Всё-таки немного помучившись, но я смогла вылезти из-под его «чугунной» руки. Взяла телефон и обнаружила несколько звонков от тёти и с десяток от Дэвида. Неужели Лео не туда машину пригнал? Выйдя из лаборатории, я тут же набрала номер своего друга.
— Господи, Рокси, с тобой всё в порядке? Я уже не знал, что подумать. Хотел в полицию звонить! Ты где вообще?
— Тише-тише, — пыталась успокоить Дэвида, но этот парень был уж слишком взволнован. — Со мной всё в порядке. Я тут у… подруги. С машиной всё нормально? Доставлена в целости и сохранности?
Минутная пауза в трубке меня насторожила.
— С тобой точно всё хорошо? Ты ни с кем не связалась?
Связалась… но вряд ли я могу сказать ему об этом.
— Нет, всё нормально. Почему ты спрашиваешь?
— Я тут нашёл свой пистолет в бардачке. И… тут не хватает несколько патронов…
Вот чёрт! А об этом я и не подумала. Надо как-то отмазаться, а в голову ничего не приходит. Кажется, у меня будут проблемы… Тут ещё Эйприл появилась на горизонте. Она что, ещё не ушла отсюда? Всё ходит вокруг да около и стесняется зайти? Она подошла ко мне, и нельзя сказать, что была как прежде приветлива. Более серьёзна, даже пугающе. Моё присутствие здесь ей явно не нравится.
— Мы сможем потом с тобой поговорить? — спросила журналистка, и я только смогла кивнуть головой, ловя строгий взгляд Эйприл и слыша вопли Дэвида в телефонной трубке. Что за день сегодня такой? Я скоро сойду с ума…
Love makes no sense,
Love has no name,
Love drops you in tears and it sets your heart on fire,
Love has no fear, Love has no reason,
So infinitely fast… stop standing on the edge
Take my hand, erase the past forever…
Evanescence «Love exists»
========== Уничтожая предрассудки ==========
Эйприл стояла напротив меня в мрачном коридоре, подальше от любопытных глаз здешних обитателей. Под старой маленькой лампой я всё ещё могла разглядеть её. Поза закрытая, руки скрещены на груди, выражение лица серьёзное. Ну не начнёт же она теперь права на Рафаэля качать? Смех да и только! Однако по её настрою было видно, что разговор будет вестись серьёзный. А я как дурная пялюсь на её торчащие ключицы. И до чего же острые — кажется, что вот-вот прорежут эту пергаментную кожу. Раздражает.
Интересно, что даже Леонардо не вёл со мной разговоров о Рафаэле. Не промывал мне мозги по поводу вообще моего присутствия в их жизни. Хотя это было бы ожидаемо, видя, как трепетно он относится к выстроенному ими миру — их личному уютному уголку в этом суровом человеческом обществе. Но Эйприл не Лео.
— Ты хотела поговорить? — невольно копируя позу собеседницы в попытке закрыться от неё, напомнила я. Мне было неуютно в её обществе. Острый взгляд стрелял прямо в лоб. Она не так проста, как кажется. Милая Эйприл может молча испепелить не хуже того же Леонардо. И богатый стаж журналистской работы даёт о себе знать.
— Да, — слегка взволнованно ответила рыжая. — Ты сама должна понять. Ты очень милая девушка, но… Я отсутствовала всего ничего, и тут происходит такое, что не происходило никогда, и я думала, что никогда и не случится.
Ага! Значит, всё-таки у них что-то было… Крутила хвостом перед Рафаэлем, потом отшила его, а как появилась другая, так сразу активизировалась. Ух! Собака на сене! Какая коварная оказалась Эйприл. Сразу видно, от рыжей жди беды.
— Ну вот, — разводя руки в стороны, ответила ей. — Как видишь, случилось. И ничего страшного не произошло.
— Мне просто кажется, что ты не до конца понимаешь…
— Что я не понимаю? — чувствую, как во мне возрождается тётя Бонита со словами «I’ll be back» и тянет свои руки к управлению моим контролем.
— Это ведь не игра, Роксана, — как противно звучит моё имя из её уст. — Эти ребята мне очень дороги, и я не хочу, чтобы…
— Чтобы что? Чтобы они имели право на личную жизнь? — рыжая уже явно полезла туда, куда не стоило. Всё-таки решила права на Рафаэля качать. Ну мы ещё посмотрим, хватит ли у этой вешалки силёнок идти против Роксаны Уокер.
— Они не ребята с соседнего двора, ты это уже прекрасно должна понимать. Они никогда не смогут выйти к людям на поверхность. Это уже так долго взращивалось в них — принятие своей сущности и смирение с ней. А тут… Я просто не хочу, чтобы кто-то из них обжёгся.
Эйприл неоднозначно отвела взгляд от моего лица, бегло прошлась по телу и засунула руки в карманы. На что это она намекает? Что я чокнутая извращенка?
— А может, иногда это не так плохо — показываться людям? Как видишь, Рафаэль тоже оказался такого мнения, — надо дать понять этой кикиморе, что мы с ним на одной стороне. А всякие «ходячие кости» пусть топают куда подальше.
— Я не хочу, чтобы кто-то причинил им вред. Тем более Рафаэлю.
А почему это «тем более»? Что это ещё такое! Ух, сразу видно, собственница. Ну, дорогуша, что имеем — не храним, потерявши — плачем. Так что чао, бамбино сеньорита!
— Послушай, для тебя это может быть какая-то… — журналистика взметнула руку вверх, пытаясь нарыть в своём рыжем мозгу подходящее слово. — Может, просто игра.
— Игра? — что за бред она несёт? Я чувствую, ещё немного, и в моей руке окажется клок вырванных рыжих волос.
— Да. Это интересно — узнать о совершенно другом мире и стать частью реальной фантастики. Возможно, ты сама не понимаешь, что, приближаясь к нему, совершаешь ужасную ошибку. Подумай, что будет с ним, когда тебе это надоест?
— Эй, милочка! Не вам решать, что мне надоест, а что нет. И с чего такие выводы? Следи за языком. — По настороженному и даже слегка испуганному лицу Эйприл было очевидно, что Бонита во мне ожила в самом ярком своём проявлении, а ни для кого не секрет, что с чёрными шутки плохи. Нечего свои правила тут устанавливать.
— Неужели ты рассчитываешь прожить с ним до конца ваших дней? Ты думаешь, что вы будете жить как обычная пара? Что поженитесь и нарожаете детей?
А что, завидно? А вот и поженимся! А вот и проживём всю жизнь! Чтобы всякие кикиморы не диктовали нам свои условия. Чувствую, как корни волос зашевелились…
— Пойми, я не хочу тебе зла, но и Рафаэля в обиду не дам. Не хочу, чтобы он страдал из-за тебя…
А вот это было уже больно. Очень больно. Подсознание услужливо напоминало о том, что уже произошло с Рафаэлем по моей вине. Я его ранила, задела чувства. И не хочу больше этого повторять никогда. Но всякие заступницы мне на пути ни к чему. И таких дрыщеватых барышень мне сдвинуть с места ничего не стоит.
— Послушай, милочка, мне кажется, это уже не твоё дело. Не переступай черту, а то не знаешь, что тебя за ней ждёт. И поверь, тебе это не понравится.
Уровень моей агрессии уже близок к рекордным отметкам. Вообще-то я неконфликтный человек и не выхожу из себя быстро. Но данная ситуация меня реально бесит. Уж извините, Эйприл О’Нил, теперь не только вы тут подружка этих чудиков. Теперь тут ещё одна женщина, а спрашивать разрешения присесть рядом я не собираюсь — подвину сама. И тебе-то не усидеть со мной на одном стуле — задница больно плоская.
— Мне очень жаль, что у нас не вышло конструктивного разговора, — Эйприл вздёрнула горделиво подбородок, недовольно поджала губы. — Я всего лишь желаю им счастья и спокойствия. Надеюсь, и ты преследуешь эту цель.
Она кивнула головой и зашагала вглубь тёмного коридора к выходу. Сразу видно, что в покое она нас не оставит. Будет сейчас ходить, глазки Рафаэлю строить и мозги ему промывать. Оставлять одного его пока что нельзя. Я быстро набрала номер телефона на своём мобильном — мне нужно выиграть время.
— Алло, Дженни? Ты не могла бы подменить меня хотя бы на три дня?
***
Три дня пролетели молниеносно, но кажется, это были самые лучшие дни за последнее время. Я почти не выходила из логова, суетилась на кухне, ухаживала за Рафаэлем. Он быстро шёл на поправку — даже удивительно, что с таким ранением на третий день он уже смог развернуться на бок и на спину. Донателло постоянно делал компрессы с какой-то жидкостью. Её же он и вкалывал больному в вену. Говорил, что это какие-то биологические соединения из их крови, что-то там про быструю регенерацию за счёт мутагена рассказывал — всё равно я ничего не поняла.
