— Уверен, его отец тоже посоветовал бы тебе следовать за своим кавалером.

Раздражение заставляет кровь бурлить в венах. У меня пересыхает во рту, и я начинаю шептать, что Винсент не мой кавалер, но взгляд Люта останавливает меня.

— Я видел твои страхи в лабиринте, — тихо говорит он. — Похоже, вы выбрали приятное будущее, мисс Теллур.

Приятное?

Встряхнув черной челкой, он поворачивает голову в сторону Винсента, но не отходит от меня. Сжав челюсть, с холодком в голосе он произносит:

— Оно того стоит. Уверен, твое будущее так же прекрасно.

Он шутит? О чем он говорит? Это был страх, а не мой выбор. Прежде чем я успеваю ответить на его грубость, он встает и подходит к Сэму, а я остаюсь гадать, что во имя Короля Фрэнсиса с ним происходит. Я продолжаю смотреть, пока не ощущаю на себе чей-то пристальный взгляд.

Я поворачиваюсь к Винсенту, он таращится прямо на меня. Глаза прищурены, светлые волосы идеально зачесаны. Он хмурится, затем переводит свое внимание на Люта.

Разозлившись на них обоих, я хлопаю по кепке, чтобы убедиться, что она все еще на месте, затем кладу голову на пол, потому что моему мозгу нужно отдохнуть от всех этих разговоров и глупых предположений Люта. Ну а Винсент — это Винсент, кем бы он ни был.

Их группа продолжает что-то бормотать, но я отключаюсь от них и мысленно возвращаюсь к словам Келлена, которые слышала уже три раза благодаря этой проклятой цифровой клавиатуре. «Верх, низ и все вокруг…»

— Почему ты здесь?

Мои плечи расслабляются на прохладном каменном полу.

— Верх, низ и все вокруг… — слова и цифры на картине меняют порядок в моем периферийном зрении.

Я еще немного поворачиваю голову, чтобы оказаться еще ниже, чем уже лежу, и, по какой-то причине, комната выглядит ярче с этой точки обзора. Фактически…

Я хмурюсь, сильнее натягиваю шапку на голову — и делаю стойку у стены, любуясь видом. Комната — почти точное зеркальное отражение самой себя вверх ногами — с цифровой панелью посреди стены, часами, которые теперь переворачиваются и, на самом деле, сама картина выглядит более точной.

— Почему мы здесь? — бормочу я.

— Эй, паренек, что ты делаешь? — спрашивает Жермен. — Сейчас не время для игр.

— Ш-ш-ш, — я поднимаю один палец, чтобы измерить расстояние между полом и потолком и картина висит просто идеально, чтобы это было совпадением. — Смотри. Почему мы здесь, а не… там? — я указываю на потолок.

Рубин стонет.

— О, — говорит Селени.

Это так просто, что я чуть не смеюсь от смущения. Как мы могли испробовать все комбинации, кроме очевидной? Я перевожу взгляд на парней.

— Джентльмены, кажется, мы должны…

Громкий удар сотрясает пол, за ним следует чье-то бульканье. Я падаю, переворачиваюсь на ноги и вижу Уилла, корчащегося на полу с пеной, пузырящейся из его рта. В следующую секунду на Рубина набрасывается Сэм — толкает его головой в грудь и сбивает с ног.

— Что за…? — рычит Жермен и набрасывается на Сэма, но Лют с Бериллом прыгают, чтобы остановить его.

Я карабкаюсь к Уиллу. Пена изо рта капает ему на шею и пол. Я наклоняю его голову набок, чтобы он не задохнулся, когда замечаю каплю крови на его дрожащей шее, словно его ужалили. Я хмурюсь и вглядываюсь в нее повнимательнее. Потом в него. Его симптомы очень похожи на…

Я поднимаю глаза. Рубин и Сэм катаются по полу, и кулак Рубина что-то сжимает. Лют тоже это заметил, потому что оставил Берилла и Жермена драться, бросился к Рубину и наступил ногой ему на запястье, достаточно сильно, чтобы намекнуть, что сломает его. Он наклоняется ко мне, а я торопливо разжимаю пальцы мальчишки, чтобы показать большую колючку толщиной с мой большой палец.

— Что это? — требовательно спрашивает Сэм.

Я поднимаю ее.

— Это шип живой изгороди, — говорит Селени.

— Таков был план твоих дружков? — кричит Берилл на Жермена. — Убить нас всех шипом?

— Надо использовать все, что дает Лабиринт, — говорит Жермен.

Берилл отступает назад и открывает рот, словно разучился дышать. Он сжимает руку в кулак и смотрит, готовый нанести удар, хотя улыбка Жермена говорит, что он будет рад.

— Достаточно уже, — Лют втискивает себя между ними.

Я роняю колючку, а Селени давит ее сапогом, пока сок не иссякает и не испаряется при прикосновении с воздухом, а я возвращаюсь к Уиллу. Его тело трясется все сильнее, и я нажимаю на пульс, чтобы проверить давление.

— Эй, Винсент. Не хочешь помочь? — говорит Селени и, когда я поднимаю взгляд, она смотрит на него и то, что он не двинулся со своего места у стены, где наблюдает с пассивным интересом.

Я начинаю выражать согласие с ней, но отвлекаюсь на слабеющее дыхание и пульс Уилла. У него аллергическая реакция — отек горла. Я поднимаю голову и осматриваюсь, но здесь ничего, чтобы снять отек или вскрыть ему трахею.

— Мы должны вытащить его отсюда. Ему нужна помощь. Думаю, яд может перекрыть ему дыхательные пути.

Я поворачиваюсь к Селени.

— Попробуй снова кнопки — нажми 1–9–8–8.

Она подскакивает, чтобы нажать на них и к сладости передышки вместо повтора голоса Келлена раздается звон и вся комната начинает трястись.

— Никому не двигаться, если он ошибается, — говорит Жермен.

Внезапно пол загрохотал, громко звякнула металлическая цепь, и вся середина дальней стены скользнула в сторону.

Глава 17

Еще один громкий лязг разносится по комнате и в тот момент, когда Берилл негромко вскрикивает, металлическая стена начинает снова опускаться. Лют и Сэм хватают Уилла за руки и тащат его за собой, а мы спешим протолкнуться внутрь, пока панель не упала и снова нас не заперла.

В тот момент, когда мы выбираемся, жужжание ускоряется, шестерня с лязгом становится на место и стена закрывается с глухим стуком, от которого вибрирует земля. Мы падаем на землю, задыхаясь и кашляя, и смотрим на ночное небо, усеянное звездами, на вершину горы, возвышающейся над частью Калдона, которую я не узнаю.

Звуки фестиваля в отдалении постепенно овладевают моим вниманием.

Я сажусь и замечаю массивную стену из камня и живую изгородь, простирающуюся позади нас, насколько я могу видеть в темноте. Я делаю паузу. Еще темно.

Нас не было всего несколько часов.

А ощущение, будто несколько дней. Мое тело уже молит о пощаде — не от теста на сообразительность, а из-за эмоционального стресса. Потому что, если к первому я была готова, то вот ко второму — нет.

Я оборачиваюсь в поисках Селены и Люта, но, вместо этого, мой взгляд натыкается на Сэма. Он оглядывается вокруг со странным лицом, которое становится безумным, когда он вскакивает, чтобы осмотреть округу.

— Где Уилл? Уилл! Кто-нибудь видел Уилла?

Мы с Бериллом, Лютом и Селени вскакиваем, чтобы осмотреть холм. Только что он был здесь, а в следующее мгновенье исчез. Селени подходит ко мне и шепчет:

— Мы не найдем его, Рен. Я уверена, что Холм вытащил его с экзамена.

— Почему никто не смотрел? — голос Сэма повышается. — Мы должны вернуться и…

— Его вытащили, приятель, — голос Люта спокоен, когда он становится перед Сэмом. — Лучше так, чем позволить ему остаться и, возможно, умереть. Если парень был прав насчет его реакции на сонный шип, твоему брату нужна была медицинская помощь.

Сэм откидывается назад и тяжело дышит, пока обдумывает логику Люта. Он прижимает к виску два пальца, и замирает так прежде, чем прочистить горло и поднять глаза.

— Тогда ладно. Но одному из вас лучше присматривать за ним… — он указывает на Рубина. — Иначе я убью его.

Губы Рубина кривятся.

— Эй, все честно — такова игра. Ничего личного.

Сэм поворачивается, чтобы ударить его, но Лют перехватывает его руку.

— Оставь его, Сэм. Он просто выбил его из соревнования, он не убил, — он смотрит в мою сторону. — Давайте минутку остынем.

Сэм соглашается, но продолжает сердито смотреть на Рубина, который пожимает плечами и оглядывается.