AHZ

). Соответственно этот маршрут и был в его памяти последним. На Вертажо Кита, во время прошлого маршрута, я доставил Олега Романовича Кузнецова, 2174 года рождения (хотя это, наверное, лишнее, уверен у вас уже есть об Олеге подробная информация). Оставил Олега там работать в должности егеря. Заодно присматривать за отелем на территории лесничества. Когда Эдуард Эдуардович чуть поостыл и заинтересовался, куда исчезла Рита, то известие об ее убытии не вызвало большого интереса. Он тоже, да и все мы, решили, что улетела она на круизный лайнер. Ситуация неприятная, но бытовая. Тревогу подняли техники. Даже не тревогу, а раздражение у них вызвал факт, что без их ведома кто-то взял челнок, которому отведены свое место и время в доставке гостей с нескольких кораблей на орбите. Проследили маршрут и с удивлением обнаружили, его на Вертажо Кита. Стали разбираться, как это получилось? Обнаружение факта пропажи челнока, поиск его местоположения и выяснение, как он туда попал, заняли несколько часов. Когда стало ясно, что вместо круизного лайнера Маргарита Викторовна оказалась на дикой планете, это конечно восторга не вызвало, но серьезно никто за не испугался. На планете лесничество и отель. Все недалеко от места посадки. Плюс профессиональный егерь. Собственно, первым делом я лично отправил Олегу сообщение. Объяснил ситуацию, попросил его встретить девушку и позаботится о ней. Связаться напрямую, к сожалению, не мог. Связь односторонняя, станции связи нет, да и не нужна она. Там кроме лесничества и цивилизации-то никакой нет. Мы хотели вылететь за Ритой сразу, но диспетчеры комплекса, нам просто отказали в этом. У них и так аврал с транспортными средствами, а теперь, когда “по нашей милости на один челнок меньше”, и вовсе график сбит. Придется ждать, когда освободятся люди. А это больше суток. Я Олегу так и сообщил в послании. Через сутки отправил ему второе, где сообщил о скором прилете. Когда мы наконец вылетели на Вертажо Кита, то взяли для этого не челнок, а инженерный вельбот с тремя техниками на борту. Пилот с помощником и второй пилот для челнока, на случай если “эта цаца, по пьяни там чёнить похерила”, как он выразился. Эдуард Эдуардович с нами не полетел, так как ему как раз надо было выступать. Он и меня не хотел отпускать, боялся, что без моей моральной поддержки не справится с докладом. А Риту и техники бы привезли. Но я отказался, во-первых, некрасиво по отношению к девушке, во-вторых, я серьезно опасался, что техники ей, что-нибудь выскажут, в связи с происшествием. Они люди прямые, а Рита и без того на постоянном взводе и требует к себе повышенного уважительного внимания. Будет очередной скандал. Мне хотелось, в случае чего, его предотвратить. Хотя это к делу не относится. Приземлились, когда на планете было около двух часов дня, точнее не скажу, у меня часы были выставлены на земное время и на время Картука. Челнок был на том же месте, где и я когда-то высаживался, девушки внутри не было. Помощник пилота остался в вельботе, сам пилот осматривал челнок, а второй пилот вместе со мной пошел к гостинице. Мы пока летели, обсуждали саму планету, говорили про охоту, страстным поклонником которой он оказался, и я обещал ему показать лесничество. Мы шли и разговаривали, когда он (его, кстати Стасом зовут) остановился и спросил меня: – Дикие животные прямо здесь могут быть? При этом его рука потянулась к пистолету. – В общем да, – удивленно ответил я, поправляя ружье, – но что вас беспокоит? Оружие у нас есть, я по работе всегда с дробовиком на такие инспекции отправляюсь, и у вас вижу штатное. Но около лесничества наткнутся на серьезного хищника шанс небольшой, по опыту знаю. Звери всегда начинают подальше от человека держаться, когда он рядом селится. А Олег человек лесной, опытный. – Тогда в кого он стреляет? – Стреляет? – Да. Вы не слышите? Вот опять. Пока он не сказал, я и внимания бы, наверное, не обратил. Но у Стаса оказался отличный слух. Теперь и я напряг свой и услышал выстрелы. – Может он девушку развлекает? Стрелять учит? – Может, – с сомнением протянул Стас, – но странно. Он что? Скоростной стрельбе ее обучает? Действительно, выстрелы следовали один за другим. Так стреляют не в тире, прицельно, а в бою, на короткой дистанции. – Может тогда... – договорить я не успел, Стас схватил меня за руку, останавливая, и выхватил пистолет. Я только собирался удивится, странности его поведения, когда он ткнул стволом вперед, во что-то, что я поначалу принял за небольшой холмик в траве. Осторожно подойдя ближе мы увидели труп. У дерева лежал человек в звериных одеждах и со странным головным убором. Череп хищного животного с рогами. По поводу причины смерти гадать не пришлось, в груди зияла рана, по всему, ножевая. Пока рассматривали труп, обнаружили рядом еще один. С перерезанным горлом. Опять послышались выстрелы. Мы оказались в затруднительном положении. Ясно что ситуация чуть сложнее, чем мы предполагали, но нам-то что делать? – Кто это?! – Откуда я знаю! – Это ваше лесничество, ваши обитатели. – Эти точно не наши! – Зверолюди какие-то. – Думаю, это просто часть одежды. – А там значит стреляют. Не похоже, чтобы эти рогатые умели с огнестрелом обращаться. И девчонки в челноке нет. Похоже ваш егерь там воюет. Как его? Олег? – Так, подождите, не могу сообразить, что делать? – По хорошему бы валить отсюда надо. За подмогой. Но времени уйдет уйма. Я внимательно взглянул на него. Парень вроде нормальный, не трус. – Стас, пойдем посмотрим, что там? Там и решим. – По инструкции не положено. – Ладно, я сам. А ты давай на Картук, за подмогой. – А где я на Картуке подмогу найду? Охрана казино? Они меня пошлют и далеко, и глубоко. Это не их компетенция. Здесь поблизости подмоги нет. Я даже не знаю, где ближайшая военная база. – Короче, я иду туда. Я проверил ружье и пошел вперед. Стас догнал меня через минуту и буркнул: – С дороги давай сойдем. Нас издалека видно. Лесом надо. Мы вышли к поляне в центре которой располагалось лесничество и у меня сердце упало от увиденного. База за забором напоминала банку набитую килькой. Кипящую. Там везде были эти ребята в звериных шкурах и с рогами. Но самое интересное, они лезли по крыше на чердак гостиницы, а чердачного окна по ним велась стрельба. На наших глазах было убито человек десять, этих рогатых, а остальные продолжали лезть! – Здесь мы ни хрена не сделаем, – быстро сказал Стас и я был вынужден с ним согласится. Возвращались осторожно, но быстро. Когда подходили к месту высадки, навстречу нам вышел помощник пилота с чем-то блестящим в руках. – Смотрите, что нашел! Это платье! Она, получается прямо здесь... – Уходим, быстро!!! – прервал его Стас. – Куда? – опешил помощник. – Потом объясню. Давай со мной, а Лешка челнок поведет. – Чего там вести? Только координаты задать. А деваха эта, из-за которой... – Игорь, прошу, я потом объясню. А сейчас, садись, полетели! – Хорошо, – пожал плечами тот, – только Лешку еще дождаться надо. – Что? – остановился Стас, – где он? – Говорит, лебедя видел. Розового. Заправил челнок, взял камеру и за ним пошел. У него своя страница на ФОТОХУДОЖНИК.РУ. – Куда он ушел? – Туда, в лес. Вряд ли далеко, сейчас позову, – он поднес руки ко рту. Стас подскочил к нему и зажал рот рукой. – Тихо! – Да что с вами?! – Мы здесь не одни. Стас вкратце объяснил ситуацию. Игорь побледнел. – Это террористы? – Ты вообще меня не слушал? Дикари какие-то. Леха давно ушел? – Минут через пять после вас. – Черт, у него даже оружия нет. – У него “Суета” с собой. Ручной АСНП ... да вон он! Леша спускался с поросшего невысокой травой холмика, и с блаженным видом, пряча фотик в чехол, говорил: – Ребята, здесь такая природа! Цветы душистые... что с вами?! Объяснили и ему. – Валим, – быстро сказал он, не дожидаясь окончания рассказа. Они втроем направились к вельботу. – Подождите! – остановил я их. – Чего ждать, дядя? – У тебя “Суета” с собой? Я правильно понял? – По инструкции не положено, – коротко ответил Леха, сразу поняв, что я задумал. – У тебя нет инструкций на подобную ситуацию. – Есть. В случае столкновения с представителями агрессивно настроенной фауны постараться осторожно покинуть участок. И еще пункт. Избегать любой конфликтной ситуации. Подходят оба. И в обоих случаях АСНП применять только в случае непосредственной угрозы жизни. Леха повернулся, чтобы уйти. – Стой! – Что еще? – Отдай мне прибор, а сам иди. – Ты умрешь. – Просто отдай “Суету”. – Не положено. – Слушай, как человека прошу. Это прибор, вещь бездушная. Объяснишь начальству, при каких обстоятельствах ты без него остался. Тебе максимум выговор за потерю имущества, а там люди гибнут. Да и выговора уверен не будет. Если твои боссы не совсем уроды конченые. Он нехотя снял с пояса усеченный конус с рукояткой и протянул мне. Я схватил, проверил настройки и снова попросил: – И челнок оставьте. Вельбота вам хватит. Леха кивнул и с опаской оглядываясь по сторонам, дернул в сторону выпуклую дверь инженерного катера. Стас вдруг крякнул и преувеличено бодро похлопал себя по кобуре: – Я с вами пойду. – Хорошо, – не стал спорить я. – И я! – вдруг сказал Игорь. Я окинул его взглядом. Молодой, хорохорится, хоть и боится до ужаса. – Нет. Не обижайся, но ты больше мешать будешь. – Я нож у Алексея возьму. – Все равно, нет. Да и не даст тебе Алексей нож. Игорь открыл рот, собираясь еще что-то возразить, но его окликнул Леха: – Полетели давай, герой. Если останешься, то навсегда. Они уже не вернутся. Сам слышал, – несколько сотен дикарей. К базе мы со Стасом неслись, слыша за спиной шипение поднимавшегося вельбота. Я бежал мысленно проклиная свой возраст и молясь услышать стрельбу. Значит жив еще. Я сильно переживал, поэтому, когда бахнул выстрел, обрадовался. Еще я сильно устал, поэтому, когда мы снова выбежали на поляну, хрипел и задыхался. – Вы в курсе, что эта штука не различает, где свои, где чужие? – Стас сжимая пистолет, ткнул в АСНП в моей руке. – В курсе. Конкретно таких, я еще не видел, но здесь панель простейшая, разберусь. – Я не о том. Хочу сказать, когда вы ее включите, она и дикарям по нервам врежет, и вашему парню. И девице, если она с ним. – Выхода нет. Если ничего не делать, их убьют. А так-то они в здании. Когда начнется паника, мозги им отключит. Они просто не смогут сообразить, что выбежать надо. А вот дикарей сметет. Я повторно осматривал прибор в руке. Вычурный конус, смесь плексигласа и керамики. На удивление мощный, для такого размера. Почти как полноценный датчик, что на заборе висит. Вот еще вопрос, кстати, почему Олег “Суету” не включил, когда... хотя, что я знаю? Может эти дикари для него сюрпризом оказались. Или ради спасения дуры-Риты? – Надо поближе подойти, – выдохнул я. – Пойдем, – тоскливо ответил Стас, – может и не убьют. Подойдя ближе разглядели многообразие людей (если это люди) атаковавших базу. Мы вошли в ее открытые ворота и на мгновение я показался себе древним священником, изгоняющим нечисть. Только вместо библии в руках инфранизкочастотное распятие. Нас увидели, никто не удивился, несколько глоток орали что-то гортанное. Дикари из тех, что не облепили отель как муравьи бросились к нам, размахивая сучковатыми дубинками и каменными копьями. Грязные шкуры развевались, когда рогатые мчались по разгромленному двору мимо разбитых фонарей, развороченной клумбы и гудящего перевернутого робота Тяни-Толкая. С чердака снова раздался выстрел, затем крики. Я нажал кнопку. Знал, что стоя по ту сторону прибора мне ничего не грозит, но все равно, отодвинул его от себя на всю длину руки. Те что бежали на нас, не успели остановится. Не успели, не смогли. Ноги им отказали, а туловище еще летело вперед. Упали, покатились по земле, вскочили и бросились в обратную от нас сторону. Странно, но никто не кричал. Рогатые отрывисто дышали, протяжно выли, заглушая гул Тяни-Толкая, толкались сами, вылезая в многочисленные дырки в заборе. Несколько дикарей выпали с этажей, прыгая из окон и выбегая сквозь разбитые стеклянные стены здания. Падая на землю, ломая руки, ноги и все равно ползли, пытались спастись от неведомого ужаса. Я стоял на месте не меньше минуты, понимая, что те, кто находятся сейчас в гостинице переживают худшие мгновения своей жизни. Их трясет, бешено колотится сердце, давит пустота в животе, и им СТРАШНО. Но был вынужден продолжать, чтобы дикари убежали как можно дальше. Наконец посчитав, что теперь уже можно, выключил АСНП, хотел вбежать в разбитые двери отеля, но меня остановил Стас. – Я первый. У меня все-таки пистолет. Пистолет пригодился. Несколько дикарей были внутри. Ползали по полу, вдоль стен, скользя в собственных блевотине и нечистотах. Стас хладнокровно их пристрелил. У меня мелькнула мысль, что ему уже доводилось чем-то подобным заниматься. Не иначе воевал где-то. Лестничный пролет заливало водой. На последнем этаже и чердаке сработала система пожаротушения. Перед входом на чердак, посредине паркета сожженная ковровая дорожка и остатки кострища. Я так понимаю Олега и Риту выкурить пытались. Олега и Риту мы нашли на промокшем чердаке. Оба лежали у стены и мои первые мысли были нерадостными. Потом Рита что-то промычала и не открывая глаз, затрясла ногой. Олег лежал буквально под кучей дикарей, держа одного за горло. Когда мы его вытащили, оказалось, что второй рукой он держит штык, погруженный в живот другого. (Я уже отписывался, откуда на территории лесничества старинное оружие, наверняка где-то в бумагах, что вам предоставят, есть и эта писулька). Олег слабо дышал и когда я осторожно похлопал его по щекам что-то пробормотал. Мне показалось “пес вернулся” или “не разулся”, я еще помню обувь его проверил. Ботинки были на месте. Шок, изранен, избит, но пока жив. Рита тоже. Из всех ранений, помимо последствий шока, шишка на весь невысокий лоб. Это она шарахнулась лбом об стену во время панической атаки. Пол был завален мусором, гильзами и, по-моему, я там змею видел. Мы со Стасом похватали ребят и дотащили до челнока. Хорошо, Стас кабан здоровый, он Олега пер. Я нес Риту, но все равно страшно устал. Старый уже. Из-за меня останавливались несколько раз, отдыхали. Я в эти минуты исправно включал “Суету” в сторону отеля. Все время пока летели на Картук, я молился, чтобы Олег выжил. Рация заработала, когда мы подошли близко к планете, было не до долгих разговоров, но медиков я запросил. Когда прибыли нас уже ждали. Толпа занимала всю площадку под навесом, часть заскочила через служебные входы внутрь ангара и рассматривали нас из-за челноков. До сих пор не знаю, что им там Леха с Игорем напели. Передал Олега врачам. Рита пришла в себя еще в челноке. Но была слаба и сил хватало только на нытье. В диспансере при казино, где обычно только от похмелья лечат, ей выделили роскошную палату. Когда спустя три дня мне наконец разрешили проведать Олега после операции, я проходил мимо. Дверь была приоткрыта, внутри сидел мой начальник и Рита ему что-то недовольно выговаривала. Милая барышня. Надеюсь я описал достаточно подробно и так просто как мог. Я бы на этом закончил, но к описанному кое-что добавлю. Уже здесь, в казино среди “высокой” публики нашлись моралисты, рассуждающие о том, что “в сущности предъявить туземцем нечего. Это мы к ним пришли, а не они к нам”. Идиот, который это сказал, потом долго рассуждал об ответственности “тех, кто разумом выше, пред душами нетронутыми цивилизацией”, которые еще “младенцы Вселенной” и не знают, как себя вести, пока старшие не научили. Я сдержал порыв схватить идиота за шкирку и притащить в палату к Олегу, чтобы показать, как “младенцы” его изуродовали. Оторванные от жизни идеалисты ничего не знают, но обо всем судят. Я очень боюсь, что подобная точка зрения станет преобладающей, ее подхватят СМИ и понесут по Вселенной. Я конечно не предлагаю шарахнуть по дикарям бомбой, но и целоваться с ними резона не вижу. Ими все равно ведь теперь займутся. Антропологи, биологи, социологи, еще кто-то. Так как бы их не сожрали. Ладно, заканчиваю. Мне еще писать похожие показания своим, в Минприроды. Хотя нам это происшествие не так досадило. Я лично был свидетелем того, как ваш сотрудник раздраженно выговаривал кому-то по коммуникатору, что вообще этим МЧС должно заниматься, или МГБ, но в силу исключительности и новизны ситуации, поручили вашему ведомству. Олега, когда меня пустили, я застал обмотанного проводами, трубками. Несмотря на слова врача, что он очнулся, спал. Я сидел рядом, рассматривал вновь изуродованное лицо, думал, что если выживет, денег на пластику ему взять неоткуда. Пришел врач. Расстроено покачал головой, увидев, что Олег снова уснул, сказал, что это плохо и беззвучно шевеля губами стал считывать показания с датчика. – Как он? – спросил я его. – Сейчас ничего не скажу. Многочисленные внутренние кровотечения. До сих пор не все нашли. Оборудования нет. Это в больницу нормальную надо. А корабль только через две недели будет. “Принцесса Алиса” ради него не станет круиз сворачивать. – Выживет? – Не знаю. – А девушка почему до сих пор здесь? Мне показалось не так уж с ней все и плохо. Сотрясение? – Там сотрясать нечего. Все с ней нормально. Последствия шока, да пара ушибов. Ее вообще можно было не госпитализировать. Это она выпендривается. – Перед кем? – Перед папиком своим. Передо мной, вами. Перед медсестрой, что ей инъекцию колет. Причем колет витаминки. Надо же подыгрывать. – Зачем? Выписать и все. – Пытался. Папик вой поднял. “Что за обслуживание?!!”. Пусть лежит, а ему я потом счет предъявлю. “За обслуживание”. Пусть еще повоет. Это за язык ее. Болтливая, сил нет. И всё жалобы. – На кого? – Опять же. На всех. В том числе и на парня вашего. – Что говорит? – “Хамил, дергал за руку, был непочтителен”. Олег, когда в сознание приходил, только посмеялся, когда я ему рассказал. Говорит, даже не в обиде. Это такой тип людей, которым весь мир что-то должен. На таких не обижаются. – Раз в себя приходит, значит все хорошо будет? – Не знаю, – повторил врач. Все что мог сделал, теперь слежу за состоянием. Я больше у Риты торчу. Олег ваш умнее меня, на таких не злится. А я раздражен все время. Я тоже такой тип людей знаю. Любое несоответствие своим капризам они искренне воспринимают как несправедливость. Рита видит ситуацию следящим образом, – что-то пошло не так. Капризы не только не исполняются, ею самою не просто не восхищаются, а еще и камнем по голове засветить норовят. Значит в этом кто-то виноват. Кто ближе всех на данный момент? А! Вот этот Квазимодо с оторванным ухом. – Квазимодо? – Это она Олега так называет. – Таких Рит жизнь наказывает в возрасте. До них только тогда начинает доходить, что не все обязаны перед ними на задних лапках плясать. Правда, как правило, выводы они делают ошибочные. Начинают обижаться на жизнь, но не на себя. Олег что-нибудь еще говорил? – Почти ничего. Один раз только расстроено произнес – “опять работу искать”. Кажется, это его волнует больше, чем здоровье. А в бреду все время фразу странную повторял. – Какую? – Лес проснулся. Я в тот вечер долго сидел у Олега. Все надеялся, он проснется.