Ацуши, что присутствовал сейчас только призраком, подошёл ближе к ребенку, рассматривая его коленки, на которых уже не было ссадин.

- Отец, только не наказывайте, прошу… - Молил ребенок, немного восстановивший дыхание.

Настоятель смотрел на него ужасаясь, он и раньше подозревал, что ребенок этот особенный, но теперь опасения подтвердились.

- Я не накажу, если ты все мне откроешь, не утаивая в душе ничего. Почему твои раны зажили моментально? Почему ты в саду посреди ночи? - Напирал он на ребенка.

Тот молчал, он и в правду не знал, как ответить на этот вопрос, чтобы не солгать и не навлечь на себя ещё большего гнева.

- Мне стало страшно… - Еле слышно пролепетал Ацуши, заглядывая в глаза мужчины, одновременно испуганные и злые.

Все началось в тот день

Призрак, тряхнув головой, вернулся из своих воспоминаний, приняв тот случай как должное. Он и не забывал тот день, день, когда настоятель забоялся его.

Забоялся за него

В ту ночь круглая луна снова осветила пару тигриных глаз, пугая ребенка.

В ту ночь настоятель убедился в том, что мальчик непростой.

С той ночи начались ежедневные пытки и исследования, проводимые настоятелем и не только им.

С той ночи отец стал в прямом смысле слова родителем для маленького, неспособного совладать со способностью, ребенка.

“Это же тигр исцелил меня тогда, а я боялся его, но ведь не зря, я совершенно не знал этого зверя и это он управлял мной, не я…” - Подумал призрак.

“Как давно ты это понял, что тигр тебе не враг, а твоя сущность?” - Заговорила с ним Марина.

“Тогда, когда меня приняли в агентство, вернее, в ту ночь, когда Дазай укротил зверя. Он спас меня.”

“Вот как? Значит, тебе нужно увидеть, что случается с теми, кого Дазай спасает. А потом, чуть только человек доверится ему, ломает, сгибает, почти уничтожает.” - Зло заговорила Цветаева. - “Такие люди не бывают добрыми. Я знаю.”

“Ты будто специально хочешь настроить меня против него!” - Возразил Накаджима.

“Я просто хочу предостеречь. Смотри.”

Обстановка сменилась. Ацуши снова стоял в коридоре, только у высокой двери, за которой находился кабинет босса. Паренёк принюхался, пытаясь распознать цветочные нотки, но так и не смог разобрать мягкого приятного медового запаха.

За дверью явно происходила какая-то перепалка.

“Зайди.” - Приказала Цветаева, и призрак прошел сквозь дверь, минуя появившуюся совсем недавно вооруженную охрану. - “Довольно смешно, что за эти полгода ссоры их участились…”

- Я не думал, Осаму, что тебя так заинтересует воспитание этого мальчишки! Но что же, пожалуй, это даже к лучшему, ты хоть на время прекратил свои идиотские попытки умереть. Меня это даже радует.

- Так в чем тогда проблема?..

- Молчи. - Оборвал Огай. - Я закрыл глаза на то, что ты общаешься со слабаком Сакуноске, я закрыл глаза, что ты груб с Кое, я закрыл глаза на твои пропуски работы из-за якобы депрессии, я закрыл глаза на то, что ты доводить Чую до изнеможения, а потом спаиваешь его, я закрыл глаза на то, что ты отвлекаешь Анго… Пусть, чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало, как говорят русские. Ты привык, что тебе все сходит с рук, но это уже слишком. Уже полгода ты якобы тренируешь Рюноске, но ты слишком мягок. С таким отношением ты воспитаешь тряпку и только! Это уже не просьба, Осаму, это приказ. Будь с ним же́сток и жесто́к. Вспомни, как обращались с тобой!

- Хах, как забавно… - Зевнул Дазай, но было видно, что нет в нем прошлого наигранного легкомыслия, мешающегося с несуществующей дуростью. - Если я буду жесток с ним, то боюсь, он не протянет больше пары уроков. Он совсем не похож на меня в детстве, ну, во всяком случае, почти. - Дазай в момент стал серьезным. - Если бы он был найден ранее, то возможно, вы выходили бы его, как и меня когда-то. Но его обнаружили слишком поздно. Он больной, босс. Тощий, вечно кашляющий пятнадцатилетний ребенок. Я в этом возрасте мешал себе лекарства, чтоб безболезненно сдохнуть, ну а ему мешаю лекарства, чтобы он протянул как можно дольше. Если бы он выпил то же, что и я тогда, он бы умер. Разве тот факт, что я крюками тяну его к жизни, не предполагает огромную муку? - Наклонил голову вбок Дазай.

- Слабаки нам не нужны. - Холодно сказал босс. - Какую выгоду мы будем иметь, волоча это существо, ничем не отличающееся от миллиардов других людей?

- Такую же, как и содержа Элис. Мальчик может совершить многое, и не только спасать вашу шкуру. - Дерзил юноша. - Если подсчитать, сколько денег уходит на наряды и сладости для девочки и сравнить это с тем, сколько я трачу из своих средств на содержание мальчика, то разница будет просто огромна. - Вздохнул исполнитель, подходя к окну.

- Не трогай девочку. - Босс подскочил к нему, хватая за бинты на шее, с силой сжимая, будто ожидая, когда шатен попросит о пощаде.

Никогда

Первый отпустил его, тряся рукой, будто пытаясь устранить грязь.

- И зачем это было? - Спросил Дазай.

- Бей, бей его за любой промах, только так ты сможешь сделать из его настоящего мафиози, жестокого, безжалостного, убивающего ради куска хлеба. Он должен знать, что пока не исполнит задание, не получит подачки.

- Я одним ударом перешибу его.

- Значит, он слаб. Если ему дорога жизнь, он защитится способностью, ведь так? Он и тебе нанесет ей урон, если позволишь.

- Он верит мне…

- Я не узнаю тебя, Осаму! С каких это пор тебя стали волновать чувства людей? Ты размяк, совершенно, и, если раньше меня волновала твоя черствость, то теперь беспокоить эта мягкотелость. Я сказал все. Иди и выполняй. Я проверю.

Казалось, сам воздух давил на участников диалога, принуждая их немного умерить пыл. Но Дазай был спокоен, по крайней мере внешне, в отличие от Мори, так пытавшегося выглядеть хладнокровным и незаинтересованным, но видно невооружённым глазом было, что в нем бушуют волны ненависти и гнева.

Мори знал, что Дазай способен на все, даже выставляя себя заботливым и мягким. Босс был уверен, что это лишь часть его игры, прикрывающая настоящую сущность. Глядя в кроваво-карие глаза, босс опасался давить на подчинённого, дабы не сподвигнуть его на убийство.

- Одасаку не слабак, доктор Мори. Люди слабы в гневе, но он никогда не гневится, лишь печалится о судьбе.

- Не смей больше так обращаться ко мне, отныне я даже для тебя ‘босс’! - Зло прошептал Огай

- Тогда я тоже больше не обернусь на обращение по имени. - Дазай провел рукой по своей шее. - Я могу идти, босс? - С некой насмешкой обратился он к руководителю.

- Иди. Но если ты ослушаешься меня, Сакуноске больше не увидишь.

Как гром.

Зрачки Осаму резко расширились, а сам он громко сглотнул. Это не осталось без внимания Мори.

На таком близком расстоянии

- Боишься за него, Дазай?

Безответно

- Ты не помнишь, что привязываться не должен?

Молчание

- Так почему нарушаешь и этот закон?

Босс смотрел на Дазая, как смотрит хищник на загнанную в угол жертву, не то усмехаясь, не то радуясь, что нашел наконец-то ту болевую точку, надавив на которую жертва будет молить о пощаде. Он знал теперь, как подчинить непокорного юнца, как заставить его молчать.

Теперь все козыри в его руках

А Дазай, холодно, с отвращением смотрел на босса, лишившись, кажется, в один миг всех карт.

Да только игра была не карточная

- Что ты мне теперь скажешь, Дазай? Что выдашь тайну смерти старого босса? Только боюсь, это уже никого не волнует. Или может быть, что уйдешь? Но теперь по всей Йокогаме мои люди, что достанут тебя из под земли. Ты хотел умереть, но слишком рано вырыл себе могилу, Дазай, своими руками вырыл. - Босс разразился хохотом.

- Когда-то ты сказал, что все люди хотят жить. - Начал после долгой паузы Осаму. - Да, действительно, люди хотят. Люди! Те, кем мы стали, не люди. И поверь, если ты убьешь Оду, я сделаю все, чтобы эта преступная конторка развалилась. Чего бы мне это не стоило, я сделаю. Ты прекрасно знаешь, что жизнь я не ценю, а потому, я пойду на все, чтобы отомстить и мне будет плевать, выживу ли я, нет, умрут ли люди, нет. Я же демон…