Бабушка кажется тоже что-то заподозрила, посматривает пристально, но ничего не спрашивает. Я наклеиваю на лицо саму безмятежную улыбку. У нас все отлично, в этом мои родные должны быть уверенны. Убедительно изображать прекрасное настроение получилось пока не запиликал мой телефон. Сердце ухнуло и тревожно забилось, вилка выскользнула из рук, отскочила от стола, упала на пол.

– Я принесу! – крикнул Мишка, рванул за трубкой.

– Вот и Татьяна Игнатова звонит, – пронеслась в голове мысль. – Сейчас скажет: Мария, в ваших услугах наша компания больше не нуждается.

Слышу, как Мишка с топотом несется в прихожую, телефон я там где-то бросила,

– Тетя Мила звонит! – радостно сообщает сын и вприпрыжку скачет назад, на кухню.

Не смогла сдержать вздох облегчения, со свистом вырвался.

– Чуть инфаркт хватил, думала на работу вызывают. Там еще презентация не закончилась, я пораньше ушла, – бессовестно вру бабуле, успеваю нырнуть за упавшей вилкой, Мишка с вопящим на всю квартиру телефоном подскакивает ко мне.

– Мам, спроси у тети Милы, она капусту сажать не собирается? – быстро тараторит, протягивая мне трубку.

Я отрицательно мотаю головой, шутливо грожу сыну пальцем, принимаю вызов.

– Маня! До вас пока дозвонишься, поседеешь от старости! – раздается возмущенный голос Милки, моей двоюродной сестры по маминой линии. – Ставьте чайник минут через десять буду у вас, попроси бабулю заварить мне чай с мятой. Или лучше с ромашкой, у меня переутомление!

– Заварим, приезжай утомленная, – хмыкаю в ответ.

Милкиной энергией можно города освещать, она у нас динамо – машина, насчет переутомления сто процентов преувеличивает.

– Мань, у меня куча новостей, я с Зайчонком… куда прешь идиот! Поворотники включи клоун!– Милка общается со мной и заодно руководит движением транспорта.

– Мил! Приедешь поговорим, ты за рулем....

– Как скажешь, зануда правильная, – перебивает Милка, вызов сбрасывает, непривычно покладистая сегодня, обычно если начинает говорить про Зайчонка, (так она своего жениха называет), поток восхищенного красноречия не остановить.

Пока я собирала и мыла посуду, бабушка успела заварить чай с травами, наполнить клубничным вареньем розетки, насыпать в вазочку вяленых слив и фиников.

После разговора с Милой прошло почти полчаса, когда наконец в дверь позвонили, сестрица с объемным пакетом в руках, объявилась на пороге квартиры.

– Зайчонок послан далеко и надолго! И это не все хорошие новости! – Милка сверкает белозубой улыбкой, сует мне тяжелый пакет, сбрасывает невесомую шубку и небрежно швыряет ее на тумбочку.

– Тетя Милочка! Я соскучился, ты подстриглась? Тебе очень идет. Мама про капусту не спрашивала? – встречать тетку и по совместительству крестную выбегает Мишка, шубку, брошенную на тумбочке, перемещает в шкаф.

– Мишуня, иди поцелую мое солнышко! Про какую капусту? Надо было капусты купить? – Милка тянется к Мише, тот нехотя отстраняется.

– Теть Мил, ты ветрянкой болела? У меня карантин.

– Болела Мишунь, одновременно с твоем мамой, так классно болели, все в школе, а мы… Или это краснуха была?

– Это кто-то на зимних каникулах мандаринов и сладостей объелся, – крикнула с кухни бабушка. – Милочка, иди скорее, я чай налила, остынет.

– А мне болеть не нравиться, я уже сколько тренировок пропустил, – тихо бормочет Мишка.

– Ничего, наверстаешь! – тут же отреагировала кузина. – Ты у нас мальчик сильный.

– Обязательно наверстаешь, – подтвердила я, получилось не очень уверенно.

Милка косится на меня подозрительно, переводит взгляд на Мишку…

– Ой! Мишунь, я же подарки тебе привезла!

Пакет из моих рук перекочевывает к ней, на свет появляется коробка с коньками, следом конструктор "Лего", потом новенький хоккейный шлем.

– Спасибо! – восторженно выдыхает сынишка. – Мамуль, я примерю? – не дожидаясь ответа уносится с подарками в свою комнату.

Я улыбаюсь, а в глазах какая-то пелена.

– Манька, ты мне сегодня не нравишься, – Милка снова на меня косится и слегка хмурится. – Проблемы?

– Так, мелочи по сравнению с мировой революцией, – подхватываю сестру под локоть, веду к кухне. – Что там случилось с обожаемым Зайчонком?

– В заячьей шкурке прятался козёл, – ухмыльнулась Милка, – отправила пастись на дальние пастбища.

Туплю сегодня не по-детски, ничего про козла и пастбища не поняла.

Бабушка долго на кухне не задержалась, перекинулась с Милой парой слов и тактично удалилась, пошла играть в шахматы с Мишкой, мы с кузиной остались вдвоем.

Чай с травами у бабули получается знатный, Милка обычно две чашки подряд выпивает, сейчас не притронулась, отставила в сторону, положила ладони на стол, смотрит на меня в упор.

– Маш, а теперь серьезно, что происходит? Думаешь не вижу, как ты через силу бодрость духа и олимпийское спокойствие изображаешь?

Милка самый близкий мне человек, после сына и бабушки… Родители не в счёт, они давно живут своей, отдельной от меня жизнью… Вдруг захотелось выговорится.

Я сидела на Мишкином месте, возле окошка, повернула голову, посмотрела в темноту за оконным стеклом.

– Мил, я сегодня с Мишиным отцом случайно столкнулась. Представляешь, на сто пятьдесят процентов была уверенна, что никогда его больше не увижу. По иронии судьбы, он оказался родственником заказчицы презентации… Меня как переводчика на эту чертову презентацию привлекали… Он… – я запнулась, – догнал и сказал, чтобы держалась подальше от его близких. Возможно, теперь потеряю работу.

С полминуты Милка молча переваривала услышанное, неудивительно, на эту тему мной было табу наложено, вопросы о Мишкином папе я без ответа оставляла.

За окном продолжает валить снег, чернеют стволы деревьев, на меня накатывает усталость, или отпускает напряжение, хотя бы перед Милкой теперь не нужно притворяться.

– Да-аа, – протянула пришедшая в себя кузина, – неожиданно. Нескромный вопрос, таинственный папаша о сыне знает? Что это вообще за хр… Крендель? Кто этому… Слов цензурных подобрать не могу, дал право себя так с тобой вести? И чего ты решила, что мы этого… не справимся? Насчет работы Маш, я как раз по этому поводу приехала поговорить. Только давай ты сначала мне всё-таки расскажешь, где ты такой экземпляр откопала, с какого перепуга этот… Раскомандовался. Или ты тайну Мишкиного рождения решила до доски гробовой хранить? Маш, ну что ты в окно уставилась? Посмотри на меня!

Я повернулась к Милке, взяла салфетку, сжала ее в руке.

– Мил, да при чём здесь тайна. Просто стыдно ужасно… Если хочешь, расскажу. Помнишь, после первого курса, ты уехала на все лето в Нидерланды с мамой, а меня Ленка Морозова в Геленджик позвала, на Черноморском побережье тогда многие студенты работали, кто официантом, кто аниматором. Там я и познакомилась с Геннадием Шведовым. Случайно познакомилась, за инструктора по серфингу его приняла.

Милка схватила чашку с остывшим чаем, залпом её осушила, подтянула к себе розетку с клубничным вареньем, и прямо из розетки варенья в рот залила.

– Извини Мань, это я стресс заедаю. Шок – это по-нашему! Чего угодно ожидала, но чтоб ты и курортный роман… Одобряю. Растешь в моих глазах! – сестрица окинула взглядом стол, поискала, чем бы еще заесть стресс, цапнула из вазы вяленую сливу, покрутила в руке и бросила назад. – Машка, тебе из-за такой фигни было стыдно? Да на побережье сам Бог велел… – Милка тряхнула головой, сверкнула глазами.

– Мил, ну что ты несешь, какой курортный роман… – бумажная салфетка в моей руке превратилась в комок, в глубине квартиры над чем-то смеялись бабуля с Мишкой, память услужливо вытаскивала наружу воспоминания, которые я тщетно пыталась стереть на протяжении пяти с лишним лет. Глубоко вздыхаю, отбрасываю в сторону остатки салфетки. Раз уж решила, расскажу Миле все как есть, не знаю откуда взялась уверенность, что после этого что-то чудесным образом изменится.