Отсюда и одобрительное отношение к царям, когда те рубили головы своим нерадивым слугам, – а неча было баловать и народ обижать! Неча было воровать супротив царя! А царь молодец – ишь как слуг своих правит! Настоящий царь! Защитник сирот своих!

Был в свое время у России культурнейший для своего времени руководитель – ее первый царь Иван Грозный, беспощадно расправлявшийся с предателями и паразитами в России. В его время предал и перебежал в Польшу Андрей Курбский, оттуда этот тогдашний Солженицын начал вести антироссийскую пропаганду, посылая в Россию свои письма. Интересно, что царь Иван не нанимал специалистов по пиару, а лично полемизировал с Курбским. И в его первом послании есть такое видение Грозным своей царской обязанности наказывать: «Ибо всегда царям следует быть осмотрительными: иногда кроткими, иногда жестокими, добрым же – милосердие и кротость, злым же – жестокость и муки, если же нет этого, то он не царь. Царь не страшен для дел благих, а для зла. Хочешь не бояться власти, так делай добро; а если делаешь зло – бойся, ибо царь не напрасно меч носит – для устрашения злодеев и ободрения добродетельных».

Как видите, и словами Грозного наказание бездельника – это «ободрение» хороших работников.

Иван Грозный вел очень неудачные войны с польским королем Стефаном Баторием, а в рядах последнего дрался наблюдательный немец Гейденштейн. Он записал о Грозном: «Тому, кто занимается историей его царствования, тем более должно казаться удивительным, что при такой жестокости могла существовать такая сильная к нему любовь народа, любовь, с трудом приобретаемая прочими государями только посредством снисходительности и ласки. Причем должно заметить, что народ не только не возбуждал против него никаких возмущений, но даже высказывал во время войны невероятную твердость при защите и охране крепостей, а перебежчиков вообще очень мало. Много, напротив, нашлось во время этой войны таких, которые предпочли верность князю, даже с опасностью для себя, величайшим наградам».

Иван Грозный так и остался для нашей интеллигенции кровопийцей, а в сказаниях народа – очень добрым царем. Историк Ключевский даже делает вывод, что вот, дескать, русский народ – это очень незлобивый народ. Это не так. Почему же народу и не считать Ивана Грозного добрым, если он, беспощадно наказывая мечом своих подлых холопов, этим ободрял свой добродетельный народ?

Другими словами, для нас (русских, советских) главное – найти хорошего человека на государственную должность.

Иное дело – американцы тех далеких времен. Во-первых, немаловажно было то, что это были англичане, в своей истории выработавшие определенный кодекс личной независимости, то есть уверенности, что они способны и сами решать общественные вопросы уровня государства. И, что немаловажно, принявшие принцип власти большинства над меньшинством, следовательно, принцип жесткой конкуренции, и уверенные в своем праве добиваться личной выгоды, невзирая на убытки меньшинства.

Это тоже коренное отличие от русских, которые принимали решение соборно, то есть единогласно, а это возможно только при подавлении желания получить личную выгоду за счет остальных.

Кроме того, переселенцы на американский континент были пионеры – люди, не побоявшиеся уйти из-под защиты привычной жизни на старом месте в рискованное неизвестное. Поверьте, это действительно другие люди. Я два десятка лет прожил в городе, населенном людьми, приехавшими со всех концов СССР строить этот город и промышленные предприятия в нем. И я мог сравнить их независимость, их оценку людей по чисто человеческим качествам, их предприимчивость и отсутствие страха перед начальством, с такими же свойствами граждан СССР в «старых» городах. Порой казалось, что это совершенно иные народы.

Большевики построили демократию так, как ее видел русский народ. Есть царь – Верховный Совет (благо на то время над этим царем возвысился и настоящий царь – Сталин). Этот царь-Совет имеет (по Конституции, а не реально) всю полноту власти – он издает законы, он нанимает исполнительную власть организовывать народ на исполнение этих законов (избирает Правительство СССР), он частью, не избираемой народом, нанимает судей высших судов следить за исполнением своих законов, и сам царь-Совет толкует свои законы. С точки зрения построения систем управления, это схема единоначалия, это АБСОЛЮТНО ПРАВИЛЬНАЯ схема управления, и именно так строится управление любой организации – семьи, фирмы или армии. Но эта схема прекрасно действует только в случае, если во главе ее действительно царь, а не сборище умственных и моральных уродов, что мы и увидели в перестройку, и видим до сих пор.

Переселенцы в Америку не обладали русской наивностью, ими не владела глупая мысль «не надо думать – с нами тот, кто все за нас решит». Они понимали, что как ни выбирай, а от мерзавцев не спасешься. Благо избираемые ими законодатели никогда не скупились на доказательства того, что они таки мерзавцы.

В 1795 г. законодатели Джорджии, подкупленные практически в полном составе, совершили крупную земельную аферу, продав около 30 млн акров земель (площадь примерно 300*400 километров) за баснословно низкую цену, да еще и в обесцененных бумагах. И через 100 лет ничего особо не поменялось. Русский император, чтобы продать США Аляску, тоже дал взятку Конгрессу США. Так что американцы с полным пониманием относились к словам одного из отцов-основателей США, уже помянутого Томаса Джефферсона: «173 деспота, несомненно, будут угнетать народ так же, как один».

И американцы пришли к мысли, что избираемые народом три маленьких мерзавца у власти (законодатель, президент и суд) лучше, чем один, но большой, – царь или только единоначальник-парламент. Избираемые народом, эти мерзавцы будут конкурировать друг с другом, то есть следить за честностью друг друга. Вот на этой мысли, что три конкурирующих мерзавца лучше одного мерзавца без конкуренции, и основан американский принцип разделения властей на независимые друг от друга законодательную (Конгресс с Сенатом, законодательные собрания штатов и советы муниципалитетов), исполнительную (Президент, губернаторы, мэры) и судебную власти.

Тут будет очень кстати большими буквами написать то, чего я никогда не встречал в работах отечественных умников, пишущих на тему разделения властей и прославляющих это разделение, – дело не в «трех ветвях власти», а в том, чтобы люди в этих ветвях КОНКУРИРОВАЛИ друг с другом! Если этой конкуренции нет, если эти «ветви» сговорились друг с другом, то все это блеф, и нет никакой демократии.

Тут тонкость. Скажем, а будет ли конкуренция, если президент и большинство законодателей принадлежат к одной партии? Это не имеет определяющего значения, поскольку они будут конкурировать как власти, а это совершенно иное. Это конкуренция начальника и подчиненного, руководителя и исполнителя, когда один считает, что другому не хватает рвения, а второй – что ему дают неисполнимые задания. Как выглядит такая конкуренция в числах, вы увидите ниже, но если ее нет, то это признак, что у обеих ветвей власти нет власти, что власть у кого-то другого, а законодатель и исполнитель – всего лишь марионетки, озвучивающие чьи-то указания.

У нас в России этой конкуренции законодателя и исполнителя и близко нет, и не было, поэтому у нас только пустая декларация о «трех ветвях власти», а в реалии одна правящая банда, как бы под предводительством президента, во главе разворовываемой и унижаемой страны. (Сейчас этого нет и у американцев – и у них три ветви власти под управлением неясной силы, видимой частью которой является государственный аппарат США – карьерные чиновники США.)

Согласитесь, что в то время не обладавшие русской наивностью американцы были не так уж и не правы, вводя разделение властей, и в их организации демократии виден здравый практический смысл.

Во взаимоотношении законодательной и исполнительной властей США для нас, пожалуй, нет ничего непонятного.