Пальто, шарфик, ботинки… Подхватив перчатки, она вышла в подъезд. Заперев дверь, Ольга забросила сумочку на плечо, повернулась, собираясь спускаться, но нога замерла, не коснувшись ступеньки. В шкафу, забросанный одеждой, остался лежать пистолет. Единственный патрон — не такая значительная помощь, но в трудной ситуации может спасти жизнь. Ольга задумалась.

Скорее всего трудностей не возникнет. Мало ли кто и зачем поручил полицейскому наблюдение. Не исключено и то, что сказанное вовсе окажется ложью, а если нет, вполне вероятно, что полицейский спутал номер дома, название улицы, а то и имя девушки, и она лишь потеряет время в поисках неведомого дома на несуществующей улице. К тому же возвращаться, значит разбудить Ярослава. Возникнут неизбежные вопросы. А последнее время неуместные вопросы возбуждают лишь ярость, так что приходится отвечать сквозь зубы, с трудом сдерживаясь, чтобы не высказать собеседнику истинные мысли.

Ольга принялась спускаться. Червячок сомнения, все это время свербевший где-то внутри, постепенно затихал, пока не исчез совсем, и на улицу она вышла лишенная каких бы то ни было колебаний. Для начала Ольга прошла к ближайшему газетному ларьку, купить карту города. Когда блестящий, пахнущий свежей краской буклет оказался в руках, она присела на скамью, всмотрелась в хитросплетение улочек. Через десять минут просмотра нужная улица была найдена, а еще через пять Ольга шла к остановке, на ходу обсчитывая, как быстрее добраться до места.

Чуда не произошло, улочка расположилась в одном из отдаленных районов города, к тому же в частном секторе, и чтобы доехать до места предстояло сменить два, а то и три маршрута. Истратив час времени и сменив четыре автобуса, Ольга оказалась на месте. Побродив по изухабленным, заваленным мусором и грязью, извилистым дорожкам частного сектора, Ольга вышла к искомой улице. Покосившиеся, серые заборы, неказистые домики… Стараясь не поскользнуться на обледенелых краях луж, Ольга двинулась вдоль улицы, провожаемая озлобленны лаем собак.

Увидев нужный номер, Ольга остановилась у калитки, несколько раз с силой стукнула. Ответа не последовало. Ольга постучала еще, нахмурилась. Забраться на край света и «поцеловаться» с дверью представлялось не лучшим результатом. Она вновь занесла руку для удара, но, мгновение поразмыслив, опустила. Приподнявшись на цыпочки, Ольга заглянула за забор: снег во дворе истоптан, но собачьих следов нет. Калитка заперта на щеколду, стоит лишь протянуть руку, и…

С сухим треском щеколда отъехала в сторону. Распахнув калитку, Ольга быстро вошла во дворик, задвинув щеколду, шагнула к дому. Лилея смутную надежду, что, увлеченная делом, хозяйка не слышала стука, она постучала в дверь, но, как и ранее, ответа не последовало. В досаде Ольга закусила губу. Уйти сейчас, чтобы вернуться позже, потеряв несколько драгоценных дней, и не факт, что хозяйка появится. Не факт, что она вообще тут живет, а не переехала, умерла, или вовсе продала дом каким-нибудь любителям сельского воздуха и ручного труда.

На часть вопросов можно было ответить лишь попав внутрь, и Ольга принялась осматриваться, размышляя, как проще попасть в дом без лишнего шума. Слуха коснулся звук: чуть слышный, на который другой человек бы и вовсе не обратил внимания, но только не она. Сделав вид, что собирается уходить, Ольга напряглась, до звона в висках вслушиваясь в пространство. Вновь звук. Чуть громче, но по-прежнему на пределе слуха.

Уверившись, что слух не обманывает, Ольга повернулась, шагнув к двери, сказала:

— Я знаю, что ты здесь, открывай. — Не получив ответа, добавила с нажимом: — Открывай, я все равно не уйду. Если не откроешь, войду сама. Поверь на слово, мне не составит трудности.

Ольга уже засомневалась, что действительно что-то слышала, когда внутри скрипнуло. С грохотом отодвинулся засов, и дверь отворилась. В проеме обозначилась хозяйка. Здоровенная девица в безразмерной сорочке с разлохмаченными волосами и помятым лицом. Мощная, как у мужчины, челюсть, широкие скулы, далеко выступающие надбровные дуги, под защитой которых, словно из бойниц, колюче смотрят глаза. Короткий ершик волос на макушке распушился непослушной порослью. Девица окинула гостью оценивающим взглядом, спросила низким голосом:

— Кто ты, и что надо?

— Власова Анна?

— Она самая, что нужно?

Ольга ответила острым взглядом, бросила:

— Кто я — не важно, нужно поговорить.

— Мне не нужно.

Дверь начала затворяться. Ольга двинула ногой, вбив сапог в сужающуюся с каждым мгновением щель, отчего дверь встала, сказала сухо:

— Я настаиваю.

Хозяйка значительно превосходила массой и ростом, но спорить не стала, лишь недобро сверкнув глазами, произнесла:

— Ладно, заходи.

Девушка отвернулась, исчезла в глубине дома. Ольга шагнула следом, затворив за собой дверь, разулась, сняла пальто, осмотрев прихожую, пошла дальше, двигаясь как можно более неспешно. Скрывая за показной вальяжностью настороженность, она внимательно осматривала интерьер, и ловила малейшие звуки. Дом казался ничем не примечательным, ни посторонних людей, ни признаков оружия, да и хозяйка, если вдуматься, показалась вполне обычной девушкой, разве что с излишне грубыми чертами лица и крупной комплекцией. Однако, ощущение опасности, возникшее, едва Ольга ступила через порог, не проходило.

Не то сказались события последних дней, не то дело шло к месячным, когда любая женщина становится неуравновешенной, раздражаясь по мелочам, но Ольга ощущала, как по спине, раз за разом, разбегаются крупные мурашки, а мелкие волоски на теле встают дыбом, как у ощутившего угрозу дикого зверя. Ко всему прочему в доме висел какой-то смутно знакомый, приторный запах. Ольга некоторое время пыталась вспомнить, где именно ощущала подобное, но в этот момент она зашла в комнату, и мысль, так и не оформившись, исчезла.

Просторная комната с двумя оконцами, вдоль одной стены шкафчик с посудой, возле другой тумба, в центре, ближе к окну, заставленный кухонной утварью стол, в углу русская печь, отгороженные чугунной дверцей, чуть слышно потрескивают уголья. Хозяйка стоит возле. Судя по равномерным движениям и разлитому возле печи пряному запаху пищи, что-то готовит.

Не поворачиваясь, хозяйка бросила:

— Есть будешь?

На мгновение оторопев, Ольга помялась, сказала с запинкой:

— Не откажусь.

— Садись. — Взмах руки в сторону стола.

Помедлив, Ольга двинулась через комнату, размышляя, в какой момент, и как именно, лучше начать беседу. На полу блеснуло. Скосив глаза, Ольга отметила отполированное частыми прикосновениями кольцо, служащее ручкой крышки погреба. Уже готовая коснуться пола, нога зависла, сдвинулась немного в сторону, чуть-чуть, так, чтобы вес тела случайно не пришелся на крышку.

Ольга подошла к столу, присев на один из стульев, осмотрелась. Не смотря на продуманный интерьер и чистоту, возникло стойкое впечатление — дом не жилой. Словно хозяйка бывает тут изредка, поддерживает чистоту, топит печь, и вновь уходит. А быть может это только кажется, избалованное привычным уютом городской квартиры сознание видит лишь то, что хочется? И этот запах, что не в силах перебить даже аромат пищи. Запах наполняет ноздри, щекочет горло, вызывая спазмы в желудке, так что возникает желание поскорее закончить дело, чтобы выйти на свежий воздух.

Отрывая от размышлений, скрипнули половицы. Хозяйка приблизилась, поставила на стол глубокую миску с кусочками мяса и горкой гречневой каши, сказала просто:

— Угощайся.

Ольга поблагодарила кивком, вооружившись ложкой, зачерпнула. Предложенная пища оказалась вкусной, хоть и недосоленной, и Ольга с удовольствием проглотила порцию, зачерпнув еще одну, сказала с чувством:

— Очень вкусно.

Девушка села напротив, почти минуту сидела молча, едва заметно покачиваясь, словно в трансе, наконец поинтересовалась:

— Зачем ты пришла?

Неспешно жуя, Ольга произнесла:

— Один человек назвал мне твое имя. Это было бы совсем не важно, если бы не обстоятельства…