— Я еще не разговаривал с дочерью, но мне вчера звонил Стас и просил ее руки. Сказал, что у них любовь. Я второй день себе места не нахожу, — закончил мой собеседник.

— Значит все серьезно. Свадьбу будете играть? — с заметным раздражением спросил я?

— Я не дам согласия, — твердо сказал Янин отец. — Стас не тот человек, который нужен моей девочке.

— Сергей Дмитриевич, зная Яну, могу предположить, что ей это не понравится.

— Знаю. Но у меня плохое предчувствие, Костя, — он ненадолго замолчал. — Я не рассказывал тебе, как полгода назад он предлагал мне выкупить у меня контрольный пакет акций?

— Не припоминаю, — настороженно ответил я.

— Да, сказал, что предложенных средств мне хватит на богатую пенсию и дочке наследство останется. Представляешь, каков наглец? Он ведь уже выкупал несколько компаний, потом много разных слухов ходило о его методах, так что я теперь тоже призадумался.

— Думаете, он пытается подобраться к Вам через Яну? — напрягся я в ожидании ответа.

— Мне бы хотелось верить в настоящую любовь моей дочери, Костя, но я слишком хорошо знаю таких людей, как Невский.

После разговора я сидел с закрытыми глазами и прокручивал в голове мысли, озвученные Сергеем Дмитриевичем. Я решил, что буду наблюдать за ситуацией со стороны и в случае необходимости окажу всевозможную помощь Яниному отцу, но не буду вмешиваться в отношения его дочери и раскрывать своих чувств. Мне теперь вообще следовало забыть про эту девушку раз и навсегда и привыкнуть к мысли о своей жизни без нее.

За день до этого…

— Стас, привет.

— Рад тебя слышать, Яна. Соскучилась? — раздался в телефоне обманчиво-ласковый голос моего мужа.

— Ты помнишь, какой завтра день? — без тени радости от его слов спросила я.

— Ммм… — ненадолго задумался он. — Да, конечно. Замотался с делами, не сразу понял, о чем ты.

— Хочу сказать тебе, что собираюсь позвать папиных друзей и коллег, из тех, кто сможет прийти.

— Хорошо. Я предупрежу своих людей. Но не смей ничего выкидывать, поняла? — его тон сменился на холодный.

Конечно, я помнила о его обещаниях относительно меня в случае, если я решу рассказать кому-нибудь о наших «странных» семейных отношениях.

— Не волнуйся. Завтра не тот день, чтобы учинять разборки. Я лишь хочу почтить память своего отца. Хотя тебе, наверное, чуждо такое понятие.

— Я смотрю, ты без меня расслабилась, снова стала колкой на язык? — ехидничал Стас. — Ничего, скоро я приеду и все поправлю.

Хотела сказать ему: «Иди к черту!», но сдержалась. Боялась, что он изменит свое решение и не даст мне возможности навестить отца на кладбище. Я итак очень редко туда выбиралась. Все потому что каждый раз возвращалась оттуда в слезах, долгое время отходила от чувства тоски и Стасу это очень не нравилось.

— Ладно, Стас, мне еще надо обзвонить людей. Пока, — бесцветным голосом произнесла я, желая поскорее закончить разговор с мужем.

— До скорой встречи, любимая — с особым нажимом на последнее слово произнес он. — Надеюсь на твое благоразумие, — добавил он перед тем, как прекратил разговор.

В его устах «любимая» звучало скорее как оскорбление, чем ласковое обращение. Но мне до этого совершенно не было никакого дела. Я взялась за свою записную книжку и стала набирать номера тех, кто относился к ближайшему папиному окружению.

*****

Годовщина

Костя приехал за мной пораньше, нужно было заехать по пути на кладбище в магазин за печеньем, конфетами и цветами. Он не начинал разговоров, просто приветствовал меня, помог сесть в машину и молча вел ее всю дорогу. Я и сама сейчас не была настроена на общение, просто копалась в себе. Вспоминала о том, как два года назад раздался звонок моего телефона и мне сообщили о гибели папы. Сказали, что у него за рулем случился сердечный приступ, и его машина врезалась на скорости в столб.

Я долго не могла поверить в случившееся. Буквально три дня назад мы вернулись с отцом из Чехии, где на курорте Подебрады он проходил курс лечения сердечно-сосудистой системы, назначенный его личным лечащим врачом. Мне казалось, что эта поездка оказала на него благотворительное действие, он перестал жаловаться на повышенное артериальное давление и тахикардию. Вообще на нем очень положительно сказалось наше совместное времяпровождение. Город был очень живописным. Совмещая полезное с приятным, мы посещали с папой местные парки и старинные замки, много гуляли по городу и болтали. Он уезжал со мной оттуда полный сил и жизненной энергии…

Пока Костя доставал из машины пакет с поминанием и цветы, я отправилась в часовню, чтобы заказать службу за упокой и поставить свечку. Оставила в качестве подаяния купленное печенье с конфетами.

Пока никого не было, я прибралась на могиле отца, Костя мне помог. Мы выкинули старые засохшие цветы, прибрали сухие листья на земле и памятнике. Когда пришли папины друзья и коллеги мы вместе помянули его приготовленными мною пирожками с чаем и, конечно, добрым словом. Каждый из нас скорбел об этой утрате.

Повезло, что сегодня не было дождя, хотя небо хмурилось. Ветер то усиливался, прогибая собой ветки деревьев и срывая с них сухие листья, то стихал, окутывая нас умиротворенной тишиной кладбища.

Когда все разошлись, Костя, который раньше стоял в стороне и курил, подошел ко мне и обнял.

— До сих пор не верю, что его больше нет. Кажется, что он просто уехал в длительную командировку и скоро вернется соскучившийся и, радостно подхватив меня на руки, обнимет. Мне его не хватает, — сказала я ему, сильнее кутаясь в его теплые руки.

— Твой отец был замечательным человеком, Яна, — согревая своим теплым дыханием, говорил Костя. — Ты еще не замерзла? — заботливо поинтересовался он. — Может быть, пойдем?

— Нет, не хочу уходить. Давай еще побудем. Здесь так тихо и спокойно. Безмятежно, — выдохнула я. — Мне редко удается выбраться сюда, из-за запрета Стаса.

*****

Я не стал уговаривать Яну, хоть и чувствовал, что она мерзла. Просто сильнее сжимал в своих объятиях, чтобы ей было теплее. Мы стояли с ней так достаточно долго, и каждый думал о чем-то своем.

Я вспоминал, как два года назад наблюдал издалека за совершенно потерянной, не похожей на себя Яной, которая провожала отца в мир иной с полными слез глазами. Тогда мне безумно хотелось подойти и сгрести ее в охапку, хоть немного разделить с нею боль. Но рядом с ней был не я, а Стас. И он заботливо успокаивал ее, гладил по моим любимым волосам и целовал в макушку, крепко обнимая. Они казались мне тогда абсолютно гармоничной парой. Я не стал давать им о себе знать и пришел навестить Сергея Дмитриевича чуть позже, когда все ушли.

Тогда я задался целью разобраться в причинах смерти Яниного отца и понять, имел ли к этому какое-то отношение Невский. В случайные совпадения верилось мало, нужно было все тщательно проверить.

Случившееся с моим отцом меня сильно подкосило. Несколько месяцев я пыталась прийти в себя и почувствовать тягу к жизни. На этом свете у меня не осталось ни одного близкого человека. Только Стас все время был рядом, поддерживал меня, пытался приободрить. Он все чаще отправлял в командировки своего зама, а сам оставался в городе, чтобы я не была в одиночестве. Я не спешила выходить на работу, занималась частными заказами дома, и Стас не был против этого. Как бы ни было странно, но мое увлечение дизайном стало неким спасением от невзгод жизни. Я пришла к нему после маминой смерти и продолжала еще серьезнее заниматься после папиной гибели.

Перед Новым годом Стас все чаще стал возвращаться к теме нашей свадьбы. Теперь идея о создании собственной семьи казалась мне даже спасительной. Я видела в нем любящего и заботливого мужа и, наверняка, он был бы таким же отцом нашим будущим детям.

Откладывать свадьбу было нельзя еще и из-за моего скорого вступления в наследство, папина компания полностью переходила в мое владение. Я не представляла, как управлять подобным бизнесом, для меня это было совершенно незнакомо. Мы со Стасом приняли решение о том, что я передам ему право управления компанией, как своему законному супругу. Он и сейчас являлся моим доверенным управляющим и очень хорошо справлялся с делами.