста, а где Павлова? Она ведь тоже должна здесь быть, — обратился к нему Игнатьев.

— Ирина Алексеевна ночью попала в аварию, её доставили к нам. Она сейчас в реанимации.

— Кошмар. Пусть поправляется, — покачав головой, сказал он.

— Так, насколько я понимаю, пока Ирины Алексеевны нет, Вы исполняете её обязанности?

— задала вопрос дама с блокнотом в руках.

— Да, видимо я.

— Хорошо. Вы здесь, а где второй заведующий? — снова вопрос с претензией от молодой женщины.

— Она у себя в отделении. Работает.

— Отлично. Давайте, мы тогда сначала проверим торакальную хирургию, а потом уже Ваше отделение. Оно нас больше интересует.

— «Кто бы сомневался», — подумал мужчина. — Пройдемте.

— Ну, что же, к торакальной хирургии у нас вопросов нет. Там все в порядке: и с документацией, и со штатом. Теперь, хотелось бы посмотреть на Ваше отделение, и на Ваших сотрудников.

— Тогда, мы сейчас посмотрим отделение, а потом я предоставлю вам всю документацию?

— Отлично.

— Иван Николаевич, — к нему подошла Третьякова, — в музыкальной школе произошла утечка газа. К нам везут десять человек детей, и пять взрослых. Тяжелые.

— Вы не детская хирургия. Почему их везут к вам? — спросил Игнатьев.

— К нам ближе, — ответила ему Третьякова. — Остальных везут в детскую.

— Ясно. Вызывай нейрохирургов, торакальных, заказывай кровь. Плановые все отменяй, — дал ей распоряжение Хромов. Она кивнула быстро ушла в приемное.

— Вы тоже будете оперировать?

— Если хирургов не будет хватать. Мы же не знаем, какие именно повреждения. Может, на операции нужны будут всего два хирурга, а может быть, и четыре, или больше.

— А мы можем посмотреть, как вы работаете? На операции? — снова женщина с блокнотом. Иван Николаевич жутко не любил, когда в операционной находятся посторонние люди. Он хотел им отказать, но вовремя вспомнил слова Павловой, что с такими, лучше не связываться.

— Да. В предоперационной. Только, пожалуйста, не отвлекайте медиков, — попросил хирург, и проверяющим ничего не оставалось, кроме как согласиться. Все-таки, правила

есть правила.

— Конечно.

— Парень, четырнадцать лет. Открытая ЧМТ, внутренние травмы, давление — 70 на 50. Обезболили.

— Женщина, тридцать четыре года. Перелом руки, поврежден позвоночник.

— Женщину я возьму, — подбежал Куликов. — Тань, позови мне нейрохирурга.

— Костя, бери парня, вместе с Покровской. К вам тоже нейрохирург подойдет, — распорядился заведующий.

— Девушка, шестнадцать лет. Ожоги тела, тридцать процентов, проникающая рана живота, массивное кровотечение.

— В противошоковый её.

В отделении была суета. Хотя, суетой это казалось, проверяющим, которые шокировано смотрели на происходящее. Медики же знали, кто куда идет, и кто что делает. Иван Николаевич точно корректировал работу, разбирался с родственниками пациентов, с самими пациентами и одновременно работал с комиссией. По меркам их отделения, эту ситуацию нельзя было назвать авралом, но усугубляло положение то, что это — дети. С детьми всегда тяжелее. Работа в отделении буквально кипела.

— Нина! — в палату вошел счастливый Неклюдов, в руках у которого был шикарный букет

белых роз, которые так любит женщина. — Как ты? — спросил он, и женщина поразилась, каким заботливым он был.

— Все отлично, — отвечала не менее счастливая Нина. — Смотри… — Она указала головой на малышку, мирно сопевшую на руках у женщины. Заметив, как Женя смотрит на них обеих, все её сомнения рассеялись. Не было больше страха, что он может испариться куда-нибудь, отказаться от ребенка, или бросить её саму.

— Девочка, — довольно сказал он. — Как назовем? — спросил он. Они раньше, конечно, обсуждали, как назовут ребенка, если это будет девочка, но к окончательному варианту, они так и не пришли.

— А ты как хочешь?

— Аня.

— Аня? — переспросила она.

— Ну, а что? Неклюдова Анна Евгеньевна. Звучит! — гордо сказал мужчина.

— Звучит… — улыбнулась ему Нина. — Звучит.

Иван вошел в свой кабинет, сел на диван, прикрыл глаза, и облегченно выдохнул. Да, давно у него не было таких суток. Слишком насыщенные, слишком нервные. Он потер грудь, рана весь день ныла. Иван услышал, как в дверь постучали.

— Да, — в кабинет вошла Мария. Увидев, что никого, кроме него здесь нет, она прошла в кабинет, и присела на диван, рядом с мужчиной.

— Сумасшедшие сутки… — качая головой, проговорила она. — Сумасшедший дом.

— Да, это точно. Ты заходила к Павловой?

— Да, она еще спит, состояние стабильное. С ней Кривицкий. И к Нине заходила, она бодрствует, — ответила женщина, и Хромов усмехнулся. Ну, в Нине он и не сомневался.

— Как проверка?

— Да нормально. Достали меня только, за весь день. Одна, все время возмущалась, ходила, а другая, все время что-то в блокноте строчила. Завтра в министерство поеду. Посмотрю, что они мне скажут, — сказал он и снова непроизвольно потер грудь.

— Болит? — жест не укрылся от внимательной женщины.

— Немного, — улыбнулся он. — Устала?

— Ну… Если честно, то — да, — призналась она.

— Тогда, домой?

— Домой.

========== Глава 22 ==========

Игнатьев сидел за столом, и уже час скрупулезно читал отчет, подготовленный Хромовым. Он внимательно изучал таблицы, графики, попутно задавая хирургу множество вопросов. Ивану Николаевичу ничего не оставалось, кроме как терпеливо на них отвечать. Мужчина мысленно ругал сам себя за то, что он вообще согласился стать заведующим. Все-таки, он хирург, а не администратор. Но, раз уже он согласился занять эту должность, то работу он будет делать хорошо. Во всяком случае, он будет стараться.

— Ну, что я Вам могу сказать — к отчету Вашему я придраться не могу. А вот, про Ваше отделение поговорить хочется.

— Да, конечно, — Хромов внимательно его слушал, готовясь защищать свое отделение и свой коллектив.

— Знаете, про Ваше отделение тут много говорят. И часто не очень хорошее. Слишком много происшествий в Вашем отделении.

— Валерий Аркадьевич, я понимаю. Но и Вы поймите — это специфика отделения. Мы — экстренная хирургия, у нас спокойных дней практически нет. Вы сами вчера все это видели.