– Я тоже двойки стирал, – успокоил отец сына. – Не бойся, я матери не скажу. Только она всё равно узнает, тебе же хуже будет. По арифметике получил? – наклонился отец к дневнику. Посмотрев, отошёл.

Ванька вздохнул, а отец достал подрамник с натянутым холстом, этюдник и удобно расположился у окна на табурете; прямо перед собой на стуле он установил холст, разложил краски, приготовил нужные кисти, налил в баночку разбавитель и, довольный собой, поглядел в окно. Осталось только подождать, пока сын закончит свои уроки…

Он готовился писать портрет и наблюдал, как сын закончил уроки и стал запихивать учебники в портфель, спрятав дневник подальше.

– Давай садись. Начнём, пока матери нет, – позвал он сына и усадил его на стул возле печки. Поправив белый воротничок на новой форме и алый галстук, отец удовлетворённо оглядел сына и принялся за работу.

Ванька задумался о чём-то своём, глядя в окно, отец увлечённо работал, и они проморгали тот момент, когда пришла мать.

Тут же проснулся Вова и заорал, вскочив в своей кроватке.

– Рисуете? – злорадно протянула мать, увидев нетронутое молоко в бутылочке для Вовы. – Ребёнок голодный остался, без полдника, а им хоть бы хны! – бушевала мать, выхватывая Вову из кроватки и пихая ему бутылочку с молоком в руки. Вова тут же успокоился и принялся за полдник.

Отец с Ванькой виновато молчали, посматривая на него.

– Я на работе целый день, приду домой, тут тоже конь не валялся. Ты хотя бы ужин приготовил, а то или у своей родни сидит, в шахматы с Митей играет, или дома рисует, – ругала мать отца, и тот не выдержал, вспылил:

– Хватит, не то всю плешь пропилишь. Надоело.

– Если надоело, так работать иди, нечего баклуши бить.

– Скоро поеду в Канаш, церковь в реставрацию сдают, настенная живопись облезла, приглашают меня. Это большие деньги, – набивал себе цену отец, но мать неумолима, как приговор в суде:

– Халтура, она и есть халтура. Иди на фабрику оформителем, там зарплата каждый месяц, и стаж идёт. А то пропьёте деньги с братцем да с друзьями, а есть каждый день надо.

Отец вскочил и выбежал из дома, лишь бы подальше от бесконечных скандалов. Настала Ванькина очередь, и он обречённо вздохнул.

– Сейчас отдохну, ужин приготовлю, и уроками займёмся. Как я погляжу, не успел наверно со школы прийти, сразу рисовать.

– Я учил, – неуверенно отвечал Ванька, но мать не проведёшь:

– Вот и посмотрим, чего ты научил. Дневник приготовь, проверю.

Ванька сник, отдаваясь воле судьбы…

Он сидит за столом, и всё пишет и пишет, шлифуя свой почерк и посматривая на сердитую мать, которая строго следит за его работой.

– Опять напартачил, так не пойдёт, – она твёрдой рукой вырывает очередной лист из тетради, и Ванька снова пишет длинный текст из учебника литературы, отобранный специально для него матерью.

Наконец, ей надоело возиться с сыном, и Ванька радостно вздохнул, почуяв слабину. Так и есть, интуиция не подвела его.

– Хватит на сегодня, завтра продолжим. Ты обязательно будешь у меня отличником, как Вася. Ты что, хуже его? Да и Мария Михайловна верит в твои способности, – тут мать с некоторым сомнением оглядела сына, который сразу же забыл про уроки. – Ладно, погуляй с полчасика, и домой. Перед домом гуляй, в подгорье не бегай, уже поздно.

Ванька со всех ног кинулся одеваться, пока она не вспомнила про дневник.

Он выбежал во двор дома и у своего сарая увидел отца, который вышел из уборной и теперь смотрел в небо, задрав голову. Ванька последовал его примеру, и они вдвоём стали любоваться звёздами, усыпавшими небосклон.

Внизу, в подгорье лаяли собаки, чуя волков за рекой, а у них во дворе было тихо, лишь горели окна в доме у соседей.

– Вон большая медведица, а рядом малая, видишь? – показывал отец сыну, но сын был хорошо знаком со звёздным небом и в ответ тоже показал отцу:

– А вон млечный путь, это вот полярная звезда.

Отец удивлённо посмотрел на сына и Ванька пояснил:

– Мы с Васькой астрономию давно уже изучаем, с первого класса.

– Ладно, хорош, пойдём домой. Мать, наверное, заждалась, – глубоко вдохнул напоследок свежего воздуха отец, и они подались в свой новый, уже обжитый дом, с любопытством заглядывая в ярко освещённые окна соседей.

– Мама не смотрела дневник, – счёл нужным сказать сын.

– Устала, наверное, на работе, но ты не обольщайся, завтра посмотрит, тогда задаст тебе перцу, только держись, – постращал отец сына, закрывая входную дверь на крючок. В коридоре было темно.

Отец на ощупь нашёл дверь в комнату и открыл её: Ванька зажмурился от яркого света и тепла, пахнувшего навстречу.

В маленькой прихожей было тесно, но отец с сыном дружно раздевались и вешали одежду на вешалку, снимали обувь, не замечая неудобств. Это был их дом, пусть и небольшой, но собственный…

По пашне прыгали скворцы, налетевшие целой стайкой в поисках червяков и другой живности. Ванька с матерью и отцом вышли копать огород.

Соседи уже давно копали, о чём свидетельствовала полоса свежевскопанной земли, по которой сновали скворцы, отгоняя воробьёв и синиц.

– Здрасьте, дорогие соседушки, – с ироничной улыбкой приветствовала их тётя Настя, а дядя Гриша молча кивнул, не отрываясь от работы. – Чой-то запоздали вы малость, проспали, небось?

– Устаю на работе, тётя Настя, – пожаловалась мать, и соседка сочувственно покачала головой, поглядывая на отца, с энтузиазмом взявшегося за вспашку.

Покопав немного вместе со всеми, отец вдруг разделил участок пашни на три равные части, и стал копать свою часть, поближе к тропинке.

Ванька старался изо всех сил, но за матерью ему было не угнаться, как впрочем, и за отцом. Припекало солнце, становилось жарко.

Отец устал, непривычный к тяжёлому труду на земле. Отерев пот со лба, он покопал ещё немного и бросил лопату, чертыхаясь:

– Я художник, а не крестьянин. И горло саднит. Заплатим, вскопают весь огород за деньги-то. Найди кого-нибудь, слышишь?

– Лодырь ты, а не художник. Мама права, – рассердилась мать, глядя, как отец плюнул с досады и полез вверх по тропинке, бросив их на произвол судьбы, но мать с сыном решили не сдаваться:

– Сами вскопаем, не впервой, – мама с сыном ещё усерднее принялись за работу, и вскоре у Ваньки образовались волдыри на руках, но он не жаловался.

Завидев деда с бабушкой, вышедших на свой огород с лопатами, Ванька радостно замахал им руками, мать тоже выпрямилась.

– Надо бы маме с папой помочь, – она обвела свою обширную пашню взглядом и снова стала копать. – Отец твой подвёл нас, работничек.

– Мама, ты глянь, тётя Лида с тётей Нюрой пришли, и Юрка со Славкой, – снова обрадовался Ванька, увидев своих тёток и братьев троюродных, пришедших на помощь бабушке с дедом.

– Слава богу, – тоже обрадовалась мама приходу родственников.

– Можно, я к ним сбегаю?

– Беги уж, я сама докопаю …

Ванька помчался через огороды и вот он уже рядом со своими родными, о чём-то толкует с братьями, забыв про работу, больше мешаясь под ногами взрослых, чем помогая им; мальчишки ещё совсем, подростки.

Вот на огородах появились Васька и Панька с родителями, мальчишки объединились в ватагу и умчались куда-то по своим делам.

Мать вздохнула и снова принялась копать свой новый огород вместе со своими новыми соседями. На душе у неё стало гораздо легче…

Ванька с Васькой вышли из школы и целеустремлённо направились к Дому пионеров, что на Ленинской улице. Они боялись опоздать.

– Переходи к нам в кружок, мы скоро настоящий планер запускать будем. Я сейчас макет «У-2» заканчиваю, здоровски получается, – уговаривал Васька товарища, но тот небрежно отмахнулся, не оценив грандиозности замыслов.

– У вас скукотища, реечки клеить, больно надо. Мы костюм водолаза изучаем, скафандр называется, знаешь? Азбуку Морзе зубрим, на сигнальных флажках переговариваться учимся, как настоящие матросы. Понятно?