Несколько однокурсников кивнули, словно соглашаясь, но Рин не верилось, что человек, дерущийся с такой элегантной точностью, как Алтан, обладает сообразительностью обезьяны.

В Синегарде она уже поняла, каково это, когда тебя считают дурой из-за цвета кожи. Это ее бесило. Интересно, испытывает ли то же самое Алтан?

– Это все враки. Алтан не идиот, – сказал Рабан. – Лучший студент нашего курса. Может, и всей академии. Ирцзах говорит, что у него никогда еще не было такого блестящего ученика.

– Я слышал, он верный кандидат в будущие наставники, – сказал Хан.

– А я слышал, он принимает наркотики, – сказал Нэчжа, который явно не привык к тому, что не он находится в центре внимания. Похоже, он всячески пытался принизить способности Алтана. – Сидит на опиуме. По глазам же видно – все время красные.

– У него красные глаза, потому что он спирец, кретин, – сказал Катай. – У всех спирцев алые глаза.

– А вот и нет, – заметила Нян. – Только у воинов.

– Ну, Алтан уж точно воин. И у него красная радужка, – сказал Катай. – Не капилляры. Он не наркоман.

Нэчжа скривился.

– Все время заглядывал Алтану в глаза, да?

Катай вспыхнул.

– Ты не слышал разговоры других кадетов, – вкрадчиво продолжил Нэчжа, как будто имеет доступ к информации, которой остальные не владеют. – Алтан – наркоман. Я слышал, Ирцзах дает ему опиум после каждой победы. Потому он так и старается. Опиумный наркоман пойдет на что угодно ради дозы.

– Чушь, – сказала Рин. – Ты и понятия не имеешь, о чем говоришь.

Она знала, как выглядят наркоманы. Курильщики опиума были похожи на пожелтевшие, бесполезные мешки с костями. И не дрались как Алтан. Не двигались как Алтан. Они не были смертоносными хищниками с безупречной грацией.

«Великая черепаха! А я ведь и сама от него без ума», – поняла она.

– Через полгода после подписания пакта о ненападении императрица Су Дацзы запретила в Никане хранение и использование любых психоактивных веществ, для искоренения незаконной торговли наркотиками были введены серьезные наказания. Конечно, во многих провинциях все еще процветает черный рынок, и это вызывает споры об эффективности подобной политики. – Наставник Йим обвел взглядом аудиторию. Все студенты разом дернулись и либо начали что-то царапать в тетрадях, либо уставились в окно. – Я что, читаю лекцию на кладбище?

Катай поднял руку:

– Мы можем поговорить о спирцах?

– Что? – нахмурился Йим. – Спир не имеет никакого отношения к тому, о чем… А‐а‐а… – Он вздохнул. – Познакомились с Тренсином, да?

– Он был неподражаем, – пылко сказал Хан, пока все остальные кивали.

– Каждый год, – рассерженно пробормотал Йим. – Каждый год. Ну ладно. – Он отбросил заметки для лекции. – Раз вы хотите поговорить о Спире, давайте поговорим о Спире.

Все застыли в ожидании. Йим закатил глаза и порылся в толстой пачке карт в ящике стола.

– Почему устроили бомбардировку Спира? – нетерпеливо спросил Катай.

– Обо всем по порядку, – ответил Йим. Он полистал пергамент и наконец нашел то, что искал, – помятую карту Спира и южных границ Никана. – Терпеть не могу поспешную историографию, – сказал он, пришпиливая карту к доске. – Начнем с политического контекста. Спир стал колонией Никана во времена правления Красного императора. Кто может рассказать о присоединении Спира?

Рин подумала, что присоединение – слишком мягкое слово. На самом деле все произошло далеко не так благодушно. Много веков назад Красный император захватил остров силой и заставил спирцев служить в его армии, превратив их в лучших бойцов ополчения, пока Вторая опиумная война не стерла весь народ с лица земли.

Нэчжа поднял руку:

– Спир присоединили во время правления Майриннен Теарцы, последней королевы-воительницы Спира. Никанская империя предложила ей покинуть трон и платить дань Синегарду. Теарца согласилась, скорее всего, потому, что была влюблена в Красного императора, или что-то в этом роде, но Совет Спира ей не позволил. Легенда гласит, что Теарца в отчаянии заколола себя кинжалом, и ее гибель убедила Совет Спира в том, насколько она стремилась в Никан.

На мгновение повисла тишина.

– Самая идиотская история на свете, – прошептал Катай.

– С какой стати ей было себя убивать? – спросила Рин. – Разве не лучше было бы добиться своего при жизни?

Нэчжа пожал плечами.

– Вот почему женщины не должны командовать на мелких островах.

Этот комментарий вызвал гул ответов. Йим поднял руку, велев всем умолкнуть.

– Все было не так просто. Легенда, конечно же, приукрасила факты. Рассказ о любви Теарцы и Красного императора – не историческая быль, а романтическая сказка.

Венка подняла руку:

– Я слышала, что Красный император ее предал. Обещал, что не нападет на Спир, но не сдержал слово.

Йим пожал плечами.

– Это популярная теория. Красный император славился беспощадностью, предательство вполне в его духе. Правда в том, что я не знаю, отчего умерла Теарца. Может, ее и убили. Известно лишь, что она умерла, спирская традиция монарха-воина прервалась, а остров присоединился к империи вплоть до Второй опиумной войны. Экономически Спир не представлял особой ценности в качестве колонии. Остров не экспортировал почти ничего нужного империи, за исключением воинов. Существуют свидетельства того, что спирцы даже не были знакомы с сельским хозяйством. До того как Красный император принес им цивилизацию, спирцы были примитивным народом, практиковавшим дикие, варварские ритуалы. Они не могли ничего предложить ни в области культуры, ни в области технологий, одним словом, на века отстали от всего мира. Но как воины спирцы ценились на вес золота.

Рин подняла руку:

– А спирцы и впрямь огненные шаманы?

По классу разлетелись приглушенные смешки, и Рин тут же пожалела о своем вопросе.

– В Тикани до сих пор верят в шаманов? – поразился Йим.

Щеки у Рин пылали. Она все детство слышала рассказы о Спире. Все в Тикани восхищались яростными воинами империи и их предполагаемыми сверхъестественными способностями. Рин понимала, что не стоит верить этим россказням, но ей все равно было любопытно.

Но она спросила, не подумав. Конечно, очаровавшие ее в Тикани мифы выглядели отсталыми и провинциальными в столице.

– Нет, я в смысле… Я не… – промямлила Рин. – Я об этом читала, мне просто интересно…

– Не обращайте на нее внимания, – сказал Нэчжа. – В Тикани до сих пор считают, что мы проиграли Опиумные войны.

Снова раздались смешки. Нэчжа самодовольно откинулся на стуле.

– Но ведь у спирцев и впрямь есть необычные способности, да? – быстро пришел на помощь Рин Катай. – Иначе зачем бы Спир понадобился Мугену?

– Потому что это удобная цель, – ответил Нэчжа. – Точно между островами Федерации и провинцией Змея. Почему бы и нет?

– Это бессмысленно, – покачал головой Катай. – Насколько я понимаю, Спир не имеет никакого стратегического значения. Он даже для военно-морской базы непригоден, Федерации удобнее было бы переплыть через узкий пролив в Хурдалейн. Спир мог заинтересовать мугенцев, только если способен их напугать.

– Спирцы внушают страх, – сказал Нэчжа. – Примитивные наркоманы. Кто ж не захочет от них избавиться?

Рин даже не верилось, что Нэчжа может так бесцеремонно описывать кошмарную резню, и была поражена, когда Йим кивнул в ответ.

– Спирцы были варварами, поглощенными лишь войной, – сказал он. – Они готовили детей сражаться, как только те начинали ходить. Веками они опустошали прибрежные никанские поселения, потому что у них не было собственного сельского хозяйства. И кстати, слухи о шаманизме, вероятно, имеют отношение к их религии. Историки полагают, что в своих странных ритуалах спирцы посвящали себя богу, Багряному Фениксу. Но это всего лишь ритуал. Не боевые способности.

– Но широко известны особые отношения спирцев с огнем, – заметил Катай. – Я читал военные рапорты. Многие генералы, и никанские и мугенские, считали, что спирцы умеют управлять огнем силой мысли.