Ольга повертела в руках коробочку, сказала с сомнением:

— Что ж, будем надеяться, что ошибка окажется последней, и мне не придется тратить половину зарплаты на новый антидот, после очередной «непредвиденной» информации.

Лицо врача пошло пятнами, но он сдержался, мягко произнес:

— Я тоже на это очень рассчитываю. Еще раз извиняюсь, и, если у вас не осталось вопросов…

Поняв, что прием окончен, Ольга встала, попрощавшись кивком, вышла из кабинета. Когда она покинула клинику, машина Владимира стояла на прежнем месте. Ольга подошла к автомобилю, взялась за ручку. Едва за ней захлопнулась дверца, машина тронулась, мягко качнувшись, отошла от тротуара. Водитель выдохнул, сказал с уважением:

— Серьезно он за тебя взялся. Я уж думал, помру в ожидании. — Не услышав ответа, Влад покосился в зеркало заднего вида, спросил чуть громче: — Как прошло-то?

Оторванная от мыслей, Ольга вздрогнула, поспешно ответила:

— Прости пожалуйста, задумалась.

— Как прошло, говорю? — Влад вновь глянул в зеркало, добавил с усмешкой: — Чем вы там вообще занимались, ты едва шевелишься?

Ольга отмахнулась.

— Так, поболтали немного. Он все больше о медицине говорил.

Владимир с интересом ждал продолжения, даже разок обернулся, но, заметив, что спутница вновь впала в раздумья, лишь покачал головой, и больше не задавал вопросов.

Глядя на проплывающие за окном заснеженные кустарники, Ольга задумалась. Поведение врача вызвало определенные сомнения, но, в целом, выглядело естественно. Подчеркнутая заботливость, с какой он отнесся к случайной пациентке, поначалу настораживала, но после оговорки о «серьезных людях» все стало на места. Ольга улыбнулась, вспоминая, как внимательно доктор слушал и конспектировал ее сумбурную речь, по всей видимости, подготавливая почву для общения с более суровыми и менее расположенными к разговорам пациентами.

Определенные сомнения вызывало и подробное объяснение об истоках препарата, излишнее, для далекого от медицины человека, способное, скорее, напугать, чем поддержать и ободрить. Ольга некоторое время размышляла на эту тему, но, так ни к чему и не пришла, в итоге списав избыточность информации на повышенную нервозность врача. Осталось решить, когда именно начинать принимать противоядие и начинать ли вообще. Испуг врача хоть и произвел определенное впечатление, но окончательно все же не убедил.

Прислушавшись к себе, и не почувствовав ничего необычного, Ольга взглянула на кругляш часов приборной панели, сказала с досадой:

— Однако, заболтались мы с доктором. Это уже не на опоздание тянет — на прогул.

Влад ободрил:

— Ради здоровья можно. — Помолчав, добавил вкрадчиво: — Ну, раз не хочешь посвящать в подробности, твое право, скажи хоть, как прошло в целом, ничего страшного? Уж больно он напряженно держался, когда последний раз виделись.

Ольга ответила кротко:

— Не без причины. Но, это больше его проблемы, чем мои.

Владимир покивал, сказал задумчиво:

— И я также подумал. Ответственная у врачей работа, чуть что не так — виноват. Больные ругаются, родственники приходят, штрафом грозят, а то и судом.

— Не у них одних, — чуть слышно отозвалась Ольга.

Не услышав, или не обратив внимания на фразу, Влад продолжил с подъемом:

— Недавно передачу смотрел, о новейших достижениях генетики. Рассказывали и показывали такое, что в голове не укладываются: расшифровывают геном, растят мутантов, клонируют животных. — Он помолчал, добавил уже менее восторженно: — Хотя и ошибки там намного опаснее, а последствия серьезнее, и, главное, гораздо быстрее.

— Например?

— Например, выпишут человеку какой-нибудь не прошедший достаточную проверку препарат. Он, довольный, примет. Вроде и симптомы пройдут, и легче станет. И все бы хорошо, он уже и забыл о лечении, а в один прекрасный день вдруг почки откажут, или отекать начнет, или еще что похуже. — Влад передернул плечами, сказал с отвращением: — Показывали там, в качестве примера. У одного после лечения кожа слезла, лежит на столе ободранный, жилами оплетенный, и дышит. У другого что-то с кишечником случилось, желудок сам себя переварил, окружающие ткани, мышцы, кожу… Так и задумаешься. С одной стороны прогресс, вроде бы и хорошо, а с другой — стоит ли торопиться, с такими-то побочными эффектами?

Ольга нахмурилась, перед глазами вновь возникло напряженное лицо доктора с затаившимся в глубине глаз страхом, а в ушах зазвучало предостережение, сказала сердито:

— Влад, тема очень интересная и как-нибудь мы это обсудим, но сейчас я очень сильно опаздываю и не расположена к беседе.

Влад сказал натянуто бодро:

— Да чего уж, считай, приехали.

Он переложил руль, добавил газу, и до конца поездки больше не проронил ни слова, лишь изредка, поглядывая в зеркало заднего вида, укоризненно смотрел на Ольгу. Когда машина затормозила возле ворот фирмы, Ольга сказала с раскаянием:

— Извини за резкость. Что-то не в настроении сегодня, к тому же опоздание это… Еще раз спасибо.

Она вышла, засеменила к воротам, оставляя в свежевыпавшем снегу, до которого еще не успела добраться лопата дворника, глубокий след. Понимающе улыбаясь, Влад проводил ее взглядом. Когда фигурка попутчицы скрылась за ограждением двора, улыбка истаяла, а лицо водителя приняло отстраненное выражение. Рявкнул мотор, машина сорвалась с места, исчезла, оставив за собой лишь облачко взвихрившегося снега.

Вернувшись домой к вечеру, Ольга отперла замок, но дверь не отворилась. Ольга несколько секунд непонимающе дергала ручку, пока не вспомнила, что, уходя из дома, Ярослав обычно запирает оба замка. Недоумевая, куда он мог деться на ночь глядя, Ольга отперла второй замок, зашла в квартиру.

В кухне, на столе, рядом с завернутой в полотенце кастрюлькой, откуда аппетитно тянуло чем-то вкусным, обнаружилась записка. Пробежавшись взглядом по строчкам, Ольга вздохнула. Ярослава отправили в рейс, поставив в известность всего за пару часов, о чем он и сообщил в записке, вместе с признанием в любви и указаниями в каком именно месте искать свежекупленные продукты.

Ольга замедленно обвела взглядом кухню. Готовить не хотелось, к тому же источающая аромат кастрюлька тянула словно магнитом. Ощущая, как во рту стремительно скапливается слюна, Ольга заглянула внутрь. Три котлетки, прикрытые кустиками салата, посыпанная красным перцем горка гречневой каши, пара поджаренных хлебцев. Все еще теплое, не успевшее остыть, что, значит, Ярослав ушел не больше часа назад, не дождавшись подругу совсем немного.

С трудом подавив желание наброситься на пищу, Ольга пошла мыть руки, затем отправилась раздеваться. Вернувшись в кухню, она помыла овощи, вытащила из шкафчика столовые приборы, достала хлеб и специи, после чего аккуратно выложила приготовленное Ярославом блюдо на тарелочку, и лишь тогда села за стол.

Подготовка к ужину, что на деле заняла не больше пяти минут, казалась вечностью. Первые две ложки Ольга себя контролировала, но голод превозмог. Давясь и чавкая, она забросала пищу в рот, уничтожив ужин так, словно за столом сидели еще минимум пару помощников. Ложка заскребла по дну тарелки, а взгляд зашарил по столу, отыскивая остатки. Не найдя больше ничего съедобного, Ольга заглянула в холодильник, обнаружив обрезок колбасы и кусок масла, сделала несколько бутербродов. И лишь когда последний бутерброд упокоился на дне желудка, пришло долгожданное чувство насыщения.

Ольга встала из-за стола, принялась убирать посуду, но вместе с сытостью пришла вялость, и она ограничилась лишь тем, что сгрузила посуду в умывальник. Заглянув в ванную, где, сваленное в беспорядке, ожидало стирки белье, Ольга мгновение колебалась, ощущая слабые позывы совести, но лишь махнула рукой. Ярослав уехал почти на неделю, так что с уборкой можно было не торопиться.

Добравшись до зала, Ольга опустилась на диван, блаженно откинулась на спинку. Рука нащупала пульт, пальцы привычно защелкали по кнопкам. Менять каналы быстро наскучило. Оставив одну из программ, Ольга убавила звук, так что пламенная речь ведущего превратилась в успокаивающее бормотание, погрузилась в раздумья.