Я смотрю на Люта, а затем снова на картину.

Почему ты находишься здесь?

— Хорошо бы ответом оказался не очередной праздник ужасов, — ворчит Берилл. — Потому что драма, разыгравшаяся в лабиринте, выглядела совершенно лишней.

— Холм, вероятно, считает себя довольно остроумным, задавая такие глубокие жизненные вопросы, — говорит Жермен, стоя у панели.

Селени понижает голос.

— Да, но что он значит? Вопрос.

— Если он, как тот из лабиринта, и есть какой-то намек, — бормочет Винсент, — то это очередное заблуждение, а не ключ. Он обращается с нами, скорее, как с крысами, а не как со студентами. И теперь, он посадил нас в клетку.

— Хорошо… но что делают крысы? — я осматриваю комнату в поисках чего-то знакомого. — Они возвращаются к тому, что им знакомо.

— И к чему же?

Несмотря на его слова, я понимаю, что последние две минуты он доказывал мою точку зрения. Винсент смотрел на слова на картине и вырисовывал их пальцем на грязной земле. Я присмотрелась. Похоже, он интерпретировал их в цифры.

Я удивленно поднимаю бровь. Он проверят, являются ли буквы скрытым кодом.

Я взглянула на Люта, но он полностью сосредоточен на Винсенте, который через мгновение встает, откидывает назад свои золотые волосы и говорит:

— Жермен, попробуй это.

Он предлагает различные комбинации, который вводит Жермен. Сначала одно, затем другое, еще одно, но единственной реакцией было повторяющееся сообщение от Келлена.

Я трясу головой. Цифры и буквы перемешались в моей голове, с ними было что-то не так.

Я закрываю глаза, пытаясь успокоиться и сосредоточиться, ведь, как и в лабиринте, Холм не просто так оставил их здесь. Почему ты находишься здесь?

Почему все мы здесь?..

Крик пронзает комнату и растворяется так же быстро, как и появился. За ним следует звук удара метала по камню.

Мы дружно оборачиваемся.

— Что, черт возьми, происходит? — злится Винсент.

Сэм указывает на пол.

— Он… упал.

— Кто?

— Парень.

Я осматриваю нашу группу. Нас было десять. Осталось девять. Начинаю пересчитывать: Жермен, Рубин, Винсент, Сэм, Уилл, Лют, Селени, Берилл и я.

— Типпин?

— Он был здесь, — Сэм осторожно кладет руку на камни, где недавно стоял Типпин. Его лицо было белым как простыня. Похоже, он что-то понял, ведь нажал на точку на стене. Вот только чертов пол раздвинулся и поглотил его в кромешную тьму.

— Хорошо, новый план. Никто ничего не трогает, не предупредив остальных, — произносит Лют.

— Согласен, — говорит Жермен. — Я не хочу умереть из-за ваших глупых ошибок. Теперь давайте просто методично пройдемся по всей этой комнате.

Что мы и сделали несколько раз. Те же стены, те же трещины, те же уровни и углы, кроме того, где исчез Типпин, та же картина на стене, которая как бы указывают, что подсказка связана с ней, но мы не понимаем как.

— Ох, вы, наверное, шутите, — ругается Рубин. — Если я проиграю этот тест, потому что связался с идиотами… — он расправляет плечи и смотрит на Селени и Уилла.

— Что на счет того, что лежит на столе? — обратился к нам Уилл. Он подходил к ним раз пять, переставляя в соответствии с картиной, складывал их, убирал со стола, чтобы потом вновь положить на свои места. — На картине они лежат так. Но если мы попытаемся расположить их зеркально… — произносит он, перекладывая монету, книгу и яблоко. Берилл бросается ему на помощь, нахмурившись, к ним подходит и Рубин. Но ничего не происходит.

— Возможно, нам нужно ответить на вопрос, — предполагает Селени.

— Прошу прощения, — ворчит Жермен.

— Он сказал, что, возможно, нам следует ответить на вопрос, — Лют предупреждающе смотрит на Жермена.

Берилл смотрит вверх:

— Какой вопрос?

— Вопрос на картине, — указывает Селени. — Почему ты находишься здесь? Может, это своего вида шифр, ответив на который, мы узнаем, как открыть замок.

— Что?.. Типа мы все по очереди должны сказать, почему мы здесь? Это смешно, — смеется Жермен. — Мы находимся здесь, потому что никто из вас дураков не может выбраться отсюда. Если ты не собираешься помогать, хотя бы не мешай работать взрослым.

— Я начну.

Все взгляды были направлены на Берилла. Он пожал плечами.

— Терять нечего, не так ли? — он чешет затылок и смотрит на грязный пол. — Я здесь, потому так захотел мой отец. И чтобы я получил то будущее, которого хочу.

Его слова были встречены кивками одобрения от нескольких парней.

Селени была следующей. И хотя ее руки тряслись, она произнесла низким голосом:

— Я нахожусь здесь, потому что хочу узнать, что такое Испытания Лабиринта.

— И я, — я смотрю куда угодно, только не на Люта. — А еще потому что хочу получить высшее образование.

— Я думаю, многие понимают, почему я здесь, — говорит Жермен. — Чтобы победить.

Все посмеиваются, потому что хоть он и дурень, зато честный.

— Очевидно, что мы здесь ради славы и любви, — произносит Сэм за себя и Уилла. Мы заливисто смеемся, поскольку и они говорят правду.

— Я здесь из-за квот, которые накладывают на рыбную ловлю, — тихо говорит Лют. — Мой брат… у него есть определенные потребности. И теперь, когда нашего отца нет, я должен заботиться о нем и нашей матери, — он смотрит на кожу на костяшках пальцев. — У меня нет никаких иллюзий, что я выиграю, но я должен хотя бы найти способ, чтобы заработать на лучшую жизнь для них, понимаете?

В комнате воцаряется тишина. Даже Жермен и Рубин перестают хихикать, а когда я перевожу взгляд с Люта на Винсента, последний смотрит на него с досадой. И Берилл… Лицо Берилла тоже выражает досаду, но по-другому. Клянусь, он сейчас заплачет.

Винсент фыркает.

— Ну, я здесь, потому что мои родители могли бы воспользоваться деньгами. Если мое будущее будет оплачено, это позволит им не жертвовать ничем другим. И я твердо чувствую свою ответственность за вклад мудрости и таланта в улучшение нашего мира.

Я внимательно смотрю на него. Это самый поверхностный ответ, который я когда-либо слышала от него. Как и все остальное в эти дни. Только оболочка, без сердца. В прошлом я бы потребовала от него настоящего ответа — лучшего ответа — правды от друга. Только мне уже все равно.

— Говорит, как дитя политика, — шепчет Уилл и Селени кивает.

Берилл смотрит на Рубина.

— Твоя очередь, парень.

— Не твое дело, почему я здесь. Но, чтобы доказать, что вы ошибаетесь — я здесь ради славы, — он поднимает руки и ждет. — И-и-и, как я и предсказывал… ваши сладкие признания ничего не сделали, чтобы освободить нас. Только зря потратили время, — он возвращается к столу рядом с Уиллом.

Жермен и Берилл снова возятся с панелью, а я занимаю место на полу, откуда могу изучать комнату и картину. Десять минут Жермен нажимает все комбинации, которые только могут прийти в голову, затем вскидывает руки и объявляет, что она сломана, и тоже падает на пол, а Винсент стает и тоже пытается делать тоже самое. Я закрываю глаза, чтобы отстраниться от них всех и сосредоточиться.

Кто-то толкает мою ногу и садится и, даже не открывая глаз, я знаю, что это Селени. Я чувствую, как у нее напряжены нервы. Я открываю глаза, чтобы уверенно ей улыбнуться — только это не она. А Лют.

Он секунд десять пристально смотрит на меня — достаточно долго, чтобы я моргнула — затем отводит глаза.

Мой желудок ухает в бездну. Может, он все-таки знает, кто я.

Я украдкой бросаю на него взгляд и мой ответ, ясный, как день, отражается на его красивом каменном лице. Пока Винсент вводит еще несколько комбинаций цифр, Лют стукается своей ногой о мою и натянуто бормочет:

— Так это ты, слава Калдону.

Его губы дергаются.

— Часто одеваешься парнем?

— Не больше, чем ты.

Появляется легкая ухмылка.

Винсент отворачивается от клавиатуры и говорит комнате:

— Знаете, мой отец посоветовал бы никому не отдыхать, пока мы не разберемся с этим делом.

Улыбка Люта мгновенно исчезает. Он понижает голос.