Растерянный, опустошенный, разбитый на мелкие острые кусочки, точно ваза из тонкого хрусталя, упавшая с большой высоты, стоял он долго в коридоре, за несколько метров до кабинета Мори.

“Оставь, наконец, свое прошлое, выброси, сожги. Ты не один, кому было тяжко, посмотри вокруг, в вашей стране ещё все более менее благополучно, а в России и того хуже, как и сказал ваш начальник, черти что … Забудь это вконец, не жалей себя, иначе, останешься тем же забитым мальчишкой, не вини себя, иначе ничего не сможешь сделать сейчас из-за заниженной самооценки. Ты сам заковываешь себя в цепи, но однажды, поняв, что все осталось далеко и ты уже другой, не тот что был раньше, разорвешь их, разрушишь оковы и станешь свободным” - Русская продолжала успокаивать его, настраивая на дальнейшие действия, но уже не только ради выгоды своей.

“Я смогу?.. Я смогу.”- Пообещал Накаджима, только не голосу в голове, а самому себе. “Там, верно, не страшно, надо идти” - Наконец собрался он и вплыл в кабинет.

Такой привычный запах металла, ощущающийся на языке, окутал его. Там царило напряжённое спокойствие, казалось, лишний вздох, звук, движение, и все взорвется, разлетится, развалится.

- Все, я думаю, чтобы не потерять русского, достаточно, их организмы молодые, справятся. Надо немного подождать. - Мори облегчённо вздохнул и вытер со лба пот, разряжая обстановку.

- Было бы хорошо, если все пойдет по плану. - Кое посмотрела сначала на русского, потом на Дазая, потом на Мори.

- По плану? То есть, мы всё-таки схлестнем их, тем самым обрекая на смерть обоих?

- Нет, Огай, я думала, что мы по-тихому избавимся от иностранца, но для начала подлечим его, уж больно он жалок.

- Ты про это, ясно тогда. Да, так и будет. Но боюсь, босс опередит и расправится с русским, нужно сегодня его выставить отсюда, ладно, решим позже… Хиро…- Мори не успел договорить.

- Кстати, кого имел ввиду Хироцу, какая-то девочка, служившая с тобой, кто она? - Кое спонтанно решила сменить тему.

- Помнишь ведь… Ладно, расскажу. - Доктор сел на пол, прислонившись спиной к холодной стене, переводя дух и настраиваясь разворошить свое прошлое. - Когда была война, наших солдат безжалостно рубили, а я, такой молодой и бездарный в то время, служил полевым медиком. Я не справился бы в одиночку, хотя нет,там бы бригада врачей не имела бы никаких шансов помочь, таковы были потери. Но как-то раз я увидел ребенка, чуть младше тебя, не понимаю, как я прочувствовал ее силу, узнал, что она не простая, но предложил работать со мной. Ее способность позволяла исцелять людей, только вот для этого, пациента требовалось почти убить. Она пошла на это, ради чего - не знаю, не пойму ее. Я разрушил ее, поломал…

- Она сейчас лечится? Ведь это очень тяжело для детской психики.

- Все эсперы рискуют, подрывают свое психическое здоровье, такова цена владения. Но нет, она чем-то похожа на тебя, такая же стойкая, почти, и она не лечится, она попала к моему знакомому противнику.

- Это как? - Кое не совсем поняла смысл последней фразы, сказанной врачом.

- Потом, быть может, дойдет до тебя… Но я сам виноват, что она сломалась в тот момент, я был жесток, возомнил, что она обязана так поступать, отправляя людей дальше, чтобы они умирали по нескольку раз на дню, страдали неимоверно. Если бы я тогда понял это, ее чувства и переживания, то возможно, она бы осталась. Я не представляю, как можно было мне так поступить, словно тирану. У нее был один человек среди воюющих, и я поступил очень подло. Нет, все же это хорошо, что ее тогда забрали от меня.

- Может быть, она вылечила их, если осталась?- Осуждающе, полным непонимания взглядом, смотрела Озаки на Огая

- Нет. Осаму она бы не вылечила - он нейтрализовал бы ее способность. А русского… ходят слухи, что прикосновением он может убить, или предметом, с которым контактировал, не знаю точно.

- Понятно. Ты жалеешь о той девочке, только честно? Как ее звали, кстати?

- Акико Йосано. И нет, я рад за нее. Очень. - Доктор зевнул. - Устал как собака.

- Приляг, что тебе мешает?

- Ты посмотришь за детьми, Кое?

- Конечно, не сомневайся.

- Хорошо, спасибо.- Мори вырубило сразу после этой фразы.

Девушка тоже чувствовала усталость, и потому, решила сходить за бодрящим напитком, дабы не подвести Мори и проследить за пациентами.

Как только она покинула кабинет, в один момент, будто поджидая случая, открыли глаза Осаму и русский мальчик.

- Как тебя зовут?- Первый спросил Дазай. - Достоевский Федор? Понятно, а я Осаму Дазай.

- Вот как, значит, услышал. Если ты смог, то давай общаться на равных?

- Я не совсем понимаю, о чем ты, Достоевский? - Голос Дазая был слаб, что и неудивительно.

- Ну ты ведь узнал, как мое имя. Это я позволил тебе прочитать мысль. Я тоже умею так. Ты хочешь узнать, кто я такой, не так ли?

- Т-так…

- Все равно это ничего не изменит. Ты вскоре забудешь. Я Федор Достоевский, родился в России, знаешь, наверное, такой уголок гнилой на земном шаре, что занимает больше всего места. Моя способность-Преступление и наказание, могу убивать неугодных мне людей одним прикосновением. А знаешь, для чего? - Он внимательно осмотрел забинтованное тело Осаму. - Чтобы не было вот этого всего, мир рушится, когда есть высшие и низшие слои, когда нет равенства. По сути ведь, все эсперы преступники, они не чувствуют вину за что-то содеянное, считают, что имеют на это право. А обычные люди твари дрожащие. Поверь, я достигну своей цели и сотворю новый мир, без грешников-одаренных. Правда, мне нужна помощь, но только пока, как только я решу, что в одиночку готов, так сразу и пойдет дело, и никто не сможет мне помешать.

- Понятно. - Усмехнулся Осаму, отчего ему стало очень больно и в некоторых местах бинты окрасились в красный. В мыслях он считал русского сумасшедшим, полнейшим идиотом, которому не помешало бы пройти обследование у психиатра.

- Не хочешь объединиться?

- Нет, мне и тут хорошо, для чего? Я не считаю людей грешными только по той причине, что что они обладают особым даром. Знаешь ли, все и так не малую цену платят за это.

- Я вижу, как тут хорошо, а ты… Ты пожалеешь. И годков так через десять-пятнадцать, мы обязательно встретимся, если будешь ты ещё жив.

- Ну и если ты доживёшь.

- Творцы не умирают.

Больше Накаджима не слышал их разговора, они, как ему показалось, разговаривали в мыслях, но почему тогда невозможно понять, о чем?

Вернулась Кое, с кружкой горячего крепкого кофе и, увидев, что ранее лежащие дети сидят и смотрят друг на друга, почти не моргая, она выронила кружку, которая вдребезги разбилась, разбудив Огая.

- Что, Кое? Что-то случилось?- Ещё не бодро, но уже и не сонно спросил доктор.

- Очнулись, Мори, все прошло отлично!

Доктор подошёл, чтобы проверить показатели приборов и осмотреть пациентов. А Накаджима в это время пытался разобраться, в чем смысл способности Федора и зачем ему новый мир.

Но ему снова стало не по себе и ощущение, что за ним наблюдают, усилилось.

Осаму, прищурившись, смотрел на юношу, будто вычислив, что тут кто-то есть. “Как так, ещё один узнал, а может, я сам становлюсь параноиком? Нет, это взгляд его. Какие у него стали глаза…”- Ацуши испугался.

Дазай смотрел уже не как обычно, а презрительно, возвышенно, отрешенно и бездушно, его глаза, цвета молочного шоколада, теперь стали темнее и отливали каким-то кровавым оттенком. Это был другой человек, совершенно чужой.

Доктор тоже заметил это, но сетуя на последствия переливания, которые пройдут, как только они придут в себя, решил не заострять внимание на этом.

- Кое, так что будем делать с русским? Не убьем же мы ребенка, да и не выкинем просто так? - Задал вопрос доктор, выводя девушку из кабинета.

- Надо посоветоваться с Рюро, у него, кажется, были связи с каким-то священником, можно отдать на воспитание к нему.

- Дельный совет, Озаки. Только об этом я ещё раньше хотел сказать, но уступил прекрасной даме это право! - Огай положил свою снова горячую руку на талию девушки.