Достав тихо звякнувшие серебряные часы и раскрыв крышку, Мария плотно стиснула губы, смотря на подрагивающую стрелку, что выводила её на свободу, или хотя бы старалась это сделать. Всё же хорошая вещь, этот «ключ», хоть и не совсем понятно, что именно он должен открывать, и вряд ли это был вход в Забытый Город. Нет, тут что-то другое, явно тесно связанное с Миром Азриэла и отцом Виктории. Правда, знать бы ещё, что именно они скрывают в себе. Всего ведь семь стрелок, и предназначение она узнала только у одной, остальные же молчали, хотя были тут явно не просто так. Эх, узнать бы, что они означали…
Стрелка резко дёрнулась в сторону, заставив невольно остановиться и, потянув воздух носом, сморщиться. Пахло старым сеном, навозом и лошадьми. Где-то поблизости должна быть конюшня, а значит, она на верном пути. Какой побег может быть лучше, если заранее вклиниться к тем людям, которые тебя тут и заточили? Правда, она ещё никогда не управляла лошадью, хоть и была такая возможность в детстве, но, мол, когда ей это понадобится? А вот сейчас и понадобится!
Вновь скривив от досады губы и заслышав позади размеренные шаги безликих, девушка как можно быстрей шагнула к небольшой чёрной двери и, потянув железное кольцо на себя, образовала небольшую щель, куда и протиснулась, тут же зажмурившись от непривычки. Да, эта была конюшня. Просторная, как зал без крыши, с большими стойлами по обе стороны, в которых стояли по истине громадные и величавые кони цвета смолы, обыденно жующие серое сено и безразлично посматривающие на неожиданного гостя. Пол, да и сами стены с потолком тут были из чёрного блестящего камня, в котором отражались многочисленные блики от золотистых свеч на тяжёлых люстрах, подвешенных на тёмные железные цепи. Но не смотря на животных, изредка шуршащих сеном и переступающих с ноги на ногу, при этом глухо ударяя копытами по полу, тут было весьма и весьма тихо, как в гробу. И это настораживало.
Осторожно отпрянув от двери, Мария крайне тихо прошла вперёд, посматривая на коней и молясь, что хотя бы эти оказались животными куда поумнее и не подняли тревогу из-за постороннего человека. Интересно, а украсть лошадь в этом мире насколько сурово карается? Что ей там, руки или ноги отрежут помимо лишения лица? Животные то вон какие громадные, да и наверняка могучие, не то что лошадки в реальности, которые и с этими вряд ли сравняются…
— Что тут понадобилось человеку с лицом? — послышался тихий надтреснутый голос, заставивший ту даже замереть от неожиданности, буквально срастив ноги с холодным полом.
— Кто… тут? — сглотнув, тихо прошептала она, с прищуром всматриваясь в темноту и обводя взглядом каждое стойло, попутно вынимая перочинный ножичек и с тихим лязгом являя короткое лезвие. — Эй! Это уже не смешно…
— А разве когда-то было смешно? — вновь прозвучал голос в стороне, заставив вскинуть голову и, резко обернувшись, уставиться на вороного коня.
Всё ещё оглядываясь по сторонам, Мария бесшумно подошла к стойлу и, резко перегнувшись через чёрную деревянную перегородку, замерла, смотря на серую траву под мощными копытами в фрезах коня. Удивлённо вскинув брови и опустив уже занесённую руку с ножичком, она неуверенно отступила назад, пытаясь понять, откуда доносился голос в прошлый раз.
— Странно, — вновь оглянувшись по сторонам не так уверенно пробормотала она, заставив коня в стойле даже фыркнуть и повести заострёнными ушами в разные стороны. Мимолётом взглянув на него, девушка устало выдохнула, поднеся руку и коснувшись тёплого лба недрогнувшего животного, чувствуя, как ладонь щекочет жёсткий короткий мех. — А ведь я тебя помню… ты тот самый конь короля. И как ты только тут выживаешь? Вечный холод и страх, а ещё эти безликие… наверняка ты уже давно мечтаешь отсюда сбежать, впрочем, как и я…
Встретившись с умными глазами фыркнувшего коня, девушка попыталась изобразить на губах лёгкую улыбку. Наверное, единственное, что в книжном мире осталось неизменным, это лошади. Всё такие же понимающие, умные и величавые создания, всё знающие наперёд, и которым можно довериться…
— Ты поможешь мне выбраться отсюда? — вновь ласково проведя по тёплому носу негромко поинтересовалась девушка. — Выбраться на волю, подальше от этого места?
Встряхнув головой и с тихим стуком копыт перешагнув с ноги на ногу, конь выпустил из чёрных ноздрей белый тёплый пар, осевший лёгким инеем на волосах и ресницах.
— Опасную затею ты задумала, — вновь послышался чуть хрипловатый голос, заставив Марию даже вскинуть голову и, не выдержав, вскрикнуть от неожиданности, запнувшись об выступ на полу и рухнув на неприятно хрустнувшую спину.
— Говоришь… ты говоришь! — поражённо зашептала та, тут же прикрыв рот ладонями и испуганно оглянувшись, вслушиваясь в тишину и периодическое фырканье коней, прежде чем вновь устремить на него немигающий взгляд вспыхнувших в полутьме рубинов глаз. — Ты ведь и вправду говоришь?
Тот лишь вновь фыркнул, качнув головой в знак согласия и не спеша подойдя к ограждению, вглядываясь в свою так и оставшуюся сидеть на полу собеседницу, не знающую, что можно и сказать. Видимо, этот мир даже не думал заканчивать перестать её удивлять! Интересно, а тут есть летающие киты или говорящие рыбы? Ну, если учесть, что это всё же книга, то наверняка найдутся…
— Так, ладно, послушай, — всё же поднявшись с ледяного пола и отряхнувшись не так уверенно начала она. Говорить с конём, как с полноценным человеком, ей ещё не доводилось. — Мне надо отсюда выбраться как можно скорее, потому что то, что я задумала, вряд ли понравится Безымянному королю… и мне нужна помощь. А ты явно не в восторге тут находиться… да, то что я задумала и вправду опасно, но если получится, то мы выйдем отсюда живыми и здоровыми, и желательно с лицами. Не пойми неправильно, но плясать под его дудку я не собираюсь, а так же не собираюсь и притворяться, что мне безразлично всё то, что тут творится. Ну так что, поможем друг другу?
Конь молчал долго, прикрыв глаза веками и раздумывая над ответом, лишь порой водя заострёнными ушами из стороны в сторону, словно вслушиваясь в тишину конюшни и то, что творилось за ней. По крайне мере Мария уже была уверена, что в запасе у неё как максимум пару минут, а дальше уже можно забыть об плане и о собственном лице, которое она с такой трудностью сохранила.
Постукивая ногой от нетерпения, она дожидалась ответа, лишь сильнее скрещивая на груди руки и дрожа от холода, что тёплым паром срывался с её ободранных губ, мечтая хотя бы оказаться в том лесу с высокой травой и гигантами-соснами. Там ещё можно было спрятаться и оторваться от безликих, доверившись стрелки в часах. Та ещё не подводила ни разу.
— Забирайся, — наконец выдохнул хрипловатый голос конь, качнув головой и смотря, как Мария неуверенно перепрыгивает через ограждение, с благодарностью проводя рукой по его шеи. — Так ты и вправду Виктория Грардер?
— Почти, — нетерпеливо кивнула та, рассматривая тёмное стойло и почти сразу находя сумку из чёрной кожи, куда осторожно переложила содержимое своего рюкзака, тут же закрепив на резном седле, предусмотрительно надетым на коня безликими. — Я её внучка… Мария… Мария Кралс. Не думаю, что это имя тебе что-то говорит.
Вновь пробежав взглядом по стене, увешанной крючками со стременами и подковами, девушка с удивлением заметила старую, обшитую внутри каким-то тёмным мехом, куртку и, осторожно сняв, тут же скривилась от запаха старого сена. Видимо, куртка принадлежала какому-то безликому, что забыл её после очередной охоты, или же просто всегда оставлял здесь. По крайне мере эта была единственная тёплая вещь, которую она увидела в этом замке, и не надеть её было бы точно грехом.
Сама куртка оказалась странной, не такой, как в реальности. Из плотной ткани, не пропускающей холод, с тёплым старым мехом, приятно согревающим кожу, двумя рядами пуговиц, что застёгивались как на руках, так и на груди, и большим капюшоном с «ушами», которыми заматывали лицо. Правда, куртка оказалась явно больше Марии, но хотя бы скрывала женский изгиб талии, так что накинув на голову капюшон и обвязав лицо, она уже собиралась раскрыть калитку, как воздух огласил далёкий звон колоколов. Даже вздрогнув от неожиданности и оглянувшись, девушка испуганно сжала пальцы на жёсткой гриве коня, смотря, как двери по обе стороны от коридора с противным лязгом открываются, и в конюшню, подобно чёрным муравьям, чуть ли не вбегают безликие, заставившие коней взволнованно заржать. Зажмурив глаза от досады, она уже приготовила свою предсмертную речь, дожидаясь, когда раздастся скрип калитки и перед глазами замелькают лихорадочные тени. Хотя, через пару мгновений и вправду раздался скрип, только вот не в её стойле, а в совершенно других, и безликие, схватив могучих коней за уздечку, начали по цепочке выводить их во двор.
