Сразу после собрания полетела к Доминику на крыльях любви, забив на одно из последних занятий по специализации. В зобу от счастья дыханье спёрло. И ведь хотела сначала позвонить, предупредить, что бегу, но в последний момент передумала. Что называется, решила сделать сюрприз любимому. Идиотка.

У подъезда дома, в котором он арендовал небольшую, но очень уютную квартирку, было на удивление людно. Я остановилась, с удивлением оглядываясь по сторонам.

– Девушка, вы тут проживаете? – спросил у меня здоровенный лоб с пружинкой наушника в ухе. Охранник, что ли, чей-то? В этом районе?

– Нет, у меня тут жених, – искренне ответила я.

Лоб дружелюбно улыбнулся.

– И у нас жених. У дочки хозяина нашего, – и тут же нахмурился с самым серьёзным видом. – Так что пустить пока никого не могу, если прописки нет. Тут обождите, она уже минут через десять выйдет, тогда и пройдёте.

От нечего делать я обошла два раза вокруг дома, а когда появилась из-за угла, намереваясь зайти на третий круг, увидела, что возле ближайшей к подъезду машины стоит мой Доминик, да не один, а с какой-то девчонкой. И не просто стоит, а ещё и целуется.

«Это какая-то ошибка», – подумала и поморщилась от брезгливости. Идиотские предположения и глупости у меня всегда чувство брезгливости и гадливости вызывали, даже когда я сама их говорила или делала. Или думала.

Какое-то время ждала, пока голубки намилуются, отстранённо наблюдая за тем, как скользят по спине соперницы крепкие руки Дома, и… ничего не чувствовала. Девчонка была низкорослой, полноватой, в обтягивающем блестящем платье и шлюховатых сандалиях на золотых танкетках, а мне было всё равно. Это потом уже, когда невестушка скрылась во чреве автомобиля, немедленно унесшего её в светлые дали, я злорадно припомнила все подробности внешности соперницы, а тогда… Внутри был абсолютный чувственный вакуум, лишь ворошились обрывочные мысли, наполненные недоумением и тоской.

Когда кортеж вместе с новой невестой моего Доминика уехал, я смогла если не шевельнуться, то хотя бы вздохнуть. Выдохнуть. Что там мои девки говорили? Что я счастливица? Счастливица и есть. Ведь не прибудь я сегодня к Дому внезапно, неизвестно, сколько бы он меня ещё за нос водил…

Первым порывом было подойти к нему и когтями в предательскую рожу вцепиться. В глаза его брехливые плюнуть и…

Фу!

К счастью, после первого порыва ко мне вернулась способность мыслить и здраво оценивать ситуацию. Нет, не стану я позориться и устраивать унизительную драку. Стыдно и противно. Самым лучшим во всей этой паскудной ситуации будет просто уйти и забыть. Был жених – и нету. Может, умер, а может, просто приснился… Я развернулась, намереваясь дойти до автобусной остановки, сесть на первый, что придёт, и кататься по Центру, пока не успокоюсь настолько, чтобы можно было вернуться домой. Но, как говорится, не судьба.

– Иви? – в голосе Дома было столько удивления и искренней радости, что я едва не взвыла. Сжала кулаки и оглянулась. – Что ты тут…

Он всегда был очень догадливым и чувствительным к малейшим изменениям моего настроения. Вот и сейчас мне не пришлось ничего говорить, он всё прочитал по глазам.

– Видела?

Напрасно я пыталась отыскать на его лице следы стыда и сожаления, ничего кроме лёгкой досады там не было.

– Малышка, я тебе сколько раз говорил, чтобы звонила, если прийти собираешься? Видишь, что получается, когда ты меня не слушаешься?

Это всё, что он может мне сейчас сказать? Я даже растерялась немного. О, небо…

– Больше не приду, можешь не беспокоиться.

– Иви, Иви…

Он устало вздохнул и медленно подошёл ко мне. Обнял за плечи. Вернее, попытался обнять, а я отшатнулась от него, вдруг осознав: если он дотронется, если он сейчас только дотронется до меня, то… Не разревусь – хуже, я его ботинки с остатками собственного завтрака познакомлю.

– Не подходи.

– Малышка…

На фоне огромного, почти двухметрового Дома со своими метр шестьдесят восемь я и в самом деле смотрелась маленькой девочкой. Поэтому «малышкой» он меня называл довольно часто и вполне оправданно. И самое поганое, что мне это нравилось. Очень. До щенячьего скулежа, ей-богу!..

Рвотные позывы были так сильны, что я даже зажмурилась, чтобы прийти в себя, и шумно задышала, немного наклонив голову.

– Не подходи, Дом. Правда. А то меня вырвет.

– Умеешь ты трагедию из ерунды сделать, – и не пытаясь скрыть раздражение, бросил он. – Чёрт, не хотел сейчас об этом рассказывать. Ну, раз ты уже всё видела… Иви, давай присядем и поговорим как взрослые люди.

Скотство! Это со мной что-то не так или всё-таки с ним? Почему мужчина, которого я до сегодняшнего утра любила и за которого собиралась выйти замуж в конце года, вдруг превратился в чужака?

– Спасибо, постою, – выдавила я сквозь зубы, и Дом чертыхнулся.

– Ну что ты в бутылку лезешь? Что изменилось со вчерашнего дня? Два поцелуя на парковке? Ив, это же ерунда и совершенно ничего не значит!

– Доминик, лучше помолчи, а то точно сблевану, – и тут я не шутила и не преувеличивала. – До меня только сейчас дошло, что ты уже вчера про новую невесту знал. Ведь знал? И всё равно со мной… меня…

Не смогла договорить до конца, но он и так понял.

– Иви, малышка…

Твою мать! Кажется, прозвище «малышка» теперь ненавижу даже больше, чем имя Агнесса.

– А я все гадала, почему ты передумал и решил не ждать до свадьбы… А оно вон как, значит. Конечно, ты же уже вчера знал, что никакой свадьбы не будет. Так почему бы ни присунуть напоследок девчонке, что тебя два года завтраками кормила. Святая Брунгильда свидетельница – мир не видел большего мудака, чем ты, Дом. Хотя и я хороша.

Он поморщился.

– Не передёргивай.. Люблю я только тебя.

«Что ты знаешь о любви?» – хотелось завизжать, но я не стала устраивать сцен, хотя что-то внутри меня выло и рвалось с цепи и прямо-таки подзуживало расцарапать рожу.

– О любви будешь невесте своей петь, а не мне. Интересно, она всегда так по-блядски одевается или только чтобы тебе угодить?

– Ревнуешь? – Дом улыбнулся.

– Издеваешься?

Со скамейкой, возле которой мы стояли, поравнялась какая-то посторонняя мамаша с коляской, и мы замолчали, не желая, чтобы наш разговор стал достоянием гласности. Но стоило женщине скрыться в подъезде, как Доминик перестал делать вид, что мы всего лишь добрые знакомые, просто болтающие ни о чём, схватил меня за руку и отчаянно зашептал:

– Иви, ты пойми! Это же такая удача! Дочь министра финансов. Да я о таком даже мечтать не мог! Это же Шанс! Шанс с большой буквы, слышишь меня?

– Хочешь, чтобы я тебе счастья пожелала?

– Не мне, – мягко возразил он, поднял вторую руку, словно хотел погладить меня по щеке, но в последний момент передумал, уронив её плетью вдоль тела. – Нам. Тебе и мне, малышка.

Внутри по-прежнему был вакуум. Я молча отодвинулась от своего теперь уже бывшего жениха и брезгливо вытерла ладонь о подол платья.

– Дом, давай без лишней театральности. Договаривай, что хотел сказать, и я пойду.

– Ты просто не понимаешь.

– Если честно, и понимать не хочу, но ты говори, говори.

– Я объясню. С Мелиссой я два месяца назад познакомился.

Нет, не дура я, а мегатупица. Два месяца! И меня ещё называют лучшей Гончей выпуска…

– Помнишь, меня от участка на благотворительный вечер послали? Я и не планировал ведь ничего, а она запала так, что о-го-го! Прямо там мне в ширинку пыталась залезть… Чёрт, прости! Я не это хотел… В общем, я думал, ну что баба спьяну не сделает? Протрезвеет и забудет. А она не забыла. На работу ко мне приехала, ну я и… Иви, у нас ведь с тобой ни хрена нет. Мы нищи, как церковные крысы. Ты со своим приютским приданым в семь золотых да две полушки, и я… скажем так, тоже не то чтобы богат… А у Мили уже сейчас собственный дом в зелёной полосе и машина. И папенька обещал-с, что на первенца миллион подарит, если мальчик будет… От таких предложений не отказываются, малыш.