Замечания председателя и возражения защиты будут переводиться на русский. Соответственно, ответы обвинителя на возражения защиты и разъяснения обвинителя по поводу замечаний председателя должны одновременно переводиться на английский и японский.

Трибунал, заслушав дальнейшие аргументы обвинителя и полностью ознакомившись с данным вопросом, решением большинства судей Трибунала постановляет: Приведенное ходатайство удовлетворить, за исключением параграфа 5 <…> Ходатайство обвинения об употреблении русского языка в этих случаях отклоняется.

Такое решение трибунала устраивало советскую сторону, так как оно не нарушало Устав и не затягивало процесс. Но, как видно, это решение досталось нелегко, за него пришлось бороться.

Еще один пример различия двух уставов.

Устав Нюрнбергского процесса предусматривал право суда вынести постановление о конфискации у осужденного награбленного имущества. Известно, что Токийский трибунал не воспользовался этим правом, однако его Устав и не предусматривал возможности конфискации имущества главных японских военных преступников, хотя многие из них нажили несметные богатства в результате совершенных преступлений.

На Токийском процессе зачастую разворачивалась борьба вокруг правил судебной процедуры, порядка представления доказательств, допросов свидетелей… И эту борьбу нельзя было назвать традиционными юридическими спорами.

В Нюрнберге практически все подсудимые подвергались прямому и перекрестному допросу сторон. Ставили свои вопросы перед ними также и судьи трибунала.

В Токио же десять подсудимых предпочли полное молчание. Точнее, они предпочли его опасностям перекрестного допроса обвинителями и трибуналом.

В Нюрнберге главный допрос, на котором обвиняемые давали свои показания, был устным, в Токио же показания давались многими подсудимыми письменно. Устав допускал аффидевит – письменные свидетельские показания, данные под присягой, – в качестве доказательства без каких-либо ограничений. Аффидевит мог заменить и устный допрос свидетеля в суде, если вызов его был затруднен. Защита возражала, ссылаясь на неотъемлемое право перекрестного допроса. Однако трибунал отклонил эти протесты. У судей были серьезные резоны: вызов сотен свидетелей, уже допрошенных обвинителями и разъехавшихся по всему свету – военнопленных, интернированных лиц, – привел бы к бесконечной затяжке процесса.

В начале работы трибунал обязал обвинителей и защиту заблаговременно представлять в письменном виде показания свидетелей, даже если они лично будут присутствовать на суде. Такое решение имело целью экономить время и облегчить трудности, вызванные языковым барьером.

Из этого правила трибунал сделал одно исключение: разрешил не представлять аффидевита, если в суд вызывали свидетеля-американца, или англичанина, или лиц с высшим образованием, свободно владеющих английским языком.

Защита сначала возражала против такого порядка, однако впоследствии увидела в нем немалые возможности. Свидетели защиты, дабы выручить подсудимых, составляли свои пространные аффидевиты под руководством высококвалифицированных американских адвокатов. Поэтому чтение показаний одного свидетеля нередко длилось часами, а отдельных подсудимых – днями. Это делало заседание невыносимо утомительным, ослабляло внимание судей, обвинителей, прессы. Расчет был простой – в такой ситуации невыгодные для подсудимых детали и факты могли проскочить мимо внимания судей. Да, у судей оставалась стенограмма, но она насчитывала не одну сотню томов, а количество страниц, включая приобщенные документы, исчислялось не одной сотней тысяч.

Бесконечные пререкания процессуального характера затягивали процесс, уводили его в сторону от существа дела.

Всячески затянуть процесс, затруднить установление истины стремились и подсудимые, и защита. Так же как в Нюрнберге, они рассчитывали на спасительную роль времени, на атмосферу разгоравшейся холодной войны.

ПИТЕР КУЗНИК,

профессор истории Вашингтонского университета

США устанавливали правила на этом процессе, определяли состав судебной коллегии, принимали решения. То есть в большой степени это было представление, срежиссированное США. Хотя председатель суда не был представителем Штатов, процессом в реальности управлял американский прокурор, а руководил этим всем генерал Дуглас Макартур.

США были заинтересованы в главенствующей роли на процессе еще и потому, что определенная информация на суде не должна была всплыть. В конце концов трибунал фактически развалился на два лагеря. Американцы занимались своими делами, СССР – своими. Сотрудничество свелось на нет.

Например, сначала какое-то время советскую делегацию на Токийском процессе американские хозяева кормили бесплатно – ведь советские люди были союзниками США в войне, они были героями для американцев, они внесли огромный вклад в поражение Германии, и советское наступление в Маньчжурии, на Курилах и Сахалине приблизило конец боевых действий на Тихом океане. Но когда Белый дом занял президент Трумэн, советско-американские отношения начали охладевать. Американцы теряли былое дружелюбие к бывшим союзникам, открыто демонстрировали все меньшую заинтересованность в участии СССР в трибунале. И тут все средства были хороши. Даже в бесплатных обедах и завтраках русским отказали…

Американцы не разрешали допрашивать своих задержанных, мотивируя это тем, что Советы… не должны интересоваться преступлениями японцев над китайцами и маньчжурами!

Американцы заключили договор с японской стороной: эти вопросы не поднимаются в суде, а японцы передают в США результаты экспериментов над людьми. Поэтому такого пункта в обвинении не было.

США были заинтересованы в главенствующей роли на процессе еще и потому, что многие из военных преступлений, в которых обвинялись японцы, совершались также и американской стороной. Например, не обсуждались факты не только подготовки Японии к бактериологической войне, но и факты бомбардировки японцами китайских городов. Это преступление против человечности, это военное преступление, и оно должно быть осуждено – но ведь США делали то же самое! Во время войны Америка сбрасывала бомбы на более ста японских городов! Но военный министр США Генри Стимсон сказал Трумэну: «Не хочу, чтобы США заслужили репутацию страны, которая превзошла в жестокости самого Гитлера».

Да, к маю 1942 года японские вооруженные силы захватывают Гонконг, Малайю, Филиппины, Индонезию, Бирму, оккупируют Таиланд и выходят на подступы к Индии и Австралии. В ходе своих операций они крайне жестоко обращаются с военнопленными: отрубают головы, закалывают штыками, сжигают людей заживо.

Не стоит забывать, что в это же время американское правительство направило 120 тысяч японцев, большинство из которых были гражданами США, в заведения, которые, по сути, являлись концентрационными лагерями. Их сторожили пулеметчики, вокруг была натянута колючая проволока. В американской пропаганде японцы приравнивались к паразитам, тараканам. Иногда американцы использовали образ приматов, изображая японцев обезьянами.

Свыше 22 тысяч японцев были перемещены в лагеря и в Канаде. В 1944 году Верховный суд США подтвердил законность такого интернирования, аргументировав это тем, что ограничение гражданских прав расовой группы допустимо, если того «требует общественная необходимость».

Дискриминация была вопиющей – ни с немецкими, ни с итальянскими выходцами в Америке ничего подобного не происходило. Как сказал глава Западного командования обороны, «к немцам и итальянцам можно применять индивидуальный подход, японцы же будут вселять в нас ужас, пока не будут уничтожены».

Только в 1988 году президент Рональд Рейган принес за это публичные извинения.

Из беседы, 2017 г.

Как уже говорилось, Международный военный трибунал для Дальнего Востока был образован приказом Главнокомандующего союзных держав генерала Дугласа Макартура в составе 11 судей, которые представляли 11 государств, воевавших с Японией или ставшими жертвами ее агрессии: