Полина отошла от шока гораздо быстрее подруги. Она сорвалась с места и содрала со стены первый плакат — тот, что находился ближе всех к ней.

— Пойдем, не обращай внимания.

Девушка схватила Эву за руку, и потащила безвольным телом вглубь коридора, туда, где располагались звукозаписывающие студии. По дороге она срывала плакаты, но меньше их как будто не становилось.

— За что он так со мной? — Эва села на кожаный диванчик, а Полина, выбросив скомканные листы в мусорное ведро, вжалась спиной в стену.

— Только не позволяй этому задеть тебя, — Эвелина надрывно хмыкнула. Она покачала головой и закрыла глаза, возвращая опьяненному обидой уму ясность.

— Он всегда меня недолюбливал, не знаю даже почему, — Полина отлипла от стены и села рядом с девушкой, — я знаю, что и зачем он сейчас делает. Вадим хочет, чтобы я ушла.

— Этот Вадим мне все больше и больше не нравится, — Полина скривилась. Она на секунду задумалась, словно на нее снизошло озарение, — у него ведь ничего не выйдет, верно?

— Конечно, нет. Я слишком люблю музыку, а этот Университет всегда был моей мечтой, — Эва грустно улыбнулась, — Тем более теперь у меня есть ты.

Полина положила голову ей на плечо и вздохнула.

— Все равно, он поступил мерзко.

Они минуту помолчали, думая об одном, но каждая по своему. Наконец, Полина выдохнула и поднялась на ноги.

— Надо Вадиму прилепить на лоб надпись козёл. И в отличии от его отфотошопленной картинки это будет чистая правда, — Эва хмыкнула.

— Не надо. — Полина посмотрела на нее через плечо.

— Да я шучу. Всё равно, нужно пойти, содрать все эти дурацкие плакаты. Ты побудешь здесь? — девушка продолжала смотреть на соседку, и та вместо слов покачала головой.

Конечно, она бы очень хотела просидеть здесь до самого вечера, пока все не разойдутся, но тогда это будет трусостью с её стороны. Нужно показать Вадиму… Всем, что она не боится их и их глупых насмешек.

— Нет, у меня сейчас танцевальный класс. Пойду пораньше, чтобы успеть разогреться. — ответила девушка после недолгой задержки. Полина кивнула.

— Я присоединюсь чуть попозже.

Девушки вместе вышли из звукозаписывающей студии, но тут же разошлись в разные стороны. Полина направилась обратно в холл, каждый сантиметр которого был обклеен обидными плакатами, а Эва — в сторону танцевальных залов, расположившихся в западном крыле Университета.

Каждый её шаг эхом отбивался от белоснежных стен, делающих и без того небольшой коридорчик еще уже. Эва шла, опустив голову вниз, вперив взгляд в носки недавно приобретенных сапог, и не заметила, как на горизонте кто-то появился.

Парень, лицо которого было невозможно рассмотреть из-за игры света, скрывающей его черты, растянул губы в дьявольской усмешке и неспешно направился навстречу сестре.

— Эва, милая, ты бы не ходила одна. Коридоры узкие, а некоторым в голову могут закрасться нехорошие мысли. Не убежишь ведь.

Они бы обязательно столкнулись, если бы Вадим не заговорил. Его голос пригвоздил девушку к месту. Она медленно подняла голову, не веря, что этот ужасный человек — ее брат.

— Плакаты — твоих рук дело? — Вадим прикусил нижнюю губу, на секунду задумавшись.

— Реализация моя, а вот идея, увы, нет, — Эва подняла бровь и скрестила руки, делая невольный шаг назад. Ей совсем не нравился взгляд брата, и она боялась, что за его ядовитыми речами упустит момент.

— А чья же? — Вадим хохотнул.

— Ну же, не догадываешься? — Эвелина почувствовала, что теряет терпение. Он так раздражал ее своими играми, что кончики пальцев начинали нервно дрожать.

— Хватит этих загадок, — она шумно выдохнула. Эва почти не владела голосом. Он оказался громче и надломней, чем она ожидала. Это выдавало её состояние с головой. Вадим склонил голову набок и сделал шаг навстречу.

— Идейку мне подкинула Лиза. Знаешь, она ведь всегда ненавидела тебя. Ты тянула её ко дну.

Из её легких как будто выкачали весь воздух. Она уже поняла и даже смирилась с той мыслью, что их отношения были фальшью, но узнать, что Лиза считала её булыжником, привязанным к тонкой шее… Эва долго молчала, прежде чем снова заговорить.

— У вас… всё серьезно? Как давно вы вообще общаетесь так близко? — Вадим уже в открытую засмеялся.

— Серьезно? Ты шутишь? Да мы спали только для того, чтобы позлить тебя. Считай, нас свела общая ненависть, — девушка покачала головой.

— За что ты меня ненавидишь? — он пожал плечами.

— А за что мне тебя любить?

Он сделал еще один шаг навстречу. Эва — шаг назад. Неожиданно за ее спиной оказалась холодная бетонная стена, в которую девушка больно врезалась. Она скривилась, не понимая, как так вышло.

— Ноги подвели? — Вадим продолжал ухмыляться, — повернули не в ту сторону?

Он был совсем рядом. Навис над ней, как волк над овечкой. Эва почти не дышала, смотря в темные злые глаза, ощущая сигаретный запах на щеке. Это неправильное, отвратительное действие вот-вот должно было свершиться, и Эва никак не могла помешать ему. Она лишь закрыла глаза и вжалась в стену, надеясь раствориться, пройти через нее, как через какой-нибудь волшебный портал.

Но чудес не бывает. Или всё-таки?

— Мадемуазель Богданова? — мсье Клемент, называющий всех на французский манер, высунул в коридор голову, — если вы уже были у ректора, то заходите в зал и приступайте к разминке. Если нет — советую поторопиться. Он давно ждет вас.

Его манера речи, акцент и картавость нисколько не изменились со дня первых репетиций перед гала-концертом. Даже лицо было по-прежнему маслянисто бежевого цвета. К слову, отношение к студентам тоже осталось прежним. Даже успешно сдавших экзамен мужчина называл бездарями, лодырями и полными бездарностями. Хотя Эве иногда казалось, что к ней он относится чуточку лучше.

Эва, наконец, оттолкнула Вадима и повернулась к преподавателю лицом.

— Меня вызывали к ректору?

— Да, поторопитесь, если не хотите опоздать на мое занятие. А опоздавших, как вы знаете, я не пускаю, — он погладил гладко выбритую щеку, о чем-то размышляя, — я придумал кое-какие новые движения. Уверен, вам они понравятся.

Возможно, более терпимое отношение мсье Клемента к Эве было легко объяснимо. Преподаватели любят благодарных учеников. А Эва была искренне благодарна за то, чему мужчина их учил.

Все еще искоса поглядывая на Вадима, пока он был в поле ее зрения, Эва прошла коридор, поднялась на второй этаж и зашла в кабинет, служивший неким залом ожидания для тех, кому была назначена встреча с ректором.

Самого мужчину Эва видела лишь раз — на первом прослушивании. Именно он оценил её талант и похвалил, не скупясь на теплые слова. Александра Аркадьевича любил и уважал весь университет. Эва слышала о нем много хорошего, но личной встречи с ним девушка все равно побаивалась. Мало ли, для чего она понадобилась ректору. Возможно, он узнал о плакатах, поверил тому, что на них написано, и теперь хочет исключить Эву? От этого колени задрожали еще сильнее, но девушка набралась решимости и постучалась. Ответ не заставил себя долго ждать.

Из-за окутавшего ее страха Эва не могла позволить себе хотя бы осмотреться. Она боялась даже пошевелиться, не спуская глаз с седых волос ректора и его лучистых глаз. Мужчина улыбнулся, приглашая девушку сесть, и та на не сгибающихся ногах присела на край кресла.

— Вызывали?

— Да, Эва, у меня к тебе серьезный разговор, — от его слов внутри все похолодело. Неужели за улыбкой скрывается смертный приговор, — для начала, хочу тебе кое-что показать.

Мужчина повернул к ней ноутбук и нажал кнопку воспроизведения видео. На нем Эва пела ту самую песню, которую когда-то попросила ее спеть Полина, чтобы отпустить обиды.

— Откуда у вас… это? — девушка непонимающе посмотрела на ректора, но увидела в его глазах тот же вопрос.

— Значит, его прислала не ты? — Эва покачала головой, — я догадывался. Ты бы не стала нарушать правила.

— Какие правила?

— Твое выступление прислали как заявку для участия в международном конкурсе, — он не успел договорить, потому что Эвелина оборвала его на полуслове.