– Ну чего ты стесняешься, проходи, – повторила учительница.
– А он у нас глухой, миссис Уорен, так что не старайтесь. Зачем ему латынь, он только свиней кормить да крылья мастерить умеет, – с ухмылкой выкрикнул Сэм, чем вызвал в классе насмешки и хихикания.
– Садись ко мне, Элайджи, здесь свободно, – сказала Эмили и похлопала ладонью по скамье.
После ее слов все мгновенно замолкли и с интересом посмотрели на юную мисс Прюмор. Элайджи сделал нерешительный шаг, но потом, набравшись храбрости, уверенно прошел и сел рядом с Эмили. Позеленевший от злости Сэм надулся, словно жаба, и его веснушки стали в два раза темнее.
– Итак, – продолжила миссис Уорен. – Как по латыни будет «птица»? Может быть, Сэм нам скажет? – спросила она, видя, что тот отвернулся и показывал кулак Элайджи.
– Что? Я? – испуганно переспросил Сэм, не расслышав вопрос. Глаза его забегали, а лоб сморщился от напряжения.
– Ego vacca, – шепнул ему Элайджи.
– А, так это просто, еgo vacca, – повторил, расслабившись, Сэм.
Но тут, к его удивлению весь класс просто взревел от смеха. В недоумении Сэм начал вертеться по сторонам, но куда бы он ни повернулся, он видел смеющиеся лица, кто-то даже показывал на него пальцем, и даже Эмили Прюмор, прислонив ладонь ко рту, еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться. Да и когда еще будет случай посмеяться над грозным Сэмом.
– Что ж, хоть вы и утверждаете, что вы, мистер Сэм Бунч, – корова, нас больше интересует, как по латыни будет «птица».
Элайджи поднял руку. Об этом моменте он часто мечтал.
– Да, Элайджи, – одобрительно кивнула миссис Уорен.
– Аvis, – гордо ответил Элайджи.
– Правильно, молодец. У каждой птицы есть крылья. Как будут «крылья»? Может быть, Сэм хочет исправиться? – снова спросила учительница Сэма.
– Alas, – шепнул Элайджи.
– Ну да, так я тебе и поверил, – тихо, сквозь зубы прошипел Сэм.
Элайджи опять поднял руку.
– Да, – указала миссис Уорен на Элайджи.
– Alas, – ответил он.
– Правильно, – обрадовалась учительница. – Элайджи, ты такой способный мальчик! Тебе явно следует ходить ко мне на занятия. Ну что ж, урок окончен, все свободны. До завтра.
Элайджи уже направился к привязанному коню, как по дороге его нагнал Сэм с двумя его братьями, близнецами Диком и Скоттом.
– Куда торопишься, Элайджи? – крикнул Сэм и толкнул его в спину. – Что, слишком умным стал? Я посмотрю, что скажет матушка, когда узнает, что ты был в школе.
– Она, наверное, поймет, что школа для меня, а не для таких баранов, как ты. Ой, прости… коров.
– Да как ты смеешь? – вне себя от злости крикнул Сэм и вцепился в Элайджи.
Они оба упали и кубарем начали кататься по траве.
– Эй, что это вы задумали? – разняла их миссис Уорен. – Чтоб я такого больше не видела!
– Мы еще поквитаемся! – пригрозил Сэм и пошел в сторону дома. За ним поторапливались его братья.
– Извините, миссис Уорен… – сказал Элайджи. – Пожалуй, я тоже поеду домой.
Но как только он сделал первый шаг, за спиной раздалось: «Элайджи». Элайджи обернулся… перед ним стояла Эмили Прюмор.
– Это ты мне? – немного заикаясь от волнения, выдавил он из себя, не веря, что с ним разговаривает сама Эмили. Ему часто снилось, что наступит тот день и он с ней заговорит, но чтоб так, наяву… Это явно был сон.
– А где же ты тут видишь еще одного Элайджи? Конечно тебе, – улыбнулась Эмили и, немного засмущавшись, опустила глаза. – Знаешь, – продолжила она снова. – А ты молодец, не каждый рискнет подшутить над Сэмом. Но теперь ты поставил его на место.
– Да, зато теперь за эту шутку я могу не досчитаться парочки зубов, – засмеялся Элайджи, после чего опять последовало неловкое молчание. – Мне уже пора домой, миссис Бунч будет злиться, – разбил он паузу.
– Да, конечно. Не буду тебя больше задерживать.
Мысленно Элайджи корил себя, «трус, трус, какой же я трус» – вертелось у него в голове, и неожиданно для самого себя он вдруг крикнул ей вдогонку:
– Эмили, я… я хотел поблагодарить тебя.
– За что? – с удивлением спросила она.
– За то, что ты предложила сесть с тобой рядом.
– А, пустяки!.. – простодушно улыбнулась девчушка. – Элайджи… я… прости меня за любопытство, но я слышала, как Сэм говорил, что ты смастерил крылья. Это правда?
– Да, иногда в свободное время я придумываю всякие необычные вещи.
– Как интересно, а ты мне покажешь?
– Тебе действительно интересно? – с удивлением спросил Элайджи.
– Конечно, крылья – ведь это так здорово.
Когда они подошли к дереву, к которому был привязан конь, Элайджи достал свой драгоценный сверток.
– Ах! Какая красота! – вскрикнула с восхищением Эмили, когда Элайджи размотал тряпки. – Неужели ты сам это сделал? Да с такими крыльями ты можешь смело участвовать в конкурсе изобретателей.
– Именно это я и хочу сегодня сделать. Только это секрет.
– О! – И Эмили жестами показала, что закрывает свой рот на ключ.
– Сегодня я их уже испытывал.
– Я вижу, – засмеялась Эмили, взглянув на порванный рукав. – Ах, у тебя идет кровь!.. – вдруг взволнованно вскрикнула она и быстренько, достав из кармана платок, приложила его к царапине.
Элайджи замер на месте, боясь даже лишний раз вздохнуть. Его сердце забилось, как маленький колокольчик. Мог ли он о таком мечтать, чтоб сама Эмили Прюмор стояла прямо перед ним и заботливо прикладывала свой платок к его раненной щеке.
– А я сегодня буду петь. Ты придешь меня послушать? – продолжила Эмили, закончив свою медицинскую процедуру.
– Конечно! – пообещал ей Элайджи.
– Тогда до встречи, и удачи тебе на конкурсе, – сказала она на прощанье.
Элайджи еще немного постоял, провожая ее взглядом, и, взобравшись на коня, поскакал домой.
Дома его уже поджидали Сэм и злая миссис Бунч. Элайджи заранее знал, что Сэм обязательно что-то ему устроит, но в душе все-таки теплилась надежда, что все обойдется. Он так не хотел, чтобы что-то испортило этот прекрасный, просто идеальный для него день. Но подъезжая к дому, он увидел, как во двор вышла миссис Дорис, и, судя по выражению ее лица, наказание было неминуемо. Последние капли надежды пропали, когда вслед за ней во двор выскочил Сэм.
– И где это ты был? – сурово спросила миссис Бунч.
– Я гулял, – ответил Элайджи, закрыв за конем загон.
– Он был в школе, мама, он нагло пришел туда и мешал мне заниматься. Он сбил меня с правильного ответа и приставал к Эмили Прюмор! – жалобно завопил Сэм.
– Да как ты посмел, негодный мальчишка?! Кем ты себя возомнил? Ты вообще здесь никто и ноги нам целовать должен за то, что мы тебя приютили, а не оставили замерзать. Будь проклят тот день, когда ты очутился на моем пороге! Я запретила ходить тебе в школу, а ты, мало того, еще и мешаешь моему мальчику, неблагодарный дрянной мальчишка. Безродный, ничтожный паршивец! Мало я тебя наказывала, слишком доброй к тебе была, но теперь ты пожалеешь, что меня ослушался. Раз у тебя появилось так много свободного времени, то теперь у тебя не будет ни минуты, чтобы присесть! – орала на Элайджи миссис Бунч.
– Но, миссис Дорис, все было не так, – попытался что-то сказать Элайджи в свое оправдание.
– Ты хочешь сказать, что Сэм врет?! – совсем яростно прорычала миссис Бунч.
– Он так завидует мне, что я хожу в школу, что после уроков набросился на меня с кулаками. Но я сумел за себя постоять, – не унимался Сэм.
– Но это неправда! – пытался доказать Элайджи свою правоту.
– Тогда откуда он весь такой грязный, с порванным рукавом? Это я повалил его на траву, когда он полез ко мне, – подливал масла в огонь Сэм.
– Я упал, я просто упал, когда катался на коне, – объяснял Элайджи, стараясь не выдавать своего неудачного полета, но его уже вряд ли кто-то слушал.
– Упал, конечно же, да ты все врешь и пытаешься оклеветать моего мальчика! Что за подлая неблагодарность!.. Теперь будешь ходить в рваной и грязной рубахе, пусть над тобой все смеются, – и миссис Дорис ударила Элайджи смотанным полотенцем, которое было у нее в руках. – Я позже придумаю тебе наказание, а сейчас марш на кухню мыть полы!