- Ты, щенок сопливый, мразь вонючая, ты, бля, в натуре не понял с кем связался... И за козла так ответишь, что опущенка в милость покажется.

Илья несильно, но чувствительно наподдал ему по яйцам. Коля застонал, глаза налились кровью.

- Да ты, выкидыш позорный, через час сдохнешь, - пообещал он. - За мной такие люди, что Аббат твой, свинья жирная, с Кипра пешком за двадцать минут прискачет, стоит им лишь свистнуть.

- Таких крутых в России не существует, - нагло заявил Илья. - И круче Гончара я никого не знаю. А он за тебя не впряжется.

- Гончар твой - придурок сраный... За мной Организация стоит.

- Да Организации два дня жизни осталось! - радостно завопил Илья. Ученый помер, Цезарь вот-вот подохнет, а кроме них там и смотреть не на кого.

- Хромой еще даст всем просраться...

- Колченогий-то? Да что он может, когда Цезарь верх взял? За ним еще меньше людей, чем за тобой.

- За ним Ювелир, осел ты безмозглый! Лучше выпусти, в натуре, ведь хуже будет...

- Кому? - ласково спросил Корсар.

- Вам всем. И тебе, и щенку этому белесому, и Чуме... Всем кишки выпустят...

- Говоришь, Организация за тобой? - еще нежнее проворковал Корсар. Хромой? А ты всех авторитетов там знаешь?

- До единого. И любой за меня впряжется.

- А про Корсара слыхал? Он ведь тоже не последний человек.

Коля резко заткнулся, сообразив, что сотворил немыслимую глупость.

- Так вот, Корсар - это я. И что-то не имею ни малейшего желания впрягаться за тебя. А что Хромой благодаря тебе раньше времени на кладбище переселится по соседству с Ювелиром, так это вы на том свете сочтетесь. Если ты, конечно, не мечтаешь пережить его. Часть ты уже сказал, придется поделиться и остальным. И я лично не вижу для тебя другого выхода, кроме как говорить много и охотно.

Илья мигнул аварийкой - сигнал для ожидавших позади машин. Корсар закрепил на подголовнике удавку, ловко заклеил Коле пасть скотчем - чтобы не вопил при перевозке. Затем умело накатил по затылку. Коля обмяк. Илья снял с него наручники, помощники Корсара выволокли пойманного шпиона на улицу и утащили к себе.

По боковым зеркалам Илья проследил, как клиента бережно упаковали в машину. Глянул на Корсара, тот брезгливо вытирал руки носовым платком - у Коли от удушья потекли сопли, и при заклейке рта Корсар испачкался. Но лицо его кривилось вовсе не от брезгливости.

- Ювелир... Надо же, мерзавец... Так я и знал, что это он. Больше просто некому. Илья...

- Я уже все забыл. Ничего не слышал. Сам все начальству доложишь.

- Дело не в субординации. Этот козел мог и для отвода глаз грязью облить вполне надежных людей. Нехорошо получится, если такой сплетняк без веских доказательств пойдет.

Илья кивнул.

- Ты домой заезжать будешь? - спросил Корсар.

- Не, из-за этого придурка и так весь график сорвал. Мне в час ночи надо уже на базе в Ярославле быть, чтобы к открытию магазина вернуться. Сейчас на заправку - и поеду.

- Ты после возвращения езжай на "Дачу". Я тебя оттуда заберу.

- Как скажешь.

- До завтра.

Корсар хлопнул его по плечу и исчез в ночной мгле. Илья завел машину, выехал с тротуара на проезжую часть, покатился к заправке - до Мытищ бензина не хватит.

Завтра - а может, и сегодня - независимо от исхода поездки он прибудет на "Дачу", дождется там Корсара. И под его руководством станет настоящим разведчиком. Не сопливым девятнадцатилетним щенком, которого обвел вокруг пальца жирный боров Пахан. И не взбудораженным, с лихорадочным блеском в глазах перебежчиком, который навязывал Цезарю свои услуги. Не братаном, которым он стал под руководством Чумы. Разведчиком. Таким, как Корсар...

Глава 10

В кабинете они был вдвоем. Маронко не желал, чтобы у этого тягостного разговора были свидетели. Только он сам и Корсар. Всегда тяжело, когда предают люди, которых ты считал верными. И Маронко не хотел, чтобы кто видел выражение его лица в тот момент, когда настанет время принимать решение относительно их судьбы.

Хромой, Белый, Ювелир... Это лишь главные действующие лица. Их окружает множество единомышленников помельче. И что действительно плохо все они так или иначе были обязаны своим авторитетом Ученому. Потому и тяжко на душе было, что свыкся он с ними. И понимал. Всех. Они его ненавидели - но Маронко мог бы их простить. Даже Хромого, самого отвратительного типа из этой троицы. Пусть у него был говенный характер, пусть подлость так и перла из него, как из прохудившейся кастрюли - все равно неприятно, что придется выносить ему приговор. А что говорить о Белом? Или о Ювелире, с которым Маронко провел несколько лет на соседних шконках? С которым даже побратался?

В то время, когда пришло известие о благополучном окончании аферы с красной ртутью - и гибели Визиря, естественно - Корсар предположил, что на самом деле Визирь остался жив. Имеется в виду настоящий Визирь. Он и не появлялся ни там, ни на переговорах с Цезарем. Вместо него орудовал его секретарь. Пешка, прислуга, которая по звонку вышестоящих лиц вытягивается в струнку. Робертсон как-то упомянул, что никому до Цезаря Визиря увидеть не удавалось. А тут - прискакал, как миленький. Не-ет, это не авторитет. Да, перехваты разговоров ничего не прояснили, подозрений не было, но вот поведение его никак не тянуло на положение крупнейшего интернационального гангстера.

Второе, на чем заострил внимание Корсар - явные противоречия с заказчиками Визиря. Некая разведка перехватила слухи о красной ртути. Товар в России, где собственных воров пруд пруди, но разведка предпочла обратиться к Визирю. Почему? Он иностранец, у него заведомо меньше связей всякого рода и полезных знакомств, чем у аборигенов... Его даже вытащили из тюрьмы. Почему обратились к Визирю, а не, допустим, к Алияру, у которого сын - русский и бандит? Это вторая неувязка. Третья - что взяли исполнителя из Организации, а не теребили кавказцев. Чеченцы точно подписались бы. Правда, им пришлось бы платить, но ведь и Цезарю в конечном итоге заплатили... Чеченцам можно было пообещать пятьдесят миллионов - и они из шкуры выпрыгнули бы. И все сделали бы в лучшем виде, Маронко достаточно хорошо знал эту нацию, чтобы не преуменьшать их мастерство. Так нет, потребовалось усложнять себе жизнь...

Визирь не был ни иностранцем, ни даже азиатом с российским гражданством. Хотя Корсар не исключал, что у него, скажем, польское происхождение - очень удобное качество для иностранной разведки, которая могла бы выйти на жителя России через его забугорную родню. И он не входит в состав Организации - иначе его вычислили бы, причем давным-давно. Корсар регулярно проверял связи "своих" авторитетов. А среди посторонних таким возможностями располагал только один-единственный человек.

Ювелир. Владислав Каземирович Ольшевский. Поляк, всю жизнь проживший в России. Побратим и ученик. Абсолютно бескорыстный человек. Вор в законе, настоящий вор. Справедлив и честен. Его оборотная сторона - черная зависть. Всю жизнь перед глазами пример Ученого, которого хотелось, но так и не удалось затмить. Постоянно на вторых ролях, и ползет слушок, что Ювелир послушная марионетка... А Владек очень самолюбив. Куда более самолюбив, чем следовало бы для умного человека. И Маронко мог поклясться, что Ювелир много лет подряд засыпал и просыпался с мечтой возглавить Организацию. Тогда он стал бы человеком номер один в российском криминале, замахнулся бы на международный... И способом достигнуть желанной цели для него стала красная ртуть.

Владек не пользовался известностью международного террориста. Не вырезал кишлаки и не передавал свое состояние в пользу бездомных детей. У него и не было этого состояния. Обычный российский вор в законе, не более и не менее. За него все делали марионетки.

Корсар сказал, что против Вихрова и Цезаря играет Ювелир, еще тогда, когда красная ртуть находилась на заводе в Бутово. Даже раньше. Именно из-за его подозрений Маронко не стал уведомлять Ювелира о том, что его смерть была фальсифицирована. И, как оказалось, Корсар был прав.