- Что же, пойдем, друг… - Ода поднял Осаму, что-то неясно бормочущего из последних сил. - Молчи, молчи. Пусть эта камера будет закрыта на века, я думаю, тебе не будет жалко. - Он вытащил его, захлопывая дверь, оставляя там и отмычку, и лезвия, и спирт.

И память

Накаджима видел, что мужчине совсем не просто подниматься вверх по лестнице, теперь тот выглядел изможденным и будто постаревшим лет на десять, но тем не менее, он шел очень тихо, словно боясь привлечь лишнее внимание.

Ацуши шел рядом, изо всех сил жалея, что никак не может помочь этому светлому человеку, что пробивался среди всей грязи и тьмы и озарял сердце Осаму добром, согревая его и пытаясь направить на верную дорогу. Он не понимал, почему босс откровенно недолюбливает Одасаку, подвергает его опасностям, посылая на сложные задания. Ацуши вообще многого не понимал в поведении руководителя мафии, потому и решил выяснить некоторые вопросы у Цветаевой.

“Марина, Мори лгал?” - Спросил призрак.

“О, Ацуши, такие люди всегда лгут! Но ты о чем-то конкретном сейчас говоришь?”

“Кем был Одасаку раньше?”

“Смотри-ка! Так только двое его друзей называли, с чего ты взял, что /один из них/?” - Воскликнула Цветаева, заставляя Накаджиму почувствовать себя очень неловко. - “Извини, я не знаю.” - Вмиг смягчилась она. - “А что такое?”

“Мори ведь сказал, что Дазай будто смысл нашел в этой жизни, как только стал дружить с Одой?”

“Дружить!” - Русская перебила его, засмеявшись. - “Ты думаешь, что он способен на дружбу? Нет, мальчик мой. Слишком громко сказано. Ему просто нужен был повод…”

“Марина, дослушай! Да, Мори так и сказал! Но тогда почему Ода перетянул ему руки так, будто всю жизнь только этим и занимался? Ведь босс говорил, что Осаму прекратил все попытки уйти из жизни!”

“Для этого ума не надо большого. Но Мори просто не знал, не знал, что за это время Сакуноске несколько раз вытащил этого психа буквально с того света. Хочешь, открою тебе глаза на одну вещь?” - Спросила Марина интригующе, не оставляя Ацуши даже шанса ответить отрицательно.

“Да, хочу.”

“Все тут делалось ради выгоды, даже эта их дружба. Ты сам поймёшь, а если нет, то я раскрою все тайны.” - Произнесла не менее таинственно, но в то же время печально русская женщина.

Ложь?

Они говорили, пока Ода с другом на руках не дошел до его кабинета, не пнул дверь ногой и не уложил Дазая на ту старую раскладушку. К счастью, кровь уже не лилась из глубоких неровных ран, только немного сочилась.

Мужчина кому-то звонил, необыкновенно грубо и резко для себя, он просил кого-то бежать со всех ног в кабинет Дазая.

А Осаму был в сознании, слыша все и пытаясь говорить, но не имея более сил, лишь мычал и слегка подергивал посиневшими длинными пальцами.

В запертую дверь постучались почти сразу, Ода открыл. Вошёл высокий, немного хмурый человек в очках, оглядывая перепачканного в крови Сакуноске и после переводя сосредоточенный взгляд на Дазая.

- Снова? - Посмотрел он поверх очков на Оду.

Тот безмолвно кивнул.

Вдвоем они справились очень быстро, только Ацуши не мог больше смотреть, потому и отвернулся, закрывая глаза, лишь прислушиваясь к редким фразам друзей.

“К чему эти ожидания…” - Риторический вопрос, обращённый Мариной к Ацуши не имел ответа, так как паренёк и сам не понимал, какую пользу принесет, стоя вот так, лицом к стене. - “С добрым утром…” - Усмехнулась женщина.

Призрак обернулся, не до конца понимая, что-то изменилось или нет? Но в комнатке было светлее и чище. За столом, нервно поглядывая на время через каждую минуту, сидел Сакуноске, взъерошенный, невыспавшийся и жутко уставший, смотрящий на посапывающего на раскладушке Дазая, укрытого теплым одеялом.

Ровно в восемь ноль ноль, мужчина соскочил и, подойдя к Осаму, пригляделся к его лицу, освобожденному от скрывающей глаз повязки. На сероватой коже играл лёгкий румянец, что было весьма странным после потери около полутора литров крови, глаза плотно сжаты, густые ресницы, чуть влажные, слегка подергиваются. Волосы беспорядочно лежат, сколоченные, до неприличия уже отросшие. Ода улыбнулся, его друг спал очень редко, но когда сон брал верх, тот выглядел очень мило, совсем как ребенок. Чаще всего тот засыпал именно при Сакуноске, ведь он не позволял другу употреблять наркотики ради того, чтобы продержаться ещё одну ночь, расписывая подробные схемы действий и выискивая какого-то человека.

Третьего, кажется

Осаму злился на него, выпрашивая хотя бы чашку крепчайшего кофе или банку алкогольного энергетика, но друг и этого не позволял, убеждая, что это плохо скажется на его сердце.

Которого нет?

Сейчас Ода вспоминал это с горькой улыбкой, кому, как не ему знать, что счастье не может длиться долго?

Но воспоминания были прерваны грохотом бесцеремонно отворившейся двери и голосом Сакагучи с порожка.

- Пора будить его, я принес продукты, помогающие восстановить объем крови. Босс требовал его к себе, странно, что так рано, но я разъяснил ему, что сегодня Дазай не сможет, что у нас планы. Босс промолчал, он не против. Только мне нужно доработать отчёты, я приду к вам позже, поговорим… - Очкарик, как его окрестил Ацуши, строго посмотрел на Дазая, замотавшего головой так, что длинная челка рассыпалась, полностью скрывая его глаза. - Ты выглядишь измученным, может быть позвать Кое и она поможет? - Побеспокоился он.

- Спасибо, Анго, я справлюсь. - Заверил его Сакуноске.

Как только Сакагучи покинул кабинет, Ода наклонился к Дазаю, но тот сразу открыл глаза, слабо ухмыляясь.

- Я проснулся, как только вошёл Анго, сон у меня чуткий, а дверь отворилась с таким грохотом, что кого угодно разбудить можно! - Сетовал Осаму. - А ты и впрямь очень устало выглядишь, прилёг бы, Одасаку.

- Я разберусь, что делать. Ты любишь гранатовый сок? - Мужчина достал из сумок банку с напитком. - Где хоть какая-нибудь посуда?

- Ох, Одасаку, красное вино лучше любого сока влияет на кровь. - Протянул он, совершенно беспечно.

- Сначала ты попьешь сок и поешь… - Он развернул листок, читая примерный рацион Дазая на ближайшую неделю. - Ого, сложно будет соблюсти.

- Одасаку, к черту, к черту это, пожалуйста. И сок я не люблю. - Осаму, преодолевая боль в руках, потер виски. - Господи, господи, как же все хреново.

- Что произошло, Дазай? - Мужчина выдержал недолгую паузу.- Почему ты снова пошел на это, ведь ты обещал, что не будешь… - Сакуноске хотел выждать момент, чтобы задать эти вопросы, но не сдержался и заговорил сейчас. - Я не осуждаю, просто хочу понять, что стало отправной точкой…

- Мне не очень приятно вспоминать… но… Меня вызвал босс, сказал, что ты слабак. Но ведь я знаю, что это не так, знаю! Так почему ты не пойдешь и не докажешь? - Быстро и живо заговорил Осаму.

- Зачем? Мне достаточно было бы и самому удостовериться в этом, если бы это было истинным. А впрочем, какое дело, кем он меня видит, главное то, кем я являюсь на самом деле. Но ведь не только это всполошил тебя так? - Казалось, глаза смотрели прямо в душу Дазая, теряясь в этой тьме.

Озаряя ее

- Мори приказал мне быть жёстче с Рюноске. Я убью пацана, если не буду жалеть. Но я задумался, вечно он не будет под моим крылом, и, выйдя на свободу, выживет ли, привыкший к тепличным условиям?

Как смешно

- Как ты поступишь, будет только твоим выбором. Решай, как ему будет легче, это твой ученик и ты в ответе за него. Я ничем не смогу помочь, прости.

Почему?..

Дазай наклонил голову, тяжёлые мысли мучили его, заставляя голову наливаться свинцовой сжимающей болью.

Как страшно

- Это ведь не все, Дазай?

Черт, нет

- Это все. - Осаму совершенно не хотелось рассказывать о том, что если он сделает хоть один неверный шаг, то Сакуноске, его единственный друг, будет убит. - Как ты попал туда? - Перевел юноша тему.

- Ты оставил ключ Акутагаве, попросил его передать мне, чтобы я пришел в кабинет через половину часа, что ты в это время вернёшься от Мори. Я пришел и ждал тебя, но почувствовало мое сердце беду.