— Не смей называть меня Драконом! — заворчал за его спиной Драко.

— Почему? — Тедди поднял голову, чтобы посмотреть на него.

— А ты проницателен — истинный оборотень, — заметил Северус, не зная, восхищаться или огорчаться.

— Да. И не только это. — Без всяких усилий волосы Тедди стали платиновыми, а глаза — светло-серыми. — «Не смей называть меня Драконом!» — передразнил он Драко низким голосом.

Рот Северуса дернулся в ухмылке.

— Ты всегда можешь менять свой вид, независимо от фазы луны? У тебя все под контролем?

— Конечно. Миа научила меня сосредотачиваться. Это не так сложно. Показать? — Тедди открыл рот, и Северус увидел, как увеличиваются и заостряются зубы.

— Эй, гном-нервотрепка, кончай с этим, мы…

Кто-то отодвинул Драко в сторону и положил руку на плечо Тедди.

— Достаточно, Тедди Люпин, — сказал этот кто-то тихо, но все явно расслышали сталь в голосе.

Мальчик за долю секунды поменял цвет глаз и волос на свой привычный, быстро захлопнул рот и поднял голову.

— Честно, Миа… Я ничего не сделал!

— Я верю тебе, дружок, — ответила Гермиона. — Мне очень жаль, миссис Малфой, профессор. Он просто хотел похвастаться. — она старалась не смотреть на Северуса.

— Неправда! — вскрикнул Тедди сердито. — Профессор Снейп сам спросил, а я хотел всего лишь показать ему!

— В комнате, где собрались человек сто, да? Ты когда-нибудь думаешь, Тедди, прежде чем делать? — ее глаза холодно сверкнули.

Мальчик отступил на шаг.

— Э-э… Дракон, мы же еще не пробовали тот вкусный фруктовый пунш?

Драко успел вовремя схватить сорванца за воротник и притянуть к себе.

— Когда Грейнджер смотрит так, гном, значит, она может применить силу, — сказал он, тоже отступая немного, но не упуская Гермиону из виду. — Как-то раз она совершенно без причины сломала мне нос. Кулаком!

— Без причины? — она подняла голову и сердито уставилась на него. — Драко Малфой, если бы ты до сих пор не выглядел так, будто можешь потерять сознание в любую секунду, я…

— Видишь, о чем я? — он провел рукой по волосам, которые почти вернули свой прежний платиновый оттенок. — И не беспокойся обо мне. От желающих отбоя нет, ну, ты понимаешь, я похож на страдающего Байрона. Но у тебя будет преимущество, если захочешь встречаться со мной. В конце концов частично благодаря тебе со мной все в порядке.

— У Байрона были темные волосы, — рявкнула Гермиона, прежде чем до нее дошел смысл последней фразы Драко. — Ты… высокомерный и наглый тип, понял?

— Это она мне, — уточнил Драко для Тедди. — Не делай резких движений, держи руки в пределах видимости. Если думаешь, что ты волк, ты никогда еще не видел Грейнджер в ярости, — Драко ухмыльнулся, явно наслаждаясь собой.

Оба исчезли в толпе, но все услышали голос Тедди:

— Она сломала тебе нос? Кру-у-уто!

Когда Гермиона обернулась, она увидела, как Нарцисса поцеловала Северуса в обе щеки.

— Мне нужно откланяться. В противном случае я не ручаюсь за мальчиков. И уж поверьте, братья Уизли по сравнению с Тедди и Драко — просто ангелочки.

Северус кивнул, хотя не уловил ни единого слова, — его глаза были устремлены на Гермиону, и он с нетерпением ждал ухода Циссы.

Оба молчали, но не отрываясь смотрели друг на друга.

— Северус, — пробормотала, наконец, Гермиона, — рада за тебя и миссис Малфой… — Румянец окрасил ее лицо.

Северус не двигался, но его сердце будто рвалось из груди. Как же она ошибается! То, что он чувствовал к Гермионе, — это вовсе не благодарность Он понял это только сейчас, спустя шесть недель, в течение которых не видел ее.

— Ты маленькая невыносимая всезнайка, — низким, завораживающим голосом произнес он. — Ты хоть понимаешь, что сделала со мной своими глупыми догадками? Каково это, чувствоваться себя неправым? Нет никаких «меня и миссис Малфой»! — последнее он едва ли не выплюнул.

Гермиона почувствовала предостережение в его словах. Она сделала шаг назад, а затем еще. Но Северус следовал за ней. Он надвигался на нее до стены, а оттуда уже некуда было бежать.

Сразу же, как только вошел в этот заполненный людьми зал, Северус внимательно изучил все укромные уголки. И теперь двигался таким образом, чтобы он и Гермиона оказались скрыты от чужих глаз и ушей в нише за колонной. Только тот, кто собрался бы уходить, мог их обнаружить, но и это было маловероятно.

Конечно, Гермиона поняла, что попалась в расставленные заранее сети. Она гордо подняла подбородок.

— Северус…

— Помнишь, что я говорил в последний раз? — прорычал он.

Вместо того чтобы встать напротив нее, опереться руками о стену, прижать своим телом к стене и целовать, как он только что собирался, Северус прислонился рядом с Гермионой, достаточно близко, чтобы прикасаться к ней.

— У тебя есть только два варианта: либо ты говоришь, что я должен уйти, либо остаешься со мной. Так или иначе, но теперь все зависит от тебя, потому что свое решение я уже принял, если ты помнишь.

Она помолчала.

— А что с Нарциссой? — спросила она так тихо, что Северусу пришлось напрячь слух.

— Она мой друг. Ни больше, ни меньше, — честно ответил он. — Я ее очень ценю, но это ничего не меняет по отношению к тебе.

Он не смотрел на нее и притворился, что не слышит ее неровного дыхания.

— Это было трудно, — призналась она. — И самым сложным оказалось отпустить тебя, но… ты понимаешь? Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным. — Холодные пальцы коснулись его руки, поглаживая. — Я проклинала себя за свой эгоизм.

— Эгоизм? — недоверчиво спросил он.

— Да… эгоизм. Я хотела тебя, Северус. Для себя. Я знала, что не права и что лучше отпустить тебя. Чтобы ты мог познать… новые ощущения. Но мне было больно. Всякий раз, когда открывала газету, я находила статьи о тебе. Через день появлялись твои фотографии с Нарциссой или другими женщинами. Я не могла… И я ненавидела себя за то, что…

— Что? — хрипло спросил он.

— Что скучаю по тебе. — ее плечи поникли. — Это так неправильно, так непрофессионально… Если бы мы встретились при других обстоятельствах, все было бы по-другому. Но ты пришел ко мне как пациент, ты был уязвим, а я… — она не могла подобрать слова. — А я в какое-то мгновение поняла, что жду тебя снова и снова.

— Всегда считал себя шпионом, думал, что замечаю любые мелочи. Оказывается, ошибался, — пробормотал Северус. — Ты хорошо скрывала свои чувства.

— Я сначала сама себя не понимала, — призналась она. — Боюсь, я совсем неопытна. Рон как-то назвал меня книжным червем, которого интересуют только знания.

— Все-таки придется устранить его, независимо оттого, украду я тебя или нет, — зарычал Северус. — Тем более что в последние недели я только и думаю о том, чтобы тебя похитить. Надеюсь на полное излечение от стокгольмского синдрома.

Она слабо улыбнулась.

— Не думаю, что расстроюсь, если ты это сделаешь. Уж лучше бы ты похитил меня, чем вся эта канитель с традиционным ухаживанием волшебников. Я прочитала об этом. Просто из твоих уст это звучало так напыщенно, что я не удержалась.

Северус разозлился и попытался освободить руку, но Гермиона не отпустила. Наоборот, лишь усилила хватку, обвив его пальцы своими, и прижалась к нему настолько близко, что могла прислониться головой к его груди. Ее голос дрожал. Северус глубоко вдохнул, надеясь, что его не хватит удар — так сильно билось сердце в груди.

— Я никогда не задумывалась об этих устаревших правилах ухаживаний мужчины за женщиной в магическом мире, — продолжила Гермиона. — Какой смысл дожидаться, когда твой возлюбленный, наконец, соизволит появиться и трижды пригласит на свидание, а затем поцелует в обществе? Эти цветы и подарки — тоже ерунда. Когда женщина любит мужчину, она будет любить его, даже если он не преподносит ей букеты и конфеты. Иначе вся любовь сводится только к ценности подарков.

— Гермиона, — зарычал Северус, — тебя занесло. Замолчи уже!

Она подняла голову, и он, воспользовавшись этим, поцеловал ее. И это оказалось чертовски приятно, пусть и происходило вдали от людских глаз.