Под действием паники мозг Маринетт внезапно опустел. Полностью, неопровержимо, отчаянно опустел. Ни малейшей сверкающей идеи, ни единой капельки вдохновения. Только ничто и слишком фантастическая ситуация, чтобы выпутаться из нее без объяснений.

Маринетт пробежалась по комнате лихорадочным взглядом в поисках лазейки. Что-нибудь, что позволило бы ей оправдать свое невероятное появление.

И когда перепуганный взгляд зацепился за разноцветные выступы, украшавшие одну из стен комнаты, ее подсознание бездумно уцепилось за источник вдохновения.

Не успев задуматься, она уже открыла рот.

– СКАЛОЛАЗАНИЕ! – вскрикнула она и резко понизила голос при виде испуганного лица Адриана. – Я… Я занимаюсь скалолазанием, – продолжила она, внутренне поморщившись, чувствуя, что с каждым словом всё глубже погружается в ложь. – Много занимаюсь. И я перебралась через стену и… влезла. В твой дом. И забралась через окно. Ха-ха…

С горящими щеками Маринетт оборвала фразу, не решаясь добавить больше ни слова. Это было смешно. Она была смешной. Ей хотелось уйти. Найти лопату, вырыть где-нибудь яму и глубоко в нее закопаться.

Что угодно, только не продолжать позориться перед любовью всей своей жизни.

Адриан скрестил руки на груди, скептично посмотрев на нее.

– Ты взобралась по стене дома? – недоверчиво заметил он. – Но на ней почти не за что ухватиться!

– Ха-ха, что ты хочешь, я супер-сильная, – нерешительно произнесла Маринетт. – То есть, я хочу сказать, да, я супер-сильная! – продолжила она, пытаясь вложить в голос твердую убежденность. – Трещина, выступающий камушек, и – хоп – дело в шляпе! Это на самом деле просто, когда есть подготовка, – заключила она, театрально потрясая перед собой пальцами.

Удивление во взгляде Адриана понемногу сменилось искренним восхищением.

– Вау… Потрясающе! – воскликнул он с широкой улыбкой, от которой у Маринетт подогнулись колени. – Ты поразительна! Я знал, что ты очень талантлива в шитье и рисовании, но еще и спорт?

– Ха-ха, да, у меня есть скрытые таланты… – согласилась она со смехом, который звучал неприятно неестественно.

В других обстоятельствах Маринетт, конечно же, была бы более чем в восторге услышать от Адриана такие комплименты, но то, что они были частично основаны на лжи, придавало им горький привкус.

– Не знаю, в курсе ли ты, – с энтузиазмом продолжил он, – но я тоже очень это люблю. У меня даже есть скалодром, как видишь, – и он широким жестом указал на означенную стену. – Не хочешь продемонстрировать? – спросил он, бросив на нее полный надежды взгляд.

Глаза Маринетт расширились от ужаса.

Она была не способна пройти, не споткнувшись, дюжину ступенек, а тут стена…

Нет.

Определенно нет.

Не может быть и речи, чтобы Адриан это обнаружил.

– Эээээ, не то чтобы я не хотела, – пробормотала она, защищающимся жестом вытянув перед собой руки с повернутыми к Адриану ладонями. – Но я… Я не… Я не… Я должна беречь силы. Чтобы уйти обратно. Наружу. Потом. Я должна пролезть по стене в обратном направлении. Чтобы, э, ну, знаешь. Уйти.

– Ах да, точно… – согласился Адриан, задумчиво покачав головой. – В любом случае, с твоей стороны было очень мило прийти, – продолжил он с искренней улыбкой. – Мне очень приятно!

Маринетт почувствовала, как краснеет еще больше. Ей пришлось призвать на помощь всё свое хладнокровие, чтобы не завопить от радости. Адриан был рад ее видеть!

– С ума сойти, насколько дни кажутся длинными, когда не имеешь права выходить из комнаты, чтобы пойти к репетиторам, – добавил он, глубоко вздохнув.

– Даже представить не могу, как это должно быть тяжело, – сочувственно ответила Маринетт.

И когда Адриан ответил ей самой светлой своей улыбкой, Маринетт накрыло таким порывом эйфории, что закружилась голова. Ее поющее от радости сердце принялось так колотиться, что она начала бояться, как бы не услышал Адриан.

Инстинктивно прижав ладонь к груди, словно пытаясь заглушить этот компрометирующий звук, Маринетт удовлетворенно вздохнула.

Адриан был красивым, чудесным, безгранично доброжелательным, и только что одарил ее самой необычайной улыбкой после того, как сказал, что счастлив ее видеть.

Она попала в рай, точно.

– Слушай, ты ведь вроде никогда не была в моей комнате? – вопросительно приподняв бровь, снова заговорил Адриан, прерывая поток ее влюбленных мыслей.

– Нет… – мечтательно ответила Маринетт. – Ты шикарный. ОНА шикарная! – поправилась она, ярко покраснев. – Твоя комната. ОНА шикарная. И громадная. Я никогда не видела двухэтажных комнат, – заключила она, поднимая взгляд к высокому потолку.

– Да, у моего отца есть некоторая склонность перебарщивать, – согласился Адриан, машинально проводя ладонью по шее.

На его лице появилась легкая гримаса, и Маринетт тут же почувствовала, как потяжелела атмосфера. Очевидно, Адриан коснулся чувствительной темы.

Желая отвлечь его, Маринетт собралась с мужеством и шагнула к нему.

– Не устроишь мне экскурсию? – предложила она с поощряющей улыбкой.

– О да, конечно, – с благодарностью согласился Адриан. – В общем, здесь скалодром, которым ты можешь воспользоваться, когда захочешь, если у тебя появится желание продемонстрировать свои умения, – он подмигнул, и щеки Маринетт порозовели. – Наверху моя библиотека, – продолжил он, указав на антресоль. – Там – телевизионный угол, мои видео игры, там мой письменный стол…

Пока Маринетт блаженно слушала Адриана, ее внимание внезапно привлек компьютер. А точнее, выделявшаяся на экране знакомая фигура.

Фигура Ледибаг.

Мгновение Маринетт стояла, парализованная изумлением, глядя на это изображение своего героического альтер эго. Она не могла думать. Мощный всплеск эмоций перегрузил ее мозг, вызвав ощущение, будто под черепной коробкой взорвался фейерверк, будто все нейроны взрываются мириадами искрящихся цветов. Без сомнения, Адриан выбрал для рабочего стола компьютера картинку, которая была ему так дорога, что он хотел иметь возможность созерцать ее каждый день.

И эта картинка представляла собой фотографию Ледибаг.

Ее фотографию.

– Т-ты… Ты фанат? – немного слишком высоким голосом пробормотала Маринетт.

– Что? – удивленно откликнулся Адриан, а потом заметил, куда направлен ее взгляд.

Впервые с тех пор, как они познакомились, Маринетт с изумлением увидела, как Адриан краснеет. Он смущенно кашлянул, а его щеки и уши нежно порозовели.

– О. Это… Я… Да, действительно, – застенчиво признал он. – Я-я… Я фанат. Большой фанат.

Маринетт почувствовала, как против воли краснеет.

Конечно, Адриан говорил об ее альтер эго. Но, как не раз говорила ей Тикки, она была Ледибаг – в маске или без. И от знания о том, что ее возлюбленный превозносит до небес парижскую героиню, внутри разливалось нежное ощущение тепла и удовольствия, которое распространялось от пупка до самых дальних уголков тела.

Подбодренная этим открытием Маринетт призвала на помощь всё свое мужество, чтобы продолжить разговор и не растечься лужицей от счастья, смущения, нервозности или любой другой эмоции.

– В-в этом… в этом нет ничего удивительного, – кивнула она. – Многие ею восхищаются.

– Не правда ли? – со сверкающим взглядом подтвердил Адриан.

При виде выражения блаженного обожания на его лице Маринетт не смогла сдержать улыбки.

– Я будто Алью слышу, – заметила она, засмеявшись. – Она всё свободное время нахваливает достоинства Ледибаг.

– Есть что нахваливать, – мечтательно вздохнул Адриан. – Она чудесная…

Перехватив пристальный взгляд Маринетт, он покраснел еще больше и лихорадочно провел ладонью по волосам в попытке вернуть хотя бы подобие самообладания.

– Ну, она же, в конце концов, героиня, – нервно произнес он. – Нормально считать ее необыкновенной. Со всеми этими супер-злодеями и другими попавшими в беду людьми, не счесть, скольким она помогла!

Маринетт начало казаться, что она спит. Естественно, она предпочла бы, чтобы восхищение Адриана было направлено на ее повседневную личность, а не на геройскую. Но его обожание было осязаемым, и то, как он осыпал ее комплиментами, заставляло ее искриться от радости.