Он стал вспоминать некоторые даты истории и к своему удивлению обнаружил, что последний храм в городе, снесли за 50 лет до его рождения, то есть, вот уже больше 100 лет, город не слышал колокольного звона. Он стал рыскать взглядом над городскими кварталами, в надежде увидеть золотые купола, но это было бесполезно.
- Сто лет назад, малая кучка дерзких негодяев лишила город последнего храма, немудрено, что спустя 70 лет нас стали лишать живых сердец. Промолчав тогда, мы промолчали сейчас. Сначала нас лишили духовного сердца, а затем физического.
Сто лет город пребывал в коме, как больной, подключенный к аппарату.
- Городу нужно новое сердце - новый храм! - произнес Кирилл Сергеевич и хотел, было звонить Родиону, чтобы поделиться с ним своим открытием, как в дверь вдруг позвонили.
- Привет, а я только собрался тебе звонить, а ты тут как тут! - радостно приветствовал Кирилл Сергеевич своего друга.
- Не скучаешь?
- Мне надо с тобой поделиться кое-чем.
- Очень интересно - отвечал Родион Аркадьевич, проходя в кабинет, - Кофе не угостишь?
- Обижаешь! Проходи, устраивайся, я сейчас.
Через какое-то время Кирилл Сергеевич вошел в кабинет с двумя чашками дымящегося кофе.
- Что это ты здесь затеял? - спросил Родион Аркадьевич, указывая на стопки книг разложенных вокруг.
- Надо было занять чем-то голову, вот решил освежить в памяти, что у меня есть.
- Это хорошо, я кстати тебе кое-что принес интересное, как раз, чтобы занять голову - ответил Родион и протянул другу толстую папку.
Кирилл Сергеевич включил в кабинете свет, в котором уже практически стемнело, и удобно расположившись в кресле напротив друга, открыл папку.
В папке была толстая стопка печатных, не подшитых листов, видимо никак друг с другом не связанных.
- Что это? - спросил он.
- Это Кира, то, что у меня случайно сохранилось от моих многолетних изысканий, когда я занимался штудированием древней литературы. Может они тебе пригодятся или будут хотя бы интересны. Мне кажется, там есть достойные вещи.
- Спасибо, завтра и займусь - ответил Кирилл Сергеевич, отхлебывая горячий кофе.
- Я гляжу, ты сегодня в хорошем расположении духа? - спросил Родион Аркадьевич, глядя на спокойное лицо друга.
- Честно говоря, сам не знаю. Мысли мечутся в голове, ищут чего-то и не находят. Ничего не болит, но тошно как-то и муторно. Я бы хотел сказать, что хочется выть с тоски, только похоже ее вырезали вместе с сердцем. Наверно я похож на серое, безликое существо?
- Нет, не похож, но я прекрасно тебя понимаю… А ты не помнишь Кира, как ты влюбился в университете в одну девчонку, ох как ты страдал по ней?!
Кирилл Сергеевич ненадолго задумался.
- Когда это было Родя! Я уж и не помню толком.
- А я вот себя, очень хорошо помню - ответил Родион Аркадьевич. Мне тоже повезло влюбиться до того, как я сделал операцию. На всю жизнь я запомнил это разъедающее чувство тоски и отчаяния от неразделенных чувств. А когда я узнал, что она у меня за спиной встречается с другим, словно обухом к земле прибили! Я ведь и решился сразу после этого на операцию, думал, не переживу удара.
- Вот это я припоминаю, как ты терзался - вставил Кирилл Сергеевич.
- Терзался, мягко сказано! Я же тебе уже говорил как-то, что первая волна гражданских, которые пришли к нам на пересадку, были такие же как я, отчаявшиеся и раненые.
Оказалось с синтетическим сердцем гораздо легче жить…Боли нет!
Родион Аркадьевич замолчал, но видно было, что он хочет высказаться.
- Ты можешь говорить мне, все что думаешь - будто предугадав его мысли, сказал Кирилл Сергеевич.
Родион Аркадьевич не знал с чего начать. Слова о его новых переживаниях и чувствах, еще несколько месяцев назад были чужды и для него и для этого мира, они были анахронизмами, поскольку человечество давно изжило их из себя.
- С тех пор как началась эта история, совсем потерял я покой. - начал Родион Аркадьевич. Сплю плохо и постоянная тяжесть в груди, будто вздохнуть не могу. И мысли…безотвязные мысли о том, как я прожил жизнь…что я людям нес не облегчение, как мне казалось, а …Ты понимаешь?
Кирилл Сергеевич молча кивнул головой, не прерывая Родиона.
- Сложно объяснить, что со мной, поскольку обследование показало, что со здоровьем все в порядке, но какая-то внутренняя лихорадка не дает покоя. Ощущения похожи на те, что испытывает загноившаяся рана, которая вот-вот, прорвется гноем. Хочется исторгнуть из себя старую жизнь словно гной и начать заново, но я не знаю как. Мне нужен катарсис Кира, иначе я сойду с ума…
Все эти месяцы Кирилл Сергеевич был занят своими заботами, что ничего особенного в состоянии друга не замечал и только сейчас он буквально почувствовал в его голосе отчаянную мольбу о помощи.
- Я знаю Родя, что катарсис немыслим без покаяния…
- Но как?! - воскликнул Родион Аркадьевич, - Я хочу, я жажду этого как глотка чистой воды… Как Кира?!
- Похоже ты вовремя сегодня зашел, поскольку я хотел с тобой поговорить об одном важном деле.
Родион Аркадьевич приготовился внимательно слушать.
- Не только нам с тобой, а всем людям, всему городу нужен катарсис, нужно покаяние. Меня Родя сегодня будто осенило - сколько лет мы живем в страшном забвении! Но самое главное не в этом…
Кирилл Сергеевич взглянул на город, зажигающий огни.
- Взгляни, ни одного храма, ни одной маковки нет в этом городе… Он просто мертв!
Сто лет назад этому городу удалили сердце и с тех пор мы калеки…духовные калеки.
Родион Аркадьевич отставил чашку и подошел к окну.
- Надо Родя, дать городу новое сердце, возродить храм, чтобы лился над городом колокольный звон и может это и будет для всех нас, общим покаянием?
Родион Аркадьевич ходил по кабинету взад и вперед, потом остановился и глядя поверх очков, произнес:
- Кира, ты гений!
Кирилл Сергеевич махнул рукой.
- Я серьезно…Только вот чего я не пойму, как в нашу жизнь ворвались такие перемены, почему сейчас, почему мы?
- Не знаю Родя, может, время пришло?
- Какое время?
- Время прозрения и покаяния. Василиск пал и нам теперь строить новую жизнь.
- Строить…- протяжно произнес Родион Аркадьевич. И все таки, ты гений Кира, теперь я знаю, что мне делать, я буду строить!
- Что строить? Куда ты засобирался неугомонный?
- Я еще сегодня обещал проведать Елену Викторовну, чем ее угостить, что она любит?
- Подари ей от меня хороший букет цветов, а сладости на твое усмотрение.
Окрыленный новой идеей, Родион Аркадьевич выскочил за дверь и Кирилл Сергеевич снова остался один.
- Что нужно людям для счастья? Идея! Главное чтобы идея была светлой - подумал он, возвращаясь в кабинет, чтобы продолжить книжный разбор.
- Но не просто идея…Великая идея! А что может быть в мире выше, чем идея служения Богу? Может действительно, настало время прозрений? - удивлялся самому себе Кирилл Сергеевич.
Словно шоры стали спадать с умственного зрения, открывая глаза на то, как они жили все эти десятилетия. И тут ему в руки попала книга Сервантеса, про дон Кихота.
- Вот ведь стервец, как точно описал глупости человеческие! - произнес вслух Кирилл Сергеевич и усевшись в кресло, стал листать книгу в которой были чудесные репродукции Доре.
- Вся жизнь Кихота, как жизнь человечества, сплошные метания больного рассудка.
