— Мистер Холмс, вы уходите? — удивление столь редко появляющееся на лице этой невозмутимой женщины, неприятно кольнуло.

— Вы можете ехать домой, — ровным тоном сказал Майкрофт вместо ответа на вопрос.

— Инспектор Лестрейд…

— С ним я разберусь сам. Доброй ночи, Андреа.

Секунду поколебавшись, она выразительно оглядела его с ног до головы, чего никогда себе не позволяла. Лишь затем сделала шаг в сторону, пропуская непосредственное начальство к выходу.

В коридоре Майкрофт слышал только звук собственных шагов и стук кончика зонта по полу.

*

Инспектор Грегори Лестрейд раскачивался на стуле, упираясь ногами в перекладину между ножками стола, одновременно пытаясь удержать на кончике пальца бумажный стакан из-под дешёвого кофе. Заметив неожиданно выросшего в дверях Майкрофта Холмса, полицейский инстинктивно толкнулся ногой. Стул зашатался, он схватился руками за стол. Стаканчик упал на пол.

— Проводите время с пользой, инспектор, — Холмс просочился в комнату хмурой тенью, остановился в нескольких шагах от стола. — Как всегда, полагаю.

Последние слова прозвучали слишком желчно. Майкрофт нахмурился, заметив только в отражении стекла, что ухмылка вышла не ироничной, а озлобленной. Терять контроль над собственным телом было неприятно.

— Я здесь благодаря вам, — отозвался Лестрейд, подняв стаканчик с пола, и нацепив на лицо самое серьезное выражение, на которое был способен. — Уже четыре часа.

— Времени на размышления было достаточно.

— Размышления о чём?

— О том, что не стоит переходить мне дорогу.

— Не припомню, чтобы недавно встречался с вами на дороге.

— Речь о наших старых договоренностях.

— Каких договоренностях?

— Вы прекрасно знаете, инспектор, — терпение у Холмса уже давно было на исходе, и каждая следующая фраза звучала жёстче предыдущей.

— О… — на лице Лестрейда проскочило такое глупое выражение понимания, вызывающее сомнения даже в зачатках интеллекта. И Майкрофт задался вопросом: не вздумалось ли полицейскому устраивать спектакль?

— Это скорее были ваши договоренности, чем наши с вами, и какое вообще отношение…

— Тело неизвестного. Вы ничего не сообщили мне, — отчеканил Холмс, понимая, что это всё совершенно лишнее.

— С чего вдруг мне было сообщать о нем вам? Это обычный бродяга.

— Как часто обычных бродяг убивают столь изощренными способами? — и эта фраза слетела с языка раньше, чем он успел себя остановить.

— Довольно часто, если хотите знать, — терпеливо пояснил Лестрейд, с удивлением разглядывая Холмса. — Думаю, что тело изуродовали нарочно для затруднения опознания. На рынке черной трансплантологии уродование тел — популярный метод отвода глаз полиции, и в качестве материала для продажи они заинтересованы не всегда. Но понятия не имею, чем вас это могло заинтересовать, потому что такое явное любопытство с вашей стороны обычно означает, что Шерлок… Подождите, Шерлок…

— Достаточно, инспектор, — повысив голос на полтона и даже сделав рукой жест, остановил его Майкрофт. Сжал пальцами переносицу, медленно вдохнул. — На сегодня вы свободны.

— Мистер Холмс… — посмотрев на лицо собеседника, Лестрейд осекся, съев окончание фразы.

«Вы плохо выглядите». Майкрофт видел, что он хотел сказать. Уж слишком выразительная была у инспектора мимика. И если бы только полицейский сказал это вслух, то Холмс непременно бы ударил его. Но Лестрейд промолчал.

— Вы свободны, инспектор, — холодно повторил Майкрофт, взяв себя в руки.

Казалось, инспектор покидал помещение целую вечность, к счастью, делал он это молча.

Холмсу почти непреодолимо хотелось сесть на стул, но он догадывался, что если сделает это, то проведет здесь всю ночь. От усталости перед глазами уже плясали цветные пятна.

*

На этот раз тишина автосалона не показалась приятной, она давила. Тишина пустого дома накрывала тяжёлым слоем ваты, напомнила о вкусе прелых яблок и запахе обожжённой кожи.

Поставив в подставку зонт, аккуратно сняв шарф и пальто, Майкрофт понял, что весь день на ногах его держала только тревога. Машинально, несмотря на полное отсутствие аппетита, он заглянул в пустой холодильник. Сил подниматься наверх не было, поэтому умылся он в ванной на первом этаже. На несколько секунд задержался у зеркала, разглядывая на своем лице все следы усталости.

Доктор Уотсон, леди Смоллвуд, даже инспектор Лестрейд — все были правы. Выглядел Майкрофт Холмс объективно плохо. Третья ночь без сна обернется катастрофой для организма.

Остановившись у лестницы, Холмс растер пальцами пульсирующие виски. Он поморщился, представив, как болезненно эта пульсация будет отдаваться в затылке на каждой ступени, и свернул в гостиную.

Захватив из шкафа бутылку коньяка и стакан, Майкрофт тяжело опустился в кресло, ослабил узел галстука. Стакан, наполненный коньяком на два пальца, остался стоять на столе не тронутым. Перед глазами, стоило только их закрыть, представала холодная секционная, металлический стол, зеленая клеенка и тело.

«Рост, вес, комплекция, волосы», — Майкрофт машинально снова повторил про себя все схожие приметы. «Смерть наступила от удушья. Похоже, что голыми руками», — неуклюжее предварительное заключение патологоанатома всплыло следом в голове.

Шерлок никогда бы не позволил задушить себя голыми руками. И трахеостомия. У младшего брата не было никаких операций в последние месяцы. Не должно было быть. Если бы были, то Майкрофт бы знал.

После знакомства Шерлока с сестрой и всего, что случилось тогда, Майкрофт ослабил контроль. Предоставил брату значительно больше свободы. Возможно зря.

— Это не он, — повторил Майкрофт ещё раз, теперь вслух. Снова растер пальцами виски.

В гостиной стало душно. Комната подернулась лёгкой рябью, время повисло в тяжёлом воздухе, не сдвигаясь ни на секунду. Обстановка казалась слегка ненастоящей, хотя все предметы были точно на своих местах. Дереализация почти норма после почти трехсуточного марафона на ногах.

Шорох пальто, лёгкий звук шагов.

— Почему ты отказался от генетической теста?

— Какая глупость, — сердито прошипел Майкрофт, разглядывая Шерлока с ног до головы.

— Уверен, что я плод твоей фантазии? — с пониманием усмехнулся младший брат.

— Несомненно, — фыркнул Холмс-старший.

— Так же, как и в морге?

— Довольно, — теперь сухо отозвался Майкрофт, не сводя глаз с собеседника. — Я сплю. Это сон.

Шерлок пожал плечами, подошёл к столу и с очередным смешком указал взглядом на наполненный бокал.

— Генетический тест исключил бы даже возможность ошибки.

Майкрофт вздрогнул всем телом от неожиданной судороги.

Это действительно был сон. Но сердце колотилось как после интенсивной пробежки. Холмс наклонился вперёд, чувствуя, что дышать становится слишком тяжело. Тревога нахлынула новой волной, заставляя цепенеть. Когда в глазах уже почти потемнело, Майкрофт понял, что дело не в недостатке кислорода.

Напротив. Гипервентиляция.

Заставить себя не дышать удалось только на десять секунд, чего было мало для обрыва приступа, но достаточно для того, чтобы заставить мозг включиться, а деревенеющие мышцы работать.

С трудом дотянувшись до бумажного пакета из-под утренней корреспонденции, Майкрофт прижал его к лицу. Десять вдохов и выдохов в пакет, пять без. Приходилось прикладывать слишком много усилий, чтобы заставить тело выполнять команды мозга.

После третьего цикла паника наконец отступила, забрав с собой остатки самоконтроля и последних сил. Рубашка липла к взмокшей спине, но Холмс чувствовал, что сейчас ему слишком трудно даже руку поднять. Он закрыл глаза, решив дать себе несколько минут, чтобы собраться.

— Выбиваешься из графика, братец!

Сердце подпрыгнуло к горлу, по телу пошли мурашки. Попробовав сдвинуться с места, Майкрофт почувствовал, как затекли спина и ноги.

— Ты словно призрака увидел, — продолжал веселиться младший брат.