— В скотном дворе еще есть место, — хмыкнула женщина, а мне было слишком лень вдаваться в спор или во что-то подобное. В конце концов, меня никто не предупредил, что я буду теперь жить у непонятной семьи. Однако, когда Вигнар показал ей мешок золотых, женщина расцвела и приняла меня словно бы родную дочь, а настроение мое-то уже испортилось. Если ему дали деньги, значит, от меня точно решили избавиться и навсегда, неужели мне больше не суждено увидеться с эльфами с теми, с кем я была более года?

Дабы еще сильней не вызвать гнев со стороны приютившей меня семьи, я попросила, чтобы вечером мне постелили на полу возле печи, да и почти ничего не ела. Съешь тут под пристальным вниманием нескольких пар глаз. Я с нетерпением ожидала ночи, словно она могла мне чем-то помочь.

Изначально дочь Вигнара пыталась обменяться со мной любезностями, но когда встретила стену безразличия, то забросила все попытки, горделиво задрав голову, парни не обращали на меня никакого внимания, хоть на этом спасибо, а женщина трещала без остановки о том, какой лорд Маэдрос благородный, сильный и всю чушь в таком роде. Вигнар, сославшись на усталость, ушел спать, оставив меня на съедение этой семьи, которая даже и не собиралась расходиться по своим делам. К запаху я более-менее привыкла, но к окружению я никак не могла привыкнуть. Здесь мне не место, и я говорила такие вещи не потому, что пробыла в компании эльфов, нет, я просто чувствую, что они не мои люди. Не те люди, на которых можно положиться, с которыми со временем можно сдружиться и попытаться жить. Я сразу поняла это, стоило мне увидеть их.

— А можно мне немного прогуляться? — я надеялась, что смогу улизнуть от них, сбежать куда глаза глядят, и без разницы, что тело еще не восстановилось, но я сойду с ума, если не узнаю отчего меня отправили и как долго я должна быть здесь.

— Деточка, мой муж просил присмотреть за тобой, не думаю, что это возможно.

Так, в заточении, проходили бессмысленных дни моей жизни. Я сидела подолгу у окна ожидая непонятно чего или кого, и была под пристальным наблюдением женщины. Другие уходили под утро и возвращались вечером, и я даже завидовала им, но все мои попытки выйти, пресекались, я не могла даже получить ответа на свой вопрос, зачем я здесь. Чтобы хоть как-то отвлечь себя, я помогала по дому, изначально женщина, Марта, скептично относилась к моему предложению, но затем, увидев в этом выгоду, начала нагружать меня. Я была не против, уж лучше уставать и затем забыться сном, чем бесцельно проводить время. За это время я не то, чтобы сблизилась с ними, но и смогла даже начать их просто не замечать, не видеть, стараться с ними не говорить. Я не знала откуда во мне столько ненависти или же нежелания связываться со своим же родом, с людьми.

Однажды, спустя почти неделю, в деревне наметился праздник, и в доме моих «надзирателей» собрались люди: от молодых до не очень. Мы с Мартой быстро накрыли стол для гостей, а меня, вместе с другими молодыми людьми, выпроводили на задний двор, где они для себя накрыли небольшой стол. Вильма, дочь Вигнара, познакомила меня со всеми, но я не запомнила ни имен, ни внешности, просто кивала всем и улыбалась, может натянуто, может и нет — в своих эмоциях я давно перестала разбираться. Пир шел достаточно давно, день перетек в вечер, а гости и не собирались уходить, многие из них уже успели захмелеть, снова протрезветь и опять опьянеть.

Ну же, постарайся хоть сейчас порадоваться, как давно ты не веселилась, как давно не отрывалась на всю голову? Лет дофига назад, но сейчас у меня не было желания, я лишь думала как незаметно ускользнуть, но я сидела в таком месте, откуда было совсем неудобно свалить. Я пыталась вникать в беседы, но смысл их был непонятен, и оставила свои попытки, ко мне обращались, но для них у меня был запасен набор односложных слов, я просто пыталась не выглядеть отстранённой. Старший сын Вигнара тоже казался не в своей тарелке, и видно заметив во мне схожий взгляд, незаметно перебрался ко мне. Хватило двух стаканов перебродившего вина, чтобы между нами завязалась сносная беседа.

— Я так и не представился — Рагнар.

— А я — Анна. Очень приятно.

— Вы, наверное, привыкли жить в роскоши, а такой пир оскорбляет вас.

Ага, в роскоши. Сразу же представила мои первые дни в крепости Келегорма и Куруфина, все же я по ним скучаю, и глупо это отрицать, сколько боли они мне бы не доставили, я все же привязалась к ним. За бессмысленной болтовней, мне удалось скрыть свою грусть по братьям. Рагнар оказался вовсе и не плохим человеком, чьи слова были немного схожи с моими, чье видение мира несильно отличалось от моего. Или это всего лишь вино оказывает на меня подобное действие. Я уже начала смеяться, сколь сильно меня завлекла беседа, однако радость длилась недолго. Проверенное правило, которое никак не хотело нарушаться.

— Рагнар, братец, — прокричала вдруг пьяная сестра, — и ты туда же?

— О чем ты, Вильма?

— А мы то все думали, отчего наш милый Рагнар не женится, так, оказывается, его интересуют только эльфийские подстилки, — прошелся смешок, а мне отчего-то становилось дурно, неужто они обо мне говорят, но это ведь не правда. С чего бы им говорить такие вещи обо мне, о той, которую встретили только сегодня.

— О чем ты говоришь?

— Не строй из себя святого, ты знаешь, что о ней говорят в деревне, — как странно алкоголь действует на людей, в особенности, на сестру Рагнара, она ведь до этого вела себя со мной нормально, даже познакомила со всеми, а сейчас? Что же случилось?

— Вы о чем? — осторожно поинтересовалась я, уже предчувствуя неладное, я все же вознамерилась узнать, что же обо мне говорят. У меня же должна быть возможность сказать им что-то в свое оправдание. Какой бы слух не был, я была уверена, что это всего лишь бред очередного человека, который, прознав, что я здесь, начал выдумывать черт знает что.

— Не слушай их, Анна, они напились, идем в дом, — Рагнар встал, утягивая меня за собой.

— Смотрите, как он защищает эту падшую женщину.

— Эльфы тобой попользовались и выкинули, теперь ты должна охмурить его?

— Ведьма! Убери руки от моего брата, — все случилось в мгновение ока, где-то раздался властный голос, а мою щеку обожгла пощечина девушки. Больно не было, было обидно до слез, что меня унизили на глазах у всех, слез сдержать я никак не могла. От злости и обиды мое тело разрывалось, я уже шагнула к ней, чтобы замахнуться, но меня остановил все тот же властный голос, что послышался ранее.

— Она этого недостойна, — я еле верила своим глазам, Келегорм подходил ко мне. — Схватить ее, бросить в темницу.

Я грешным делом подумала, что он говорит обо мне, но схватили Вильму, все потонуло в диком шуме, непонятных выкриках и мольбы Марты, чтобы не трогали ее девочку, но все это не имело никакого значения, рядом был Келегорм, ограждая от всего мира. Я схватила его за плащ, который был грязным, значит, он только приехал, и этот жест полностью купил меня, однако я не смела к нему приближаться, чтобы выразить свою благодарность.

— Оставь ее, прошу, — шепнула я, уверенная в том, что он меня услышит.

— Ты уверена?

— Да.

— Мне их все же придется наказать, а теперь, пошли домой, — Келегорм взял меня за плечи и вывел из дома, усадив на лошадь, он медленно поехал, совсем не обращая на меня внимания. Словно ничего не произошло несколько минут назад, он велел своей свите выехать вперед, и когда мы остались одни, я прижалась к нему, спрятав лицо в его доспехах.

— Я пыльный.

— Спасибо…

— Заткнись, я не в настроении.

— Большое.

— Ты меня не слышишь?

— Слышу, но я тебе и вправду благодарна.

— Ты не можешь за себя постоять?

— Не могу.

— И зачем ты всегда плачешь? Я же сказал, что ненавижу женские слезы.

— Прости.

— Я сказал, молчи, — я улыбнулась, и ближе подобралась к нему.

— Почему ты оказался так вовремя? Обычно ты всегда опаздываешь, тебя не бывает рядом, а тут — эпичное появление.