— Вы мне снитесь, — она усмехнулась своим словам и нахмурилась, — или это не сон, а воспоминания. Я никак не могу разобраться.

— Боюсь, я ничем не могу помочь.

Девушка кивнула, соглашаясь. Вадим оглянулся на дверь. Стоит ли ему открыть ее как намек? Но Даша как будто на что-то решилась, потому что снова заговорила.

— Могу я кое-что сделать? Один раз? — на этот раз она не улыбалась. Её взгляд казался пустым, потерявшим всякую надежду. Наверное, эти сны действительно совершенно замучили ее. Но потерять контроль над происходящим Вадим не мог.

— Что? — ее глаза на секунду расширились, будто она услышала не вопрос, а грубую претензию.

— Просто проверить, совпадут ли ощущения, — Вадим пожал плечами. Он все еще не мог до конца понять, что происходит между ними. И её поведение было таким знакомым. Наедине с ученицей особенно сложно было избавиться от навязчивых мыслей и сомнений.

Вадим кивнул. Подбородок обожгло сбитое дыхание, сухие губы накрыли его собственные нерешительным поцелуем. Щёлк. В его голове щелкнул переключатель, сбивая все мысли в густую молочную пену. Рассудительность отошла в сторону, позволив мужчине запутаться во лжи. Не навсегда. На эту ночь.

Даша была такая хрупкая и невинная. Ее взгляд мгновенно стал затуманенным, стоило Вадиму уложить девушку на кровать и заглянуть в глаза. Она нерешительно попросила выключить свет. Его маленькая стеснительная девочка. Они наконец смогут закончить то, что когда-то помешал им сделать Антон.

Даша выгибалась под его ласками. Она закрыла рот ладонью, не выпуская стона — за стеной комната Крыловой, а им не нужны проблемы. Вадим так профессионально снял с нее одежду, девушка даже не успела заметить, как это произошло. Холодный воздух коснулся низа живота, затягивая внутренности в узел. Мужчина целовал ее везде. Он убрал руки от лица, сжимая запястья, чтобы снова почувствовать тепло губ, ставших влажными. В темноте её глаза горели — это было желание и молчаливая просьба сделать Дашу своей. Уже по-настоящему. По-взрослому. Окончательно и бесповоротно.

Кровать под ними заскрипела. Даша повернула голову вбок, утыкаясь лицом в подушку, выпуская сквозь стиснутые зубы болезненный всхлип. Вадим поцеловал ее в висок, замирая, чтобы дать привыкнуть к новым ощущениям. Она сглотнула, снова поворачивая к нему лицо, и кивнула. Он отвлекал ее поцелуями, но от боли девушка продолжала сжимать его плечи, впиваясь ногтями под кожу. Но ему нравилась эта легкая боль. Она смешивалась неповторимым коктейлем с наслаждением и пеленой заблуждений. Ни один бар мира не мог предложить такого вкуса.

Кульминация удовольствия разбилась от того, что маски слетели. Девушка мелко дрожала под ним, улыбаясь одними уголками губ. Она устало закрыла глаза, и Вадим просто не посмел выгнать ее. Он укутал ученицу в одеяло, не целуя, без случайных прикосновений, включил ночник, оделся и вышел. В голове смеялись демоны. Они победили. Он предал.

Полина либо не была удивлена увидеть Вадима на своем пороге, либо хорошо притворялась. Она отложила книгу на тумбочку и разрешила мужчине войти.

— Я говорила с Антоном о Даше… ну, этой, — Мальцева видела, что ему есть что сказать, но решила начать разговор первой. Кажется, Вадим крупно влип, и на решение этой проблемы может уйти вся ночь.

— И что сказал мой братец? — Вадим криво усмехнулся. Не спрашивая разрешения, он закурил. — Сказал, что она воскресла во имя великой любви к нему?

Он не мог видеть, но был уверен, что Полина закатила глаза. Ее ревность и боль давно остались позади. Теперь девушка могла воспринимать едкие подколы всего лишь как неудачную шутку, и в Вадима не прилетало ничего тяжелее подушки.

— Ты дурак. А Антон сказал, что уже слышал эту фамилию. И мы слышали, — мужчина недовольно шикнул.

— Не говори загадками, а?

— Помнишь урок биологии? Войтевич еще не сразу отдал Даше ее работу. Помнишь почему? — Вадим остановил ее взмахом руки.

Он вспомнил. Только что. Вредный педагог не отдал девушке контрольную, потому что она написала Старкова, вместо Старцева.

— Ты думаешь…?

— Я не знаю, — Полина пожала плечами. — Тут разбираться надо. Ну, а у тебя что случилось?

— Я переспал с ученицей.

Мальцева была рада тому, что у нее ничего не оказалось в руках. Иначе эта фантомная вещь обязательно бы выпала и наделала шуму.

— С Да…

— Со Старковой, — докуренная до фильтра сигарета полетела в форточку, — но это была как будто не она. А моя Даша. Мозг обманул меня.

— Это был не мозг, — Полина фыркнула, философски закусывая губу, — а сердце. Они ведь так похожи.

— А мне-то что теперь делать?

— То, что умеешь лучше всего, — Вадим сделал вид, что не понимает ее. Хотя прекрасно знал, что сейчас скажет подруга. — Заставь ее ненавидеть себя.

========== . решение. ==========

Разве может человек быть настолько отвратительным?

Вадим приветствовал ее холодной усмешкой. Возможно, если на нем была шляпа, он бы её снял, и этот жест, Даша знала, был бы наполнен сарказмом. Черт, да она даже насильником его назвать не могла, потому что сама под него и легла. Причем не раздумывая, как последняя шлюха…

Овсянка оказалась холодной, к тому же еще и с кусочками яблока и груши. Даша ненавидела груши. И себя ненавидела. Она отставила тарелку в сторону и под удивленные взгляды друзей вышла из столовой.

Решение заявиться вчера к Уварову больше не казалось таким правильным. Она немного жалела о нем уже тогда, когда Вадим все-таки вернулся к себе поздно вечером. Надо было послушать внутренний голос и сбежать. Но все сожаления растворились, стоило запечатлеться на губах его поцелуям. А теперь сколько бы Даша не чистила зубы, омерзение не проходило.

— Что ты делаешь?

Вика повернула кран, выключая воду, пересекаясь с подругой взглядами в зеркале. Даша, не убирая зубной щетки изо рта, скривилась. Она так хотела побыть одна, без драм и оправданий. Девушка сплюнула пасту и протерла губы тыльной стороной ладони.

— Глупый вопрос, Вик. Зубы чищу, разве не видно? — Кузнецова прищурилась.

— А вчера ночью ты где была? И не говори, что с Андреем. Когда я уходила от Макса, он читал сказку Надюше.

Даша хотела ответить что-нибудь язвительное, но осеклась. Подождите-ка… от Макса? Что произошло между этими двумя? Вика густо покраснела, когда поняла, что проболталась. Она часто заморгала и отвернулась от подруги, закрывая лицо ладонями.

— Может, расскажешь?

Даша видела, как она активно качает головой, отказываясь. Но Вика не выдержала и сдалась. Когда она все-таки повернулась, то неловко улыбалась. Ее дыхание сбилось.

— Помнишь, тот день, когда Макс психовал по поводу того, что Юля его бросила? — Даша лаконично кивнула. — Я еще пошла успокаивать его. Как всегда. На самом деле это никогда ничем хорошим не оборачивалось. После того, как мы… переспали в Новогоднюю ночь, это повторялось раз за разом. Макс выходил из себя. Я находила его в туалете или в пустом классе. И мы… мы занимались любовью.

— Даже тогда, когда я с ним встречалась? — Даша не знала, как реагировать. Макс уже давно не ее парень, и вроде бы ей должно быть все равно. Но, получается они обманывали ее? Вика потупила глаза.

— Я не могла этого контролировать. Не могла отказать Максу. Но в этот раз все было по-другому. Он сказал, я единственная, кто его всегда поддерживал. И он предложил мне встречаться.

— Совет да любовь.

Даша не знала, почему так злится. Хотя, о чем это она, все было абсолютно ясно — оказывается, девушка жила во лжи больше двух лет. И главными лгунами оказались ее лучшие друзья. Презабавно.

Она не заметила, как вылетела из ванной как ужаленная, оставляя за собой кричащую Кузнецову. Даша просто не могла ее больше ни видеть, ни слышать. Во всяком случае не сейчас, когда нервы на взводе. В спину полетело «куда намылилась?», наполненное усмешкой и желчью. Но Уварову Даша хотя бы дала повод себя презирать. Но за что друзья так поступили с ней?