По-прежнему сидя рядом с ним, Ледибаг протягивает руку, чтобы сочувствующе похлопать по плечу, а потом наклоняется, чтобы поцеловать в щеку.

– Не беспокойся, Котенок, – шепчет она ему на ухо. – Я ей не позволю.

В течение еще нескольких минут Черный Кот вслух представляет тысячу и одну пытку, которым подвергнет его Алья, когда узнает, что он тот, кто встречается с Маринетт. Со множеством деталей и театральными жалобами, он описывает напарнице, как ее лучшая подруга положит конец его короткой жизни и, о, как Париж будет оплакивать эту ужасную потерю.

Ледибаг терпеливо слушает с позабавленным блеском в глазах. Черный Кот – настоящий мастер преувеличений, но театральность его поведения говорит о том, что ситуация куда менее драматична, чем он хочет показать.

Конечно, напарник явно нервничает, и, конечно, случай Альи заслуживает, чтобы они оба обдумали этот вопрос.

Но когда ситуация критическая – на самом деле критическая – Черный Кот умеет проявлять крайнюю серьезность. Поэтому, когда он начинает описывать, как Алья берет напрокат вертолет, чтобы подвесить его над озером бурлящей лавы, или устраивает, чтобы его затоптало стадо бешеных коз, Ледибаг знает, что может совершенно о нем не беспокоиться.

Благодаря паясничанию Черного Кота ее гнев давно угас. Этот парень решительно обладает потрясающим талантом вызывать у нее улыбку, и она просто не может продолжать сердиться.

Ледибаг с нежностью разглядывает напарника, медленно проникаясь мыслью, что за маской того, кого она любит, прячется не кто иной как Адриан. Если бы она раньше знала, кто он, всё было бы совсем по-другому. Ей не понадобилось бы столько времени, чтобы понять, что она чувствует к нему. Она не медлила бы дать ему шанс. Она не страдала бы от разбитого сердца, когда услышала, как Адриан и Нино говорили о…

Улыбка Ледибаг застывает при воспоминании о подслушанном разговоре. Она тихонько икает, и ее щеки покрывает багрянец.

– По-по-дожди, – бормочет она с бешено колотящимся сердцем. – Когда ты… Когда…

Она резко замолкает, не в силах подобрать слов среди бури мыслей, разразившейся в ее голове.

Она так взволнована, что у нее возникает впечатление, будто сердце вот-вот взорвется, и это нисколько не помогает.

– Моя Леди? – с беспокойством спрашивает Черный Кот, наклоняясь к ней, чтобы посмотреть в глаза.

– Я тебя… Я слышала, как ты говорил с Нино… – снова начинает говорить Ледибаг, ее лицо теперь настолько красное, что ей кажется, будто щеки буквально излучают жар. – Несколько месяцев назад. Ты… Ты говорил, что… Что одна девушка… Что ты влюблен в одну девушку… Это… я?

Зрачки напарника слегка расширяются от удивления, и он в свою очередь краснеет под своей маской. Протянув к Ледибаг дрожащую руку, он нежно проводит по ее щеке кончиками пальцев.

– Это ведь никогда не было тайной, – наконец, шепчет Черный Кот с застенчивой улыбкой и с неизменной нежностью продолжает: – Ну, то есть мои чувства к тебе, я имею в виду. Эта история с тайной личности всё усложнила, но неважно. С маской или без, я… Я люблю тебя. Я люблю тебя, Маринетт. И я… Мпфффф…

Нежные теплые губы вдруг завладевают его губами, обрывая слова, которые он собирался произнести. Не обращая внимания на удивленное восклицание, застрявшее в горле Черного Кота, Ледибаг обвивает его шею руками, зарывается пальцами в волосы, и целует его – еще, еще и еще.

Кот инстинктивно обнимает ее одной рукой за талию, а вторую кладет ей на лопатки. Он изо всех сил прижимает ее к сердцу, отдаваясь этому объятию, лишающему его рассудка. Ледибаг крадет его губы, его сердце, его дыхание, и он с радостью позволяет ей.

Его уносит такая волна эйфории, что кружится голова.

Кот никогда прямо не говорил Ледибаг о своих чувствах, и ее реакция превосходит самые безумные его надежды.

Он любит ее, любит ее, любит ее, и одно ее присутствие вызывает у него ощущение, будто он восхитительно плавится изнутри. Закрыв глаза, чтобы лучше насладиться этим мгновением, он с энтузиазмом отвечает на ее поцелуи. Упивается нежностью ее губ, запахом ее кожи, тем, как она безотчетно улыбается, когда целует его.

– Адриан… Кот… – вздыхает Ледибаг, слегка отстраняясь от него; ее глаза сверкают так, словно в зрачках поселилось целое облако звезд. – Я тоже люблю тебя. Ты идиот, но ты самый восхитительный идиот, какой только может быть.

Лицо Черного Кота немедленно освещается улыбкой недоверчивого счастья. Слова напарницы вновь пробуждают потоки адреналина в венах и заставляют петь сердце, погружая его в такое состояние блаженства, какого он до сих пор не испытывал ни разу. Кот чувствует себя таким счастливым, таким легким, что ему кажется, что он вот-вот взлетит.

Не теряя ни мгновения, он наклоняет голову к Ледибаг, чтобы снова поцеловать ее.

– Я люблю тебя, – влюбленно шепчет он между поцелуями. – Я люблю тебя.

На долгое время герои теряются в своем собственном мире. Полностью поглощенные друг другом, они наслаждаются мгновением необычайного счастья, обмениваются нежными поцелуями и словами любви.

Когда они, наконец, отстраняются друг от друга, Черный Кот не знает, сколько прошло времени.

Доля секунды, несколько минут, часов – неважно. Этот чудесный момент, когда он признался своей Леди и услышал ее горячее признание в любви, кажется ему вне реальности. Вне мира, вне времени.

– Так что будем делать? – шепчет он, всё еще немного задыхаясь.

По-прежнему обняв его за шею, Ледибаг поднимает к нему взгляд. Она глубоко вздыхает, а ее губы, покрасневшие от поцелуев, изгибаются в лукавой улыбке.

– Я порву с тобой, – отвечает она.

Черный Кот чувствует невыразимый шок. Побелев, как мел, он пристально смотрит на свою Леди, не в силах вымолвить ни слова.

Невозможно.

Он, должно быть, плохо расслышал.

Конечно, в последние дни Маринетт пережила нелегкое время. Конечно, он участвовал в абсурдном плане Альи, чтобы вразумить ее – и теперь горько об этом жалеет. Но расставание кажется ему слишком уж крайней мерой, особенно после мгновений блаженства, которые они только что пережили.

– П-порвешь? – с трудом хрипит он – в горле пересыхает так, словно он проглотил горсть песка. – Ты хочешь… Порвать?

– Да, – безапелляционным тоном отвечает Ледибаг, и Черный Кот чувствует, как сердце обрывается в груди.

Это кошмар.

Неправдоподобный, ужасный кошмар, и он, конечно же, сейчас проснется. Должен проснуться. Он не может потерять свою Леди. Не так. Не из-за такой глупости, как…

– Точнее говоря, – продолжает Ледибаг, обрывая нить испуганных мыслей напарника, – Маринетт порвет со своим таинственным парнем. Я сообщу об этом Алье завтра утром. Думаю, самое позднее к обеду вся школа уже будет в курсе.

И Черный Кот вновь начинает дышать.

Отвратительный ужас, который парализовал его мгновение назад, уступает место надежде настолько чудесной, настолько сияющей, что он не может сдержать облегченный смех. Со сверкающим радостью взглядом он машинально кивает.

Он понимает.

Он, наконец, понимает.

– А ты, со своей стороны, можешь говорить каждому, кто захочет слушать, что эта история открыла тебе глаза, и ты осознал чувства, которые испытываешь ко мне, – продолжает Ледибаг с сияющими смехом глазами. – И через две недели, – заключает она, потрясая перед напарником двумя пальцами, – я рассчитываю, что ты предложишь мне встречаться.

По мере того, как Ледибаг развивает объяснения, на губах Черного Кота расцветает коварная улыбка. К тому моменту, когда она замолкает, у парижского героя крайне довольный вид кошки, упавшей в горшок со сметаной.

– Вот план, который мне совершенно подходит, – одобряет он с радостным смехом, прежде чем наклониться к Ледибаг и снова поцеловать ее.

Сидя рядом с Маринетт, Алья с растущим чувством расстройства стучит пальцами по парте.

В этот час она должна бы повторять материал для предстоящей контрольной по истории. Но вопреки усилиям, ей тяжело сосредоточиться на уроках. Ее взгляд словно магнитом притягивают руки подруги. А точнее – отвратительный фиолетовый синяк, расплывшийся прямо над локтем.