Днем снег перестал, видимость улучшилась, но пурга продолжается, и ветер свирепствует по-прежнему. Продолжается сильное торошение. С улучшением видимости мы обнаружили, что южнее нас совсем близко наша льдина, а может, в нашу льдину уперлось другое ледяное поле, ломает и крошит лед. Вероятно, ту оторвавшуюся льдину развернуло, и южный край ее уперся в нашу. Теперь оставаться нам здесь опасно, разумнее сменить стоянку. Но куда? При ураганном ветре невозможно вновь установить палатку. Решили выжидать и быть начеку, ведь мощное торошение совсем рядом, на глазах корежит и крушит лед, вздыбливаются вверх льдины.

13 мая.

Ночью пришлось сворачивать свой лагерь: торосило в нескольких шагах, да и палатка поехала набок, ветер все-таки слегка погнул металлические трубчатые опоры. Подняли собак, погрузили вещи и палатку на нарту и с немалым трудом отошли метров на двести к центру ледяного поля. На льду расстелили палатку, поставили на бок груженую нарту с подветренной стороны и снова залезли в спальные мешки. Потянулись мучительные и томительные для нас минуты и часы, мы страшно мерзли. Мороз и свирепый, пронизывающий ветер. К нашему счастью, к утру ветер стал стихать, а утром часам к восьми и совсем прекратился. Это нас спасло. Если бы такой ветер продолжался хотя бы до полудня – вряд ли мы бы вынесли такое испытание, наверное, погибли бы от холода.

Сжатие и торошение прекратились, и стало до жути тихо. И вот откуда-то с севера стал наползать плотный белесый туман. Значительно повысилась температура воздуха, стало заметно теплее, а воздух, казалось, стал тяжелым и душным, мы оказались словно в гигантской ловушке. Тяжело и душно.

15 мая.

Туман продолжается, плотный, сырой и душный. Температура воздуха днем и ночью почти одинакова – минус 16-18 градусов. Время тянется долго и мучительно. Лежим в своих мешках, а больше бродим поблизости от своего пристанища. Больше молчим и, наверное, тупеем. У Виктора явно цинга – кровоточат десны. Питаемся только мясом, которое страшно надоело. А что дальше?

17 мая.

Вчера, ближе к вечеру, с юго-востока потянуло ветерком, и вскоре туман разогнало, сквозь разрывы облаков мы увидели лучезарное и долгожданное солнце. Наконец-то мы могли осмотреться вокруг и оценить свое местоположение. Со всех сторон, кроме западной, открытая вода, среди которой видны плавучие льды различной величины.

Лед вокруг нас сильно искорежен и обезображен многочисленными торосами и трещинами, так что здесь оставаться небезопасно. Вечером мы с Данилычем пошли в западную часть нашего ледяного острова на разведку. За два часа мы прошли не больше пяти километров – такая была сильная торосистость льда. Из-за усталости дальше не пошли. Мы все еще находились в зоне молодого льда, но впереди и сравнительно недалеко в бинокль угадывался паковый лед. Вдалеке, ближе к горизонту, просматривалось водное небо – там чистая вода. Она далеко, до нее не менее 12-15 километров. К северу и югу от нас открытое море было значительно ближе. Я прикинул, что мы находимся на обширном ледяном поле не менее как 10 на 20 километров. Оно неоднородно и состоит из примкнувших друг к другу огромных льдин молодого и пакового льда. Паковый лед более устойчив против торошения и безопаснее для нас, и нам надо быстрее перебраться на него.

Сегодня утром мы двинулись на запад и только к вечеру вышли к открытой воде, преодолев более двадцати километров торосистого льда. Трудный, изматывающий был путь. Особенно трудно было Данилычу и собакам. Нарты часто застревали в торосах, иногда перевертывались. Приходилось часто отдыхать. Лагерь разбили на удобной небольшой снежной поляне, защищенной от ветра грядами торосов и отдельными нагромождениями вздыбленного льда. Подходящее нам место, до воды – рукой подать, не более сотни метров, что очень важно для охоты. Наши продовольственные запасы на исходе, да и надоело старое перемороженное мясо, хочется свежего, особенно нужна печень морского зверя. Она спасет нас от цинги.

20 мая.

Утром убили нерпу недалеко от берега. Подтянули ее к кромке льда выброской. Наелись свежего мяса, а печень только для Виктора, цинготника. У меня тоже слегка кровоточат десны, особенно нижняя, но пока терпимо, и я считаю себя здоровым. Пока здоровым.

Установилась ясная погода, и солнце уже не заходит. Мы находимся в ледяном царстве. Снег и льды ослепительно блестят, искрятся, переливаются чудесными радужными красками, особенно при низком солнце. В дневное время пользуемся очками, иначе заработаешь «снежную болезнь» глаз. Стало теплее. Днем ртутный столбик поднимается до минус 9 градусов.

23 мая.

Сегодня убили двух нерп. Третья нерпа затонула. Теперь мясом мы обеспечены, но этого недостаточно. Организм остро нуждается и в других продуктах. Нужны сахар и овощи, хотя бы консервированные. Начинаем ощущать как бы отлив сил – иногда вдруг как бы затуманятся глаза или слегка закружится голова, слабеют ноги. У Виктора цинга прогрессирует, начинают опухать колени. Он больше отлеживается, и мы уговариваем, а то и насильно заставляем его делать вблизи палатки прогулки. Погода прекрасная: солнечно и тихо.

25 мая.

Дни однообразные и бесцельные, хотя погода стоит прекрасная и теплая для этих широт. Сегодня ртутный столбик показал минус 5,5 градуса. Золотым блеском светятся под солнцем застывшие льдины. Красиво. Но мы равнодушны к чарам природы, как бы тупеем. Чего-то ждем, на что-то надеемся. А чего ждать-то нам и на что надеяться? Так уж видно устроен человек, что и при полной безысходности надеется на лучшее. Вдруг произойдет чудо? Но, как говорят, чудес на свете не бывает. Пусть и так. У нас тяжелая ситуация, но мы все же надеемся.

27 мая.

Утром Данилыч вбежал в палатку с криком: «Парни, подъем! По правому борту земля!». Я, а вскоре за мной и Виктор выскочили из палатки. По небу гуляли, и довольно высоко, разрозненные, в широких просветах голубого неба облака. Ближе к горизонту они скучивались, туманились, закрывали солнце. На северо-востоке по горизонту даже невооруженным глазом просматривался какой-то остров… и немаленький. Я стал рассматривать его в бинокль. Левая, то есть северная часть острова – гористая, дальше к югу тянулась длинная с понижением гряда. «Что это за остров? – думал я, передавая бинокль Виктору. – Какие острова могут встретиться на нашем пути? Вероятнее всего, острова Генриетта и Жаннетта. А если нас отнесло в западном направлении, то можем увидеть еще два острова – Вилькицкого и Жохова, но это маловероятно. Мы все это время дрейфуем в северном или северо-западном направлении, и ветры дуют с южного сектора. Как помню, по описаниям, эти все четыре острова небольшие, по размерам не превышают наш Четырехстолбовой, а может, и меньше, и не идут в сравнение по размерам с этим островом-гигантом, который сейчас перед нами. «Но что же это за земля? Что за чудо? – я терялся в догадках. «А может, остров Беннета?» – мелькнула мысль. Беннета довольно крупный остров, и его можно сравнить с этим, что перед нами. Но остров Беннета находится западнее или юго-западнее островов Жаннетты и Генриетты и на почтительном расстоянии. Если это остров Беннета, то значит, что мы дрейфуем в основном не на север, а на северо-запад.

– Что будем делать, командир? – прервал мои размышления Данилыч. – Это какой-то остров, а какой – шут его знает.

– Это остров Беннета, самый большой среди островов Де-Лонга, – с уверенностью сказал я.

– Беннета… острова Де-Лонга. Не слышал о таких островах, – удивился Данилыч. – Они что, не наши? Не американские ли?

– Нет, Данилыч, это наши острова. В прошлом веке их открыла экспедиция американского исследователя Де-Лонга.

– Саша, а ты уверен, что это Беннета? – спросил Виктор.

– Другого не может быть. Как помню, по описанию, другие острова Де-Лонга маленькие, гористые, вершины их покрыты льдом. Я запамятовал о поверхности Беннеты. Остров сравнительно большой и, конечно, на нем должны быть и гористые, и равнинные площадки. Думаю, что этот остров – остров Беннета.