Он устроился на широком подоконнике между этажами башни, поджав под себя ноги. Тут думалось особенно хорошо, да и редко кто додумывался заглянуть за тяжелые, пыльные портьеры. Свыкнуться с шумной, постоянно оживленной гостиной за время обучения было возможно, но не доставляло никакого удовольствия Перси, который натерпелся толкотни еще дома. Он сосредоточенно размышлял, имея, казалось бы, многие кусочки пазла. Но картинка упорно не хотела складываться. Что же… Что же было не так помимо внезапно нашедшейся тети и кузины?.. Если с мыслью, что тетя Эмилия выжила и даже родила дочку, он кое-как смирился, то обвинения Министерства… Та тетя Эмилия, которую он помнил, просто не могла совершить то, что ей приписывали. Наверное, надо сначала встретиться и выяснить всю правду, прежде чем принимать какие-то действия. Как бы он своим неосторожным вмешательством не навредил.
Когда в голове сформировался хоть какой-то план, Перси вздохнул с облегчением. Все, что выходило за рамки его понимания, очень сильно напрягало парня. Пока что кузина тоже не вписывалась в них, но ради родственников можно и перестроиться, в конце концов, он постоянно так делал ради семьи, даже если те этого и не замечали.
Отряхнув мантию от пыли, Перси уверенной походкой направился в спальню. У него еще были недоделаны Гербология и Чары, а марку надо было держать. И, поглощенный событиями недавних дней, он не заметил нехороших ухмылок близнецов, провожающих гриффиндорского старосту пристальными взглядами.
***
… День начался для Джуно (да и для всего Хогвартса, если задуматься) ужасно.
— Представляю вам моих любезных купидончиков, валентинских письмоносцев! — лучезарно улыбался Локонс. — Сегодня они будут ходить по школе и разносить валентинки. Веселье только начинается! Я уверен, и мои коллеги захотят внести лепту в наш праздник! Давайте попросим профессора Снейпа, пусть он покажет нам, как сварить Любовный напиток! А профессор Флитвик в этот праздник пламенеющих сердец мог бы рассказать кое-что о Приворотных средствах. Он знает о них, старый проказник, больше любого чародея! *
Благо, у Джуно в руках не было никаких напитков, чтобы ими подавиться. Пить или есть что-то под ливнем противных конфетти-сердечек отбило охоту. Впрочем, у всех слизеринцев лица были кислые, кушать-то хотелось. Приняв решение подкрепиться попозже на кухне, девочка со слабым интересом принялась разглядывать угрюмых гномов. В Германии их называли цваргами и очень уважали. Если в Англии гоблинские поделки ценились, то в Европе не было равных карликам в обращении с железом. Да и золотишко они любили не меньше гринготтских банкиров. Джуно хмыкнула: оказывается, у цваргов (наверное, они какие-нибудь родственники английским гномам?) с гоблинами очень много общего, хотя они и пламенно, прямо-таки с душой, ненавидят друг друга столетиями. Надо будет заказать у них кому-нибудь поэму. На гномах свой Дар еще не пробовала.
Джуно мысленно потерла руки, наблюдая, как Фамос кружит над столом. На него была возложена ответственная миссия по доставке слизеринских валентинок, которую можно было заказать в прошлом выпуске «Спящего Дракона». Локонс, курировавший это безобразие, подмахнул разрешение не глядя. Еще и баллов добавил. Джуно он из толпы не выделял, но периодически приходилось выслушивать его «ценные» советы по поводу оформления листовок. Самое интересное, что кое-что дельное он действительно знал. К примеру, подсказал чары для более эффектного появления газеты, кстати, довольно сложные, Джуно повторить не смогла. Зато они прекрасно удались Алексу и Блейзу, который немного нервировал ее тем, что пытался как можно ближе сидеть на занятиях, Большом Зале, Клубе и исполнял все ее просьбы беспрекословно, односложно отвечая на любые вопросы. Джуно волновалась, но Марволо заверил, что со временем эффект ослабнет. В конце концов, он не собирается возвращаться в женское тело. По крайней мере, пока Джуно не надумает сменить пол (зря она тогда рассказала другу о последних маггловских веяниях).
Уроки еще с первого курса не были в приоритете у Джуно, поэтому на Истории Магии и Гербологии она дремала по недавно приобретенной дурной привычке. А вот после обеда были Чары, на которых спать было нельзя. Профессор Флитвик всегда следил за тем, чтобы на его уроках никто не халтурил. И всегда с точностью до минуты тормошил тех, кто собирался прикорнуть. Джуно еще не поняла, как он это делает, ведь низкорослый профессор явно не видел лица большинства учеников, предпочитая прогуливаться по полу, рассказывая новый материал.
Девочка широко зевнула, привалившись к стене. Еще была перемена, так что можно было на минуточку прикрыть глаза и немного углубиться в свои мысли. Все-таки даже ополовиненный молодой Том Реддл тянул из нее уйму энергии, зараза. И Укрепляющее раз в два дня помогало так себе. Лучшим средством, как ни странно, был банальный здоровый сон. Пришлось пожертвовать утренними тренировками и домашними заданиями, тут хотя бы большинство преподавателей вошли в положение и несильно нагружали недавно излечившуюся девочку. Поскольку мадам Помфри сама не знала, как именно произошло это чудесное событие, то все замяли, даже слухи, вопреки ожиданиям, ходили не так долго. Все уже немного привыкли, что слизеринка Джуно Крей — своеобразный «Гарри Поттер» змеиного факультета. Тоже вечно фигурирует в каких-то историях и совершенно невозможных сплетнях. Вообще, по-хорошему, ее должны были переправить в больницу Святого Мунго, но все решилось очень по-хогвартски — все дружно делали вид, что ничего страшного не происходит. И если никто из детей не пишет домой о творящемся беспределе… Что ж, сами виноваты. Или… Пишут, но родители никак не реагируют?.. Может, готовятся нанести ответный удар?
Процесс мышления был прерван явившимся гномом с нелепыми золотыми крылышками и бутафорской арфой. Правда, через несколько минут выяснилось, что инструмент не бутафорский, а вполне себе настоящий. На Слизерине заказывать друг друга этим карликам не позволяло элементарное воспитание, но на других это не распространялась. Джуно лично на обеде отловила одного из самых одиозных, вручила пару галлеонов и назвала несколько жертв. Скоро их ждало, похоже, настоящее представление.
— Тебе музыкальное послание, Гайи Поттей, самолично.*
Писклявый голос гнома озвучил приговор несчастному, пока тот пытался безуспешно сбежать. Но карлики — существа цепкие, и за денежки готовы хоть из-под земли достать адресата, так что Золотому Мальчику крепко не повезло. Джуно со злорадством слушала «музыкальное послание». Да, Герою с такими поклонниками никаких слизеринцев не надо. Глядишь, сами доведут Поттера до нервного тика. Малфой, естественно, не мог не сцепиться с гриффиндорцами по такому замечательному поводу. Но у него дома случилась трагедия, так что пусть мальчик отыгрывается, это лучше, чем полное безразличие. С Джуно он обсуждать это отказался, только извинился, что не смог порыться в фамильной библиотеке на тему ее проблемы. Мало того, что характер испортился в край, так он еще и ее стал «опекать и защищать», вертясь рядом и вымещая агрессию на гриффиндорцах, что не способствовало росту его авторитета на факультете.
Естественно, это не могло не закончиться снятием баллов и недовольством Флитвика. Перси, примчавшийся на творившееся безобразие, попытался утихомирить хулиганов и обойтись малой кровью. Джуно меланхолично наблюдала за разворачивающимся действом, пока не углядела заветную тетрадочку. Она с трудом удержалась на месте, чтобы не выхватить ее у двух недоумков. Зато Перси узнал. И не растерялся, выхватил артефакт у второкурсников, сняв напоследок с Гриффиндора еще пять баллов. Поттер ринулся за вовремя слинявшим старостой, но начался урок и Флитвик загнал их в класс. Мальчики выглядели жутко недовольными, но не решились перечить профессору.
Девочка едва сдерживалась, чтобы не хихикнуть. Спать резко перехотелось. Настроение скакнуло на несколько пунктов. Главная проблема почти решена, да еще и так быстро! Осталось уничтожить дневничок и оставить Марволо в гордом одиночестве. Отличный настрой не мог быть перебит даже ненавистными взглядами Золотого Трио. А Поттер, похоже, готов был убить Малфоя за тетрадочку. Неужели Реддл успел и на него повлиять? Не должен был.
