Кроме того, не исключена возможность новой провокации в Тавризе.

Два дня тому назад было два совещания. Первое в час дня, второе - в одиннадцать вечера. В дневном участвовали всего двое, а в вечернем - девять человек. Среди них были один царский и один английский офицеры. О чем шла речь и какие решения приняли - не знаю, я не могла разобрать ни слова, но одно могу сказать точно: там были переводчики - английский и русский.

Дорогой брат! Очень прошу, освободите меня отсюда, больше терпеть сил нет. Ваша сестра Махру".

В двух-трех местах чернила расплывались, видно, она плакала, и слезы ее капали на бумагу. Меня мучили угрызения совести. Если бы не наши дела, я мог бы давно спасти ее. Но и сейчас я не вправе был сделать это. Пока с Сардар-Рашидом не покончено, Махру должна находиться там.

* * *

Больше всего меня заинтересовали переговоры Сардар-Рашида с английским и русским консулами.

Вернувшись домой, я застал Мешади-Кязим-агу и Нину за столом. Они ожидали меня с чаем.

Я не хотел говорить Нине о болезни Махру и последней ее ссоре с Сардар-Рашидом. Она ее очень любила. Не было никакого сомнения, что мой рассказ испортит ей настроение. Но в то же время я знал, что мне ничего не удастся скрыть от Нины. Если я ничего не скажу ей, она заподозрит недоброе, будет нервничать. Я решил поговорить с ней после завтрака. Как только она кончила пить чай, я показал ей письмо Махру. Как я и ожидал, Нина не выдержала и расплакалась. Она потребовала, чтобы я немедленно освободил Махру. Еле-еле мне удалось ее успокоить, я обещал, что в ближайшие дни Махру будет свободна.

После этого я позвонил Мирза-Алекбер-хану и сказал, что мне необходимо с ним повидаться. Мы условились, что в час ночи он будет ждать меня у себя.

Увидев меня, он сделал веселое лицо, будто очень, обрадовался. Он сразу же начал жаловаться на отсутствие интеллигентного общества в Тавризе, на скуку. Я несколько раз поддакивал ему: "Да, да, правильно!", наконец, перешел к основному:

- Я хочу у вас выяснить один вопрос, который еще держат в тайне. В ближайшие дни ожидаются большие события в Тавризе. Я прошу вас обо всем разузнать в подробности сообщить нам.

Мирза-Алекбер-хан, не задумываясь, выпалил:

- Да, да, я знаю, что вы имеете в виду. Между английским и русским консульством ведутся переговоры. Оба консула задались целью найти подпольный Революционный комитет, захватить его руководителей и выслать в Россию. Вот что они замышляют.

- Ясно. Это их давняя мечта Если бы было возможно, они давно сделали бы это. Но нам необходимо выяснить, что они собираются предпринять. Как они надеяться найти членов подпольной организации?

- Для этого из Тифлиса прибыл русский жандармский полковник, а из Ирана приехали два английских офицера. Они несколько раз совещались в консульстве и дважды с Сардар-Рашидом. Первым долгом они хотят создать в Тавризе регулярную шпионскую организацию.

- Чем бы вы могли помочь нам?

- Я постараюсь по мере возможности... Разве господин не уверен в этом?

- Что вы, что вы. Мы верим вам. Помогать общему делу - обязанность всех граждан, особенно патриотов и честных иранцев, как и мы с вами.

- Да, да, я это знаю. Сколько лет я ищу возможность служить отчизне! Слава всевышнему, под вашим руководством я смогу осуществить эту давнюю мечту, - проговорил Мирза-Алекбер-хан с пафосом.

- Мы приветствуем ваше стремление. Родина не забудет ваших услуг. Первым долгом нам необходимо раздобыть планы предполагаемой шпионской организации.

- Это довольно трудно. Разве только этот план попадет в русское консульство.

- Я прошу вас приложить все усилия. Одновременно постарайтесь достать список завербованных шпионов. Революционный комитет верит, что вы с честью выполните это задание.

- Я сделаю все, что смогу, даю слово уважаемому сардару.

РАФИ-ЗАДЕ

Чтобы противодействовать шпионским организациям, создаваемым русскими и англичанами, мы решили направить в них своих товарищей. Так в число шпионов, группировавшихся вокруг русского консульства, попал Эфенди-Багир. Когда-то он несколько лет прожил в Стамбуле, где содержал чайхану. Возвратившись домой, он никогда не расставался со своей феской, за что его и называли на турецкий лад. Он-то и сообщил о возвращении бывшего переводчика американского консульства Рафи-заде, который прислал заявление с просьбой зачислить его агентом шпионской организации. Его не было в Тавризе несколько лет. Боясь справедливой кары, он не осмеливался показываться нам на глаза. Теперь, очевидно, он считал момент подходящим для приезда и решил опереться на русское консульство.

Я ни на минуту не сомневался, что свою деятельность в Тавризе Рафи-заде начнет с мисс Ганны. Она была свидетелем и жертвой его грязных дел в недавнем прошлом, поэтому он захочет прежде всего расправиться с ней, выдаст ее царскому консулу, а это в свою очередь повлечет за собой провал многих наших подпольщиков Необходимо было срочно принять какие-то меры, могущие обезвредить Рафи-заде, но для этого мы должны были немедленно узнать план его действий.

Когда раздался телефонный звонок и Фриксон вызвал меня к себе, я не сомневался, что это связано с приездом Рафи-заде. Я велел запрягать фаэтон и немедленно поехать к секретарю американского консульства. Я застал его и жену Сару сильно встревоженными. Как они ни старались взять себя в руки, я видел, что оба очень волнуются. Сара-ханум тряслась, как в лихорадке. Грудь ее вздымалась от частых нервных ударов сердца. Фриксон был бледен и по обыкновению покачивал головой.

Когда я вошел, они радостно вздохнули и повели меня в кабинет секретаря. На столе стоял стакан остывшего чаю. Сара-ханум взяла его и быстро вышла из комнаты. Скоро она возвратилась, неся поднос с двумя стаканами свежего, ароматного чаю, вазочками с вареньем нескольких сортов и разными сладостями.

Я спросил у Фриксона, что случилось.

- Есть одна неприятная новость.

- Какая?

- В Тавриз после долгого отсутствия вернулся Рафи-заде. Он внезапно исчез неизвестно куда, не получив расчета в консульстве. Сегодня он явился требовать расчет. Увидев мисс Ганну, он подошел ко мне и спросил: "Какую ты преследуешь цель, оставляя на работе девушку, связанную с революционерами и немецкой контрразведкой?"

- Что же вы ответили ему?

- Что ничего об этом не знаю.

- Ваш ответ удовлетворил его?

- Кажется, да, но это еще не все. Он заявил, что собирается расправиться с мисс Ганной и с вами. Если девушку постигнет несчастье погибли мы все.

Я знал, что положение тяжелое, почти безвыходное, но говорить об этом Фриксону нельзя было, он был невероятный трус и паникер. Чтобы успокоить его, я сказал:

- Нет оснований тревожиться и волноваться. Это пустые угрозы. Приезд Рафи-заде не отразится на вашем положении. Не так уж он силен, чтобы мы не могли справиться с ним. А мисс Ганна догадывается о его намерениях?

- Не знаю, - развел руками Фриксон.

- Если Рафи-заде еще раз зайдет к вам в консульство, обещайте принять его на работу, но под разными предлогами оттягивайте прием. Рафи-заде завербовался шпионом в царское консульство. Если вы примете его на работу, он все ваши секреты выдаст русским.

Фриксон задумался.

- Не понимаю, зачем консулу это нужно? Ведь все, что надо, я сообщаю сам.

- Русский консул хочет контролировать вас.

Немного подумав, Фриксон сказал:

- Пожалуй, это не лишено смысла. Те документы, которые я передаю вам, к русскому консулу попадают в искаженном виде.

- Форма вашей связи с русским консульством должна измениться, потому что изменилась обстановка. Нас больше не интересуют материалы, которые вы добываете из русского консульства. Теперь вы должны давать нам сведения о взаимоотношениях наследника иранского престола с русским консульством.

- Хорошо, что вы напомнили мне, - вскочил вдруг Фриксон и, достав из сундука несколько фотографий с каких-то документов, показал их мне. - Это фотоснимки с писем, прибывших из Тегерана на имя наследного принца, и с документов, присланных Низамульмульком. Ежедневно подобные снимки передаются в царское консульство.