На том конце провода было привычно шумно и в то же время удивительно спокойно.

Живоглотики на заднем плане громко распевали, пользуясь тем, что в эту субботу отец позволил им прогулять деткласс. Варан, который собирал дочерей на прогулку, услышав голос жены, встрепенулся.

– Лада! – охнул он. – Лада, что происходит? Где вы? Я не могу дозвониться, вас до сих пор нет, хотя вы должны бы вернуться как минимум сутки назад, да ещё и по всем каналам вещают о пропавшей Лисице. Гелада, где вы? Что происходит?

Гелада, глупо улыбаясь, слушала знакомый голос и плакала от счастья.

– Варан, всё хорошо. Прости, я вынуждена задержаться. Как вы?

– Хорошо, конечно же, – недоверчиво пробубнил тот. – Когда ты вернёшься? Дочери скоро забастовку устроят по поводу твоего отсутствия… Лада, возвращайся скорее…

– Я… – Гелада запнулась, всхлипнув. – Прости, дорогой. Я не могу бросить братьев. Не могу. Я буду звонить, когда получится. Пожалуйста, будьте аккуратны… Поцелуй от меня живоглотиков…

– Гелада что у вас творится? – тревожно уточнили в трубке. – Лада, где вы? Лада! – но она, тяжело вздохнув, нажала на «отбой», ничего не отвечая.

– Прости, – прошептала она, прижав телефон к губам. – Прости, любимый. Прости…

Пантера, наблюдавшая за ней со стороны, сочувственно кивнула.

Самый ужасный выбор для альтериканцев – выбор между членами одной семьи…

Лиса и Фенек радовались каждому тёплому дню. Лиса, застывшая в неуютном климате Лиственя, не могла надышаться этой даже для юга Тарии жаркой погодой. Она, всё ещё не веря неожиданному теплу, по-прежнему таскала с собой тёплые вещи. Фенек же доверился февральской аномалии сразу и полностью.

День за днём они, несмотря на увещевания воспитательниц и старших товарищей, убегали на берег моря. Воспитанники детского дома-школы, заинтригованные вновь прибывшими, которых им не позволяли увидеть, пытались найти место, где прятались ото всех их давняя знакомая Лиса и будораживший воображение брат её, Фенек. Но никому отчего-то не удавалось отыскать беглецов. Эти двое были неуловимы, таинственны и загадочны.

Сами они понятия не имели о том, какой фурор вызвали у ребят. Отгороженные от всего мира, они полностью растворились в море.

А море шептало, ласково ластясь об их ноги. Море было тёплым и послушным. Намного теплее, чем они помнили его даже в самые жаркие летние дни.

Это было странно и непривычно для них обоих. Лиса никогда ранее не воспринималам как нечто живое. Фенек, несмотря на то, что был максимально близок к водной стихии, никогда не слышал его голос.

Море общалось с ними по-разному. Иногда слова его доносил лёгкий бриз, иногда голос звучал из глубины, но чаще всего – и на радость близнецам – море являлось в образе водной девы, так похожей на их маму…

– Я думаю, так вам будет удобнее, – тихо произнесло создание, сплетённое из воды, глядя прозрачными глазами на восторженно застывших на берегу детей. – Вам нравится?

Лиса и Фенек были в восторге. Водная дева не могла ступать на сушу, но зато они спокойно гуляли с ней рука об руку по прибрежной линии, постигая новые тайны…

– Вы – Вестники, – объясняла она. – Одни из немногих, способных слышать мой голос. Ваши друзья, окажись они здесь, увидят высокие волны и услышат шум прибоя – не более. Поэтому вам сложно будет доказать им, что наши встречи реальны.

– Нам не опасно приходить сюда? – уточнил Фенек. – Лису ищет Стена…

– Стена! – водная дева гневно вскрикнула, и волны на секунду вздыбились, искажая её черты. – Глупые дети, которые разлучили меня с людьми. Они готовы уничтожить себе подобных, только бы не признавать, что в мире есть иная правда… Они угрожают вам?

Лиса печально кивнула.

– Я поняла, – водная дева грустно вздохнула, успокаивая волны. – Я постараюсь помочь. Я не могу действовать без помощи Вестников. Вы слишком юны, а мои старшие дети пока не знают о своём предназначении… Ваши братья, вторая пара Вестников. Они ещё не готовы, и это сковывает мне руки.

– То есть, ты хочешь сказать, что Лу и Лан тоже могут слышать тебя? – уточнила Лиса. – Но это же прекрасно! Им-то наверняка поверят больше, чем нам!

– Теледу, я думаю, может со мной говорить, – задумчиво произнесла вода. – Калан – не уверена. Он с ранних лет боится меня и до сих пор не доверяет. Но да, именно им суждено было стать старшей парой. Если, конечно, получится их разбудить. Тогда я смогу защитить вас ото всех бед. А пока… Пока я закрою вас от стенников. Я смогу создать невидимую водную завесу вокруг детского дома, не впускающую внутрь тех, кто замыслил нехорошее. Те, у кого в душе не будет дурных мыслей, сумеют пройти сквозь неё, даже не почувствовав её присутствия. Это я обещаю, дети мои…

И они сразу же поверили ей и перестали бояться.

Лиса и Фенек свято хранили тайну. Старшие товарищи сердито отчитывали их за легкомыслие, когда те, счастливые и пахнущие морем, в очередной раз появлялись на пороге.

– Вы что творите? – увещевал их Лемур. – Вы хоть представляете, как рискуете каждый раз, когда выходите за пределы здания?

– Лем, – снисходительно отвечал Фенек. – Поверь, мы знаем, что делаем…

Они знали, что вода защитит их. Но как объяснить это взрослым – не понимали.

– Всё просто, – ответила им вода. – Вам и не нужно задаваться этим вопросом. Это – задача старших.

– Ты думаешь, нам стоит рассказать обо всём Калану и Теледу? – уточнила Лиса.

– Начните с Теледу – предложила та.

На дворе стоял вечер восьмого февраля. Солнце уже опустилось за горизонт, и по южной традиции счёт до того мига, когда оно погаснет окончательно, шёл на минуты. Ленивый последний луч скользил по белой стене больничной палаты, поднимаясь всё выше. Теледу так же лениво наблюдал за ним, подперев рукой щёку.

Лемур и Гелада с полчаса назад ушли домой. Последние три дня они были спокойны и без опаски уходили на ночь, оставляя кузенов под присмотром медперсонала. На самом деле, Теледу давно было позволено покинуть учреждение, но оставить брата он просто не мог.

Калан проснулся пару дней назад и первым делом позвал его. Теледу, услышав знакомый голос, тут же откликнулся на зов.

– Лу, ты здесь? – зачем-то уточнил Калан. – Ты правда здесь?

– Конечно, – убедительно кивнул тот.

– Значит, это правда, да?

– Правда.

Калан облегчённо вздохнул, улыбаясь брату.

– Хорошо… Я боялся, что всё это – сон… А где мы?

– В Золотоморске, – пояснил Теледу.

– Серьёзно? – удивился тот. – А почему?

– Так надо, – коротко ответил ему брат.

– А, – кивнул Калан. – Понятно. Ну, надо так надо, – послушно повторил он и, повернувшись на бок, снова уснул.

Правда, с этого дня он явно пошёл на поправку. И сильно сердился на кузенов и брата за то, что те ничего ему не объясняют.

Лиса и Фенек не появлялись, и Калан начал переживать, что с ними что-то случилось, а родные боятся ему об этом сказать.

– Не придумывай, – раздражённо отвечал Теледу, про себя пытаясь понять мотив такого поведения младших. – Всё с ними в порядке.

Калан недоверчиво покачал головой.

Нельма по-прежнему наблюдала за своим пациентом, периодически ругая его за излишнюю инициативность.

– Прекратите открывать окна, кому говорят, – бурчала она, закрывая распахнутые ставни. – Зима на дворе, ветер ещё холодный. Не хватало нам тут сквозняков…

Калан виновато улыбался.

Воздух в палате пах унылой больничной стерильностью, а за окном шелестел и переливался целый мир, полный ароматов цветущих растений, моря и весны. К тому же ветви большого дуба, росшего под самыми окнами, уже зазеленели и протягивали ветви в открытое окно. Ну как тут устоять?

Кстати, в этом вопросе Теледу был полностью на его стороне, в отличие от всего остального.

– Послушай, Лу, ты можешь объяснить мне, что происходит? – в очередной раз спрашивал Калан. – Почему мы оказались в Золотоморске? Где младшие? И почему Лем и Лада так серьёзны?