— Эй, — Полина глухо выдохнула, когда Эвелина набросилась на нее, заключая в объятия.
— Во-первых, я держу в руках кофе, и он горячий. А во-вторых, у тебя все руки в креме.
— Ой, — Эва отступила на шаг назад, втягивая носом умопомрачительный запах свежей выпечки. — И где ты все это только взяла? Я не видела возле нас ни одной приемлемой булочной.
Полина лишь подмигнула ей, усаживаясь на кровать.
— Места надо знать.
Эва не знала, что именно заставило соседку кардинально поменять к ней отношение. С первого дня Полина избегала ее, часто молчала вместо ответа, но теперь всё было по-другому. И что бы не было причиной, девушке было всё равно. Главное, они теперь подруги.
После сытного завтрака, Эвелина в спешке дособирала сумку — они уже опаздывали, и вместе с Полиной вышла из общежития. Вчерашний дождь забрал с собой остатки тепла, и девушка совсем не жалела, что надела поверх полосатого, словно удлиненная тельняшка, платья пиджак. Холодный ветер трепал волосы, а хмурое небо намекало о том, что без зонта лучше не выходить.
Девушки расстались лишь у лестницы, ведущей на второй этаж. У Эвелины было индивидуальное занятие по вокалу с Анной Владимировной, а Полина сказала, что ей нужно уладить кое-какие дела с администрацией. Договорившись встретиться на большой перемене в столовой, девушки разошлись в разные стороны.
И только подходя к студии, Эва вспомнила о последнем уроке у Анны Владимировны, после которого преподавательница, скорее всего, обижена на нерадивую студентку. Вдохнув побольше воздуха, Эва коротко постучалась в дверь и вошла.
Анна Владимировна сидела на стуле, разбирая кипу нот. Она бросила на девушку короткий взгляд и отвернулась.
— Проходи и начинай готовиться. Распевку проведешь самостоятельно.
Эва застыла. Она и не думала, что своим поведением сможет кого-то обидеть. Особенно близкого человека.
— Анна Владимировна, — девушка теребила пальцами ручку сумки, краснея, как первоклассница, — простите меня, пожалуйста.
Женщина снова подняла голову, на этот раз вглядываясь в ученицу куда дольше. Она продолжала молчать, словно ждала продолжения.
— Я знаю, что проблемы не должны влиять на нашу учебу, но не могу по-другому. Простите, — девушка чувствовала, что ее глаза снова на мокром месте, но остановиться уже не могла, — все слишком сложно. Я пробовала сосредоточиться на лекции, но мысли… Они были громче вашего голоса.
— Эва, — преподавательница оборвала ее на полуслове. Девушка приготовилась к тому, что сейчас ей скажут о том, что никому нет дела до ее проблем, но услышала совсем иное, — ты ведь тоже человек, а у людей часто появляются личные проблемы или случаются события, которые отгораживают их от остального мира. Просто ты должна была сказать мне.
— Но, — Эвелина все еще не могла поднять голову, поэтому продолжала сверлить глазами пол.
— Я бы всё поняла и дала бы возможность прийти в себя. Как понять, что у человека проблемы, если сам он об этом умалчивает? Я ведь не могу влезть тебе в голову, Эва, — преподавательница криво усмехнулась. Она уже не злилась на девушку.
— Простите, — Эва наконец подняла голову и посмотрела на женщину, — больше такого не повторится.
— А даже если повторится, теперь ты знаешь, как поступить правильно, — девушка кивнула, — а раз мы во всем разобрались, то можно и перейти к уроку. Я нашла кое-что особенное для тебя. Очень красивая песня.
Женщина встала, протягивая Эвелине партитуру. Несложная мелодия, разве что высокие ноты в припеве, медленный темп — лишь пробежав по нотам глазами, девушка поняла, что справится с этой песней.
Но ошиблась.
Всё дело было в словах. Лишь касаясь их губами, Эва понимала, как сильно они отравляют её. Они лживы — во всяком случае сейчас. Причиняют боль.
Ты никогда не отступаешься,
Если я теряю голову.
Твои объятия всегда открыты,
И ты быстро забываешь мои ошибки,
Когда я их совершаю.
Не успею я и глазом моргнуть — ты любишь меня как ни в чём не бывало.
Воспоминания о Диме были еще свежи. Он не понял. Не простил. Эвелина не могла сейчас петь эту песню, поэтому замерла на середине припева.
Я не заслуживаю твоей любви,
Но ты всё равно мне её даришь.
Мне никогда не будет хватать тебя,
Ты — всё, что мне нужно.
— Я не могу, — девушка замотала головой, словно сдерживая слезы. Анна Владимировна выключила минусовку и, подойдя к ученице, взяла ту за плечи, приобнимая.
— Почему?
— Потому что он не простил.
Её голос стал совсем тихим — не шепот, он прозвучал отчетливо, а эхо. Женщина ничего не сказала. Она прижала сдерживающую слезы девушку к груди и погладила по волосам.
— Тогда давай поищем что-нибудь другое.
Комментарий к Глава восьмая
Song: Plumb - Don’t Deserve You
========== Глава девятая ==========
Эва с легкой грустью посмотрела на груду одежды, занявшую собой весь пол, и тяжело вздохнула. Возможно, девушка сделала это чересчур громко, потому что привлекла внимание Полины. Та отложила книгу и скептически осмотрела образовавшийся бардак.
— Ты так пол решила протереть от грязи? Так по старинке будет проще, — девушка хмыкнула, а Эва недовольно посмотрела на неё. Может, теперь они и дружили, но подкалывать Полина её меньше не стала.
— Очень смешно. Я просто решила разобраться в шкафу.
— Судя по количеству одежды, у тебя в шкафу черная дыра запрятана, не меньше, — Эва показала ей язык и отвернулась, выуживая из темноты аккуратно сложенную куртку.
— Кто бы говорил, — девушка ненадолго отвлеклась, вспоминая, как в первый же день они чуть не подрались из-за полки. Что тут говорить, одежды у обеих было предостаточно.
Когда минутка воспоминаний закончилась, Эва наконец поняла, что именно продолжает теребить в руках. Красный спортивный бомбер с серыми рукавами и белоснежной эмблемой университета. Димин бомбер, который парень дал ей в первый день их знакомства, когда случайно вылил на неё… Что же это было? Сок? Вода? Не важно. С ранки, которую Эва старалась не трогать, словно кто-то содрал защитную корочку, и снова пошла кровь. Девушка прикусила губу. Куртку нужно вернуть — она не может больше у неё оставаться. Слишком больно.
— Уборка — это конечно хорошо. Но если ты не поторопишься, мы опоздаем на занятия, — напомнила Полина. Эва слабо кивнула, откладывая бомбер на кровать, про себя повторяя единственное «вернуть».
Закончив с уборкой — Полина все-таки оставила книгу и помогла подруге — девушки пообедали и отправились на пары.
Каким бы чудесным не было начало осени, холодный ноябрь Эва не любила. Деревья стояли голые и невзрачные. Постоянно что-то капало на голову — толи дождь, толи снег. А теплого, мягкого шарфа всегда было мало — пронырливый ветер в любом случае находил дырочку и обжигал шею своим холодным дыханием.
Поэтому до Университета девушки добирались быстрым шагом, почти не разговаривая. Когда они поднимались по ступенькам на крыльцо, Эва растерла руками нос. Тот наверняка покраснел, и теперь девушка точно выглядела, если не жалко, то хотя бы забавно. Как Мороз Красный нос. Кто-нибудь из одногруппников точно подшутит над ней из-за этого.
Делая воображаемую пометку, что пора бы в карманы пальто положить перчатки, Эва вошла в холл Университета. Девушка так резко остановилась, улавливая на себе насмешливые взгляды абсолютно всех, кто находился здесь, что идущая за ней Полина врезалась в неё.
— Ты чего?
Девушка потерла лоб, одаривая недовольным взглядом подругу. Но Эва молчала. Шепот вокруг них нарастал, и вскоре превратился в ядовитый смех и небрежно выкрикнутое кем-то:
— Шлюха!
От расклеенных по всем стенам плакатам с несуразным фотошопом резало глаза. Эва застыла, издали изучая стройное загорелое полуголое тело с прилепленной головой самой Эвелины, снизу номер ее мобильного телефона и надпись «эта девочка удовлетворит любое ваше желание». Кому принадлежит идея, сомневаться не приходилось — такое прийти в голову могло только Вадиму.
