Утром, не без самодовольствия доложил Виктору Николаевичу о задержании воров, об отличных действиях Группы…, ну и естественно не забыл похвалиться и самому. Сказал и о предстоящем репортаже. Сам посмотреть не мог, так как занимался сдачей дежурства.

– Борис Геннадьевич, – в дежурку зашёл мрачный Виктор Николаевич, холодно посмотрел на меня и продолжил, – так вот, Борис Геннадьевич, всё что вы тут мне рассказывали, хвалили Группу, прикрывая свою бездеятельность… Всё это оказывается неправда. Вы банально проспали, естественно и Группа не сработала… И воров не мы задержали, а милиция. Так что сейчас я поеду на объект и буду выслушивать там весь негатив в сторону работы нашей фирмы. А вас попрошу до моего приезда оттуда не уезжать домой и напишите подробнейшую объяснительную….

Прекрасное настроение, как ветром сдуло. Я даже растерялся от такого прямого и непонятного обвинения.

– Погодите.., погодите…, Виктор Николаевич… Какая милиция? Это мы задержали… Это я сообщил в милицию и они приехали, и мы передали им задержанных…. Да вы послушайте все записи…, – взревел я возмущённо, но Виктор Николаевич решительно отмёл все мои вопли.

– Борис Геннадьевич…, послушаем…, послушаем… Не беспокойтесь и до этого дойдёт дело. Только я сейчас уже выслушал от директора обкраденной фирмы очень нелицеприятные слова. А вы можете пройти ко мне в кабинет, я там записал репортаж о всех событиях этой ночи. Пойдёмте…

…. Мдаааа…., говорить после просмотра было нечего. Молоденькая девчушечка, с огромным микрофоном в руке, из-за которого её еле было видно, бойко щебетала о доблестных правоохранительных органах, которые пасли долгое время опасную банду воров, устроили засаду и наконец-то с поличным взяли прямо на месте преступления. Всё это сопровождалось целым рядом жизнерадостных картинок, где суровые и справедливые милиционеры принимали мужественные позы на фоне хлипких воришек, ну… ни как не тянувшие на опасную банду, орудующую в городе на протяжении нескольких лет.

Правда, один раз, где-то вдалеке мелькнула и наша Группа, стоявшие спиной к камере с чёткой надписью «Уральская Ассоциация Охраны Бизнеса» у автомобиля с логотипом нашей фирмы, больше похожей на рекламу с банки пива «Балтика». Добило меня и интервью главного там, на месте преступления, милиционера, который ловко обойдя враньё журналистки про опасную банду, засаду и другую лабуду, тем не менее положительно прорекламировал деятельность милиции и именно на этом случае.

– Ну что, Борис Геннадьевич, скажешь? – Ядовито произнёс начальник охраны, готовый ехать на рандеву с директором пострадавшей фирмы. И мне только и оставалось недовольно буркнуть.

– Всё это – от первого до последнего слова – враньё.

– Вот про это враньё, Борис Геннадьевич, и представите мне объяснительную. Даже если это и враньё – То почему наши там просто стояли и не вмешались? Не дали интервью и своё видение событий?

Я пожал плечами и Виктор Николаевич поглядел на меня несвойственным для него суровым взглядом и уехал, а я посидел минут пять, соображая, что делать и решительно отправился к нашему системному администратору.

– Серёга, найди мне пожалуйста номер телефона главного редактора вот этих «Ночных новостей». Поговорить с ним хочу…, – Серёга сочувственно мотнул головой и через пять минут я уже звонил по телефону. Дозвонился сразу, представился и спросил разрешения поговорить с журналисткой, которая состряпала ночной репортаж.

– Так она уже ушла. Ночь отдежурила и ушла домой. А в чём дело? – Поинтересовался редактор. В течение пяти минут я обрисовал создавшуюся скользкую ситуацию и в чём была неправильность.

– Хм…, – хмыкнул озадаченно редактор, – так вы что – Опровержение требуете? Или что?

– Да я даже не знаю… Да и какое теперь может быть опровержение, когда это всё уже было ляпнуто на весь город… Прошу вас только разобраться в этой неприятной ситуации и если возможно, то в ближайшем выпуске как-то её исправить….

– Хорошо, я завтра разберусь, тем более что она у нас новенькая и неопытная и сегодня ночью она делала первый свой репортаж….

Я положил трубку и спустился на первый этаж, где Юра Булатов и его напарник сидели за столом и трудолюбиво строчили объяснительные.

– Ну что преступники – Тоже пишите? Ну…, пишите…, пишите.

– Ты чего, Гарнизон? – Охранники вызверились на меня.

– Да ничего…. Только я главный преступник, который всё проспал, а вы так невинно пострадавшие. Вы чего там, не могли что ли дать интервью?

– Да пошёл ты на фуй…. Менты могли на камеру трещать – их потом государство прикроет. А вот если мы свои хари на экране засветим – Кто нас прикроет? Так что нам на хрен и не нужно это интервью…

Как мне не хотелось, но пришлось писать объяснительную, которую и положил на стол, когда Виктор Николаевич вернулся в офис и начал нудеть, как ему там было стыдно и как мы вполне возможно можем схлопотать от пострадавшей фирмы «хароший…» штраф за предоставление некачественных услуг или не в полном объёме.

– Виктор Николаевич…, – мне надоело слушать начальника и я бесцеремонно прервал его, – так вы кому больше верите – Молоденькой журналистке, состряпавшей свой первый в жизни репортаж или проверенному работнику, с которым вы работаете уже три года? И доверяете ему определённые секреты…

– Борис Геннадьевич, не передёргивайте и не сваливайте своё бездействие в данном случае на журналистку.

– То есть вы верите больше её репортажу…, – настойчиво уточнил я.

– Да… Борис Геннадьевич. – Виктор Николаевич был твёрд как скала.

– Хорошо, – спокойно произнёс я, а у начальника охраны в удивление вздёрнулись брови. Он готовился к яростному спору со мной, а Борис Геннадьевич, почти признался. Но тут он ошибался. Я положил на стол три бумажки и щелчком отправил их к Виктору Николаевичу, – вот тут объяснительная… А, вот тут номер телефона главного редактора телевидения. Позвоните ему завтра и уточните насчёт репортажа. Думаю, вам будет интересно. А в третьей мой рапорт на увольнение. Раз нет доверия ко мне и моим словам – пришло время искать это доверие в другом месте. Так как я пенсионер и мне отрабатывать две недели не надо – то это моё последнее дежурство. Очень приятно было работать в компании. А за сим до свидание. Через три дня приеду за расчётом.

За пять минут, что я собирал в сумку свои немногочисленные вещи, весть о моём увольнение облетела всех в офисе и всё это время меня сопровождали удивлённые и сочувственные взгляды. Всё-таки у меня тут был твёрдый авторитет, наработанный добросовестной работой. Да и у меня было двойственное чувство. С одной стороны было жалко покидать наработанное место, налаженную работу, хороший коллектив, а с другой стороны было и облегчение, от ощущения начала совсем новой жизни. Пока ещё неизведанной и неизвестной…

Твёрдо нажал кнопку и через открытую дверь, шагнул в лифт, в котором стояла смущённая молодая женщина.

– Скажите пожалуйста…, – несмело обратилась ко мне женщина, – я тут первый день работаю… А где тут первый этаж? Нажимаю кнопку первого этажа, а всё время попадаю в подвал…

С каменным выражением лица, хотя меня всего распирало от хохота, я нажал на кнопку второго, что как раз в нашем офисном здании и соответствовало первому этажу. Молча доехали до первого этажа и женщина резво почесала в сторону женского туалета и я наконец-то расхохотался во всё горло, представив как она бедняжка жалась изо всех сил от желания банально и именно вот здесь поссать и при этом сохранять невозмутимый вид. На мой неистовый хохот из комнаты охраны выскочил Юра Булатов и в удивление вылупил на меня глаза: – Гарнизон, ты чего? Крыша поехала…?

А я ещё больше расхохотался глядя на изумлённого Булатова, а когда закончился приступ смеха, сумел выдавить: – Уволился, Юра вот и смешно стало…

На следующий день, ближе к обеду позвонил Виктор Николаевич: – Борис Геннадьевич, ну… – остыл?

– Остыл…. Остыл, Виктор Николаевич

– Оооо… Это хорошо. Я тут разобрался и на телевидение позвонил. Там тоже разобрались и хорошо накрутили журналистке хвост. Так что я не прав. Признаю, – повинился начальник и одновременно обрадовался, успокоенный моим бодрым голосом, – значит послезавтра выходишь на дежурство?