– Зачем вы рассказываете нам все это? – не выдержала мама.

– Подожди, Лара, – успокаивающе погладил ее руку папа. – Давай дадим ему еще пять минут. Может быть, от истории древней он всё-таки перейдет к истории современной.

– Я постараюсь быть лаконичным, – кивнул академик. – Так вот, сбежав из-под ареста, граф Закревский сумел добраться до главного заговорщика. Они дрались на шпагах, и оба были смертельно ранены. Ценой своей жизни граф помешал покушению на императора. У двух оставшихся заговорщиков уже не было интереса в убийстве государя. Один получил должность главного мага при дворе. Другой – необходимые ему деньги. Верный слуга графа привез умирающего хозяина домой – тот хотел защитить жену и ребенка, который должен был вот-вот появиться на свет. Девочка – очень слабенькая – родилась в ту же ночь. Графиня же, к сожалению, умерла при родах. Кирилл Александрович почувствовал, что дочь обладает очень сильными магическими способностями и понял, что она в опасности – заговорщики не оставили бы в живых ребенка, который, как и отец, умеет читать мысли и когда-нибудь сможет раскрыть их преступление. Он не мог защитить ее – его состояние с каждым часом ухудшалось. К тому же, он сам считался предателем и не мог просить защиты у императора. Он мог отправить ее в деревню к родственникам жены, но враги добрались бы до нее и там – спрятать девочку так, чтобы сильный маг ее не обнаружил, не представлялось возможным. Если бы ее поменяли с кем-то из крестьянских детей, маг сразу почувствовал бы полное отсутствие родовой магии и понял бы, что его пытались обмануть. Он нашел бы ее где угодно.

– Что же придумал граф? – хрипло спрашивает папа.

– Он решил, что заменить маленькую графиню сможет только девочка из рода Закревских – девочка из будущего. С одной стороны – она тоже Закревская, и следы родовой магии у нее будут заметны. С другой стороны – эти следы будут настолько слабы, что враги не станут принимать ее всерьез, а значит, оставят ее в покое. Всё-таки они были дворянами и на убийство ребенка пошли бы только в самом крайнем случае. Кирилл Александрович появился в нашем роддоме как раз тогда, когда у вас родилась дочь.

Мамины глаза удивленно распахиваются.

– Так не бывает, – она выражает и мою мысль тоже.

– Я понимаю, это звучит фантастически, но Кирилл Александрович сделал именно это – с помощью заклинаний он увидел будущее и выяснил, когда в роду Закревских родится другая девочка. На протяжении почти двух столетий рождались только мальчики. Ваша дочь стала первой Закревской, родившейся после графини.

Я понимаю – он сумасшедший! И был сумасшедшим уже восемнадцать лет назад. Он свихнулся из-за сказок о магических способностях Закревских, услышанных в далеком детстве. Он убедил себя, что он – тоже маг. Наверняка, когда в роддоме он менял одного ребенка на другого, он был уверен, что действует в интересах семьи.

Я надеюсь, что он хотя бы запомнил фамилию тех, кому доверил воспитание своей племянницы. А иначе в эту историю окажутся замешаны десятки людей, вся вина которых заключается лишь в том, что когда-то они обратились к лучшему акушеру страны.

Но как в медицинском учреждении могли не заметить ненормальность одного из своих врачей? Или он тогда был уже слишком большим авторитетом, чтобы кто-то осмелился хоть в чём-то его подозревать?

– Кому ты отдал нашу дочь? – вскакивает с дивана папа.

Кажется, его мысли двигаются в том же направлении, что и мои.

– Именно это я и пытаюсь объяснить! – рявкает старший Закревский. – Но вы не даете мне сказать ни слова! Я отдал ее графу Кириллу Александровичу Закревскому!

– Он так и сказал, что он – граф Кирилл Александрович? – осведомляется мама.

– Да, – не замечая издевки в ее голосе, кивает академик.

– И ты ему поверил? – папа ощупывает дядю внимательным взглядом – наверно, пытается понять, к какой категории тот относится – буйно или тихо помешанных.

– Если бы в твоем кабинете из ниоткуда вдруг появился мужчина с военной выправкой в одежде времен Отечественной войны тысяча восемьсот двенадцатого года, ты бы тоже ему поверил.

Мама впивается длинными пальцами в подлокотник дивана.

– Это произошло уже после рождения Наташи?

– Да, конечно.

– Но в тот же день? – снова спрашивает она.

А он снова подтверждает:

– Да, именно в тот. Поздно вечером.

– К тому времени вы уже отметили рождение племянницы с коллегами по смене? – уточняет она.

Он краснеет – впервые за время нашего разговора.

– Какое это имеет значение? Да, мы выпили бутылку шампанского. Но если вы думаете, что я поменял детей, будучи в пьяном угаре, то вы ошибаетесь. Да я употребил всего полбокала.

– Допустим, – нетерпеливо соглашается папа. – Но неужели ты не удивился, когда в твоем кабинете появился незнакомый человек с ребенком? Ведь граф был с дочерью, насколько я понимаю?

Дядя встает, подходит к бару и достает бутылку красного вина и четыре бокала. Кажется, он считает меня достаточно взрослой.

– Не смейте пить! – выкрикивает мама, и он едва не роняет бутылку.

– Лариса права, – папа отбирает у него и вино, и бокалы. – Мы не хотим слушать пьяный бред.

Академик грустно вздыхает, но не протестует.

– Да, его сиятельство был с дочерью. Да, я удивился. Я даже хотел позвать охрану. Но он убедил меня не делать этого. Можете считать меня сумасшедшим, но я сразу поверил ему – сразу, как только он сказал, что он – граф Закревский. В отличие от вас, я неплохо знаю историю нашего рода и видел несколько портретов Кирилла Александровича. Мужчина, появившийся в моем кабинете, был очень на него похож. К тому же, он не вошел в кабинет через дверь или через окно. Это вы в состоянии понять?

– И как же он переместился из девятнадцатого века в двадцать первый? – спрашиваю я. – Или он не посчитал нужным это объяснить?

– Я его не спрашивал. Он был ранен и очень слаб – я видел это. Ему было трудно говорить. К тому же, он торопился переместиться обратно – боялся, что закончится действие какого-то кристалла. Да какая разница? – сердится дядя Никита. – Он появился в кабинете внезапно и так же внезапно исчез.

– После того, как вы отдали ему нашу новорожденную дочь? – всхлипывает мама. – Как вы могли? Даже если допустить, что всё, что вы нам сейчас наболтали, – правда, то вы должны были как минимум посоветоваться с нами. Или вы считаете, мы не имели права это знать?

Академик с тоской посмотрел на бутылку вина, которую папа так и оставил на серванте.

– Счет шел на секунды, Лариса! Мне и без того пришлось потратить немало времени, чтобы принести маленькую Наташу к себе в кабинет. С кем я мог посоветоваться? Ты уже спала, к тому же тебе нельзя было расстраиваться. А мой племянник уже уехал из роддома. Я поверил графу безоговорочно. Речь шла обо всей нашей семье. История рода Закревских могла измениться из-за того, что граф не успел бы вернуться с ребенком в прошлое. Это вы в состоянии понять? Если бы маленькая графиня погибла, то Закревских не было бы вообще! Да-да, ни меня и ни твоего мужа тоже не было бы! К тому же, я не думал, что подмена потребуется на целых восемнадцать лет. Я надеялся, что графу хватит сил, чтобы нейтрализовать своих врагов – тогда обратную замену можно было бы совершить, пока девочки находились во младенческом возрасте. Но, как впоследствии мне удалось выяснить (нашел об этом информацию в интернете), граф скончался от полученных ран через несколько дней после рождения дочери.

Оглушительно громко тикают старинные часы на стене. Наверно, было бы слышно, как летит по комнате муха – если бы вдруг той удалось пробраться в стерильно чистую квартиру академика.

– Послушайте, Никита Степанович, – мягко, дружелюбно (кажется, именно так нужно разговаривать с умалишенным?) обращается к нему мама, – а можно ли нам получить список тех девочек, что родились в вашем роддоме в тот же день, что и Наташа? Не то, чтобы мы не поверили вашей истории, но хотелось бы учесть и другие варианты.