— Визжащая Хижина, сэр, подходит идеально. Она достаточно удалена и от Хогвартса, и от Хогсмида, чтобы не представлять опасности, но в то же время достаточно близко, чтобы позвать на помощь, если что. Хотя я предпочла бы обойтись без этого, поэтому и обращаюсь к вам.

— Чем могу помочь?

— Мне бы не помешало присутствие друга, но на крайний случай хватит и самого могущественного волшебника Англии.

Казалось, его сердце замерло на секунду, чтобы потом забиться еще быстрее. Северус уставился на свои руки.

— Как насчет обоих? — будто равнодушно спросил он.

*

Она уже ждала в Хижине, хотя ему было быстрее. Но ей-то не требовалось одеться и окончательно прийти в себя. Северус надеялся, что полностью протрезвел. Очень невовремя он напился именно сегодня, но сказать ей: “Приходите завтра” — тоже не мог. Чертыхаясь и время от времени поскальзываясь, поскольку земля еще была мерзлой, он спешил к Хижине. Дракучая ива замерла, стоило произнести заклинание, и Северус беспрепятственно проник в пыльный холодный туннель.

Гермиона не сидела без дела. Нарочно или нет, но она выбрала именно ту комнату, в которой он почти умер, и Северусу пришлось глубоко вздохнуть несколько раз, чтобы подавить нарастающую панику. Гермиона уложила Драко прямо в центре и теперь чертила круг и руны на грязном полу. Северус никогда не интересовался рунами — они почти не требовались ни для зельеварения, ни для защиты от темных искусств, — поэтому пришлось довериться Гермионе. Ему это не понравилось, но он успокоил себя, что не зря она маленькая всезнайка.

Одна из рун была двадцать четыре раза выведена на полу вокруг тела Драко. Она выглядела как Ипсилон, только вертикальная черта вытянута сильнее вверх.

— Это, — Гермиона показала на руну, — Альгиц, означает защиту, помощь и предостережение. Я надеюсь, она помешает демону вновь вернуться в Драко, когда я его выманю.

Она оглянулась.

— Тейваз, — продолжила она и показала на руну, которую как раз рисовала. — Это ваша руна, профессор. Дисциплина, долг, ответственность, конфликт и задание. — Гермиона передвинула палочку, и очередная руна засветилась. — Турисаз, — тихо произнесла она. — Для меня. Дисциплина, сосредоточенность, знание, отпор.

От Северуса не ускользнула схожесть обеих рун, но он промолчал. Следующую Гермиона нарисовала прямо на груди Драко.

— Отала означает принадлежность, наследие и верность.

Несмотря на то, что в Хижине было очень холодно, на лбу Гермионы блестели капельки пота.

— Так я бросаю вызов демону. Для безопасности Драко я обездвижила его петрификусом, ведь демон не покинет его без борьбы, а я не хочу, чтобы с Драко что-то случилось. — она вздохнула. — Вам нельзя вмешиваться, сэр, по крайней мере сначала! Что бы ни случилось, позвольте мне продолжать и вмешайтесь только тогда, когда увидите, что возникла опасность и я могу стать одержимой.

Северус молча кивнул, вытащил палочку и занял место по другую сторону от Драко. Гермиона встала, направила свою палочку на грудь лежащего мужчины и крикнула:

— Я, Гермиона Грейнджер, вызываю тебя! Покинь это тело, встань передо мной! Покинь это тело, сразись со мной! Покинь это тело и возьми мое, если сможешь!

Ничего не произошло, но Северус заметил, что рука Гермионы задрожала, словно ей приходилось бороться против чего-то. Казалось, что кто-то — или что-то — отталкивает ее руку с палочкой.

— Покажись! Покажись! Покажись! — твердым голосом повторила Гермиона. — Покажись, трус!

Тело Драко было обездвижено, но все равно оно приподнялось. Раскрылся рот, и чужой глухой голос прокатился по Хижине:

— Трус?! Кого ты назвала трусом, девчонка?

От раздавшегося после слов смеха на руках у Северуса все волоски встали дыбом. Он узнал смех, и, если не ошибся, Гермиона тоже. Волдеморт.

— Ты трус, старый, грязный, мелкий слабак! — выплюнула Гермиона. — Покажись! Сразись, докажи, победи меня! Покинь это тело! — она так налегла на свою палочку, что упала бы, если бы демон не давил в ответ.

Рот Драко раскрылся так широко, что показалась кровь в разорванных уголках губ. Черный густой блестящий дым вырвался на свободу, поколебался немного и начал превращаться.

— Слабак? — повторила фигура холодным высоким голосом.

Гермиона побледнела, увидев красные глаза и безносое лицо, но не отшатнулась.

— Я покажу тебе, кто слабак! — лицо сплющилось, и вылезли клыки, громадные, острые, покрытые ядом.

Северус окаменел, когда тварь с яростью накинулась на Гермиону. По лбу его катился пот, но он не сдвинулся с места и наблюдал.

Мощный ступефай отбросил демона. Гермиона не поддалась, хотя и дрожала всем телом. Демон взвыл.

— Я знаю тебя, девчонка! — заскрежетал он. — Я жил в твоем доме! Наблюдал за тобой, все время был рядом! Я твой хозяин и повелитель!

— Изыди! — крикнула Гермиона. — Тебе здесь не место! Ты лжец и обманщик, прельститель и трус! Изыди!

Демон снова накинулся на нее и снова был отброшен. Существо быстро меняло облик: становилось акромантулом, саблезубым тигром, акулой, созданием, состоящим только из когтей и зубов, или бестией, порождением больного рассудка. Даже не обладая материальным телом, демон мог сильно навредить Гермионе или убить, если бы ему удалось проникнуть в нее. Единственным же ее оружием были заклинания и полная сосредоточенность — воля и намерения должны стоять за каждым словом, потому что исход сражения зависел от духовной силы противников.

Северус заметил, что оба начали уставать. Демон все реже менял облик, да и нападал слабее, но и Гермиону шатало, она тяжело дышала, лицо покраснело. Пока ему нельзя вмешиваться, нельзя потревожить ее сосредоточенность. Шаг за шагом она отгоняла демона от Драко и не дрогнула, даже когда тварь превратилась в дракона и пыхнула огнем. Протего Гермионы отразило пламя прямо на демона.

Из пасти его вырвался громкий вой, перешедший в скулеж, а затем в разрывающие сердце рыдания. Опять поменяв обличие, демон превратился в ребенка.

— Миа, — заплакал мальчик и вжался в угол, — Миа, мне так больно! — лицо было перекошено от мук и залито слезами.

Северус узнал ребенка — малыш Люпин.

— Помоги мне, Миа, пожалуйста! — из многочисленных ран на теле брызнула кровь, и мальчик закричал так жалобно, что у Северуса сжалось сердце.

Палочка в руке Гермионы задрожала, а глаза расширились от испуга.

— Миа! — кричал ребенок. — Миа…

Двумя большими шагами Северус сократил расстояние и оказался рядом. Схватил Гермиону за руку с палочкой и вздрогнул, ощутив болезненный удар. Но не отпустил, а заставил ее магию дальше давить на демона. Гермиона попыталась оттолкнуть его, но Северус обнял ее свободной рукой.

— Он не настоящий! — крикнул он прямо в ухо. — Это демон, и если вы сдадитесь сейчас, он вас захватит!

Казалось, Гермиона не слышит, она продолжала отталкивать его.

— Это Тедди! Он ранен, я должна пойти к нему!

Для столь хрупкой женщины она была на удивление сильна, и Северусу пришлось постараться, чтобы удержать ее.

— Мисс Грейнджер! — крикнул он. — Очнитесь! Сосредоточьтесь, вы почти победили! Не сдавайтесь!

Она изворачивалась в его руках, мотая головой, словно испуганная лошадь.

— Гермиона! — позвал он. — Посмотри на меня! Посмотри… на… меня! — Северус не знал, что произошло, но когда она глянула на него, ее глаза прояснились. — Оставайся со мной, — хрипло прошептал он и крепче сжал ее руку с палочкой.

Тедди-демон понял, что проигрывает, и попытался вновь превратиться, но Гермиона не дала ему такой возможности. Крепко прижавшись к груди Северуса, словно к твердыне в шторм, она произнесла черномагическое заклинание вызова огня:

— Incendium Daemonicum!

Из палочки вырвался адский, безумный огонь и сложился в образ чудовища с телом льва, пастью змеи, мощными крыльями и длинным хвостом. Чудище с неимоверной скоростью бросилось на демона и проглотило его. Огонь заколыхался и перекинулся на стены Хижины, превратившись в инферно.