— Хэнк! — вся наша троица словно по команде обернулась на капитана, выглядывающего из-за своей двери. Мужчина на некоторое время опешил и слегка отодвинулся назад, прячась за дверь. Поняв, что это сама обычная непроизвольная реакция на раздражитель, а не желание настучать ему по голове за сорванный разговор, мужчина вновь приоткрыл дверь и сурово произнес. — Все вы. Зайдите на минуту.

В холле практически никого не было, и я даже испытала облегчение от этого. Голос Фаулера был напряженным, излишне удрученным. Эти негативные нотки определенно не нравились мне, и я не одна была такой. Устало закатив глаза и сжав тонкие губы, Андерсон вразвалочку встал со своего скрипучего компьютерного кресла и побрел в сторону стеклянного кабинета. Фаулер, заметив движение, тут же скрылся за дверью.

— Кажется, это будет неприятный разговор, — вслух констатировала я. Коннор воспринял это как обращение, внимательно изучая мое лицо. Отвечать он не стал, и мы друг за дружкой, как выводок утят, последовали за лейтенантом.

Кабинет, как и в первую нашу встречу, был просторным и светлым, серым и прозрачным. Раньше закрытые чувства не позволяли полностью оценить это помещение, но сейчас сделать это оказалось легче легкого. Кабинет был красивым, полным различных деталей. Фотографии на столе, повернутые лицом к капитану, отчего нельзя было определить их содержимое. Рядом со столом стоял какой-то горшочный цветок. Его раскидистые густые зеленые лапы едва ли не цеплялись за стол. Сам же кабинет был полностью завален делами, документами и бумагами. И хоть изначально кабинет казался уютным, на деле это было не так — все стены были полностью прозрачными. Местами стекло покрывала белая пленка, изображающая декоративные полосы, но от посторонних глаз она не спасала. С моей нелюбовью к пристальным взглядам я бы точно здесь долго не просидела.

Хэнк стоял к столу Фаулера ближе всех. Они о чем-то говорили довольно спокойно, но уловить суть мне не удавалось. Все внутренние чувства и интересы были направлены на стоящего рядом андроида. Его глаза закрылись сразу же после того, как Коннору удостоилась возможность занять дальний угол. Что-то подсказывало, что диод горит желтым, означая передачу рапорта верхушке. Его мелкие, коричневые родинки на лице притягивали взгляд. Я остро ощущала потребность протянуть руку и ощутить пальцами волосы, изучить их жесткость и гладкость, даже проверить на прочность. Меня не пугало это желание. Слегка пугало лишь то, что я полностью принимала и не отрицала этого желания.

—… с дела…

Я старалась всеми силами оторвать взгляд от идеальных черт Коннора, усмирить руку в ее желании дотянуться и убрать выбившуюся черную прядь обратно в зачесанные волосы, но это было невероятно сложно сделать. Обрывки фраз офицеров доносились до меня, как из-под воды, и я всеми силами пыталась вырваться из нахлынувших трепетных чувств, которые, как сладкая ледяная газировка, гипнотизировала неподготовленный к эмоциям мозг.

—… переходит к ФБР…

Андроид медленно похлопал глазами, приходя в себя. Ему не требовалось усилий, чтобы войти в колею беседы между двумя мужчинами. Я же, завидев, как Коннор приходит в себя, резко отвернула взгляд. Сосредоточиться на разговоре было сложно, однако возмущенный вопрос Хэнка и ответ Фаулера стер из мыслей все предыдущие желания и эмоции, оставив только лишь одно — пустоту.

— Что? — Хэнк, сцепив руки на груди, с неким наездом обратился к шефу. Он ошарашенно переглянулся с андроидом, и я вдруг ощутила себя лишней в этом дружеском коллективе детективов. В конце концов, здесь я была обслугой. Не говоря уже о том, что за все время работы ни разу не поинтересовалась расследованием. Едкий укол совести осадил меня. То, что было важно другим мною упускалось из вида. — Мы же напали на след. Мы… нам нужно время… мы ведь…

— Хэнк, — резко оборвал его капитан. Фаулер сидел на краю стола, как и в первую нашу встречу, только глаза его были обращены не на меня. — Ты не понимаешь. Это уже не рядовое расследование. Это гражданская война! Уже не наши масштабы… это вопрос госбезопасности!

— Да пошли вы! Нельзя взять все и оборвать! Мы почти у цели!

— Ты ж бухтел, как тебя бесят андроиды! Хоть бы определился уже! Я-то думал, ты обрадуешься!

Хэнк, саркастично усмехнувшись, кинул на меня мимолетный разъяренный взгляд, и я вдруг осознала насколько важным все это было для напарников. Андроид не шевелился. Его напряженный внимательный взгляд перескакивал с лейтенанта на капитана, и этот взгляд был очень неприятным. Внутри все ощущало потребность сделать все, что угодно, даже самое безумное и опасное, лишь бы андроид перестал источать этот испуг.

— Мы почти раскрыли дело. Мы в шаге от ответа, — Хэнк, уперевшись руками о стол, практически кричал Фаулеру в лицо. — Да чтоб тебя, Джеффри, не можешь хоть раз меня поддержать?!

На лице Фаулера возникло некое сожаление, и на мгновение в кабинете повисла тишина. Все здесь стало вдруг неприятным. Гребаный цветок в горшке, гребаные фотографии и крупный экран на стене, гребаный капитан! Оба детектива излучали просто невероятные сгустки нервозности и тревоги. Где-то в глубине души я пожалела, что вновь ощутила на своей шкуре весь спектр человеческих чувств. Все таки быть бесчувственной куда лучше.

— Это вне моей власти, — коротко и ясно констатировал капитан. На его лбу проступили капельки пота, и это не было удивительным. Обламывать агрессивного Хэнка никому не нравилось, не говоря уже о том, что ни один полицейский участок не любил вмешательство ФБР. — Вернешься в отдел убийств. Андроид вернется к себе в «Киберлайф», а Гойл — на свою базу. Прости, Хэнк. Все кончено.

Сказанное было словно гром среди ясного неба. Совсем недавно трепещущий от мыслей об анроиде мозг резко включил системы самозащиты, и я почувствовала как мышечный сердечный орган скатывается в желудок. Вокруг ничего не было. Только Фаулер с его виноватым взглядом, стреляющий поток крови в висках и перспективы встречи с подразделением. Хэнк, окинув взглядом всех присутствующих, медленно вышел из кабинета. Коннор мельком посмотрел в мою сторону, его взгляд был полон нерешительности и тревожности, и я ощущала те же чувства внутри. Попади он обратно в «Киберлайф» — и его глаза больше никогда не увидят света. Те же перспективы ожидали и меня, но уже на добровольной основе.

Покидать стеклянный кабинет было неприятно. Произошедший разговор, в котором мы с андроидом стали невольными участниками, словно вырвал изнутри добротный кусок души. Все затянулось черной пеленой. Хэнк уже сидел за своим столом, грузно изучая одну единственную точку на экране компьютера. Коннор, всеми своими движениями показывая встревоженность, присел на край стол лейтенанта, чем тут же напомнил манеры капитана. Участок перестал быть теплым и уютным. Каждая здесь мелочь раздражала, и я, лишь бы не видеть вокруг себя всех этих выводящих из равновесия деталей, подошла к окну. Коннор-катана на спине скорбно нашептывала на ухо о скором расставании. Руки инстинктивно попытались защитить меня, обхватив плечи. Большой палец правой согнутой руки изучал губы на шершавость и жар, который оглушил все тело с момента упоминания подразделения. За окном не было метели, по крайней мере снег был настолько редким, что можно было разглядеть стоящее в двадцати или тридцати метрах здание с особой четкостью. Но меня не интересовали прохожие, машины и дома. Глаза, практически не моргая, изучали открытые ворота департамента. Каждую минуту мне казалось, что из-за угла вот-вот покажутся черные комбинезоны с катанами наперевес. Их золотые эмблемы даже со скрытым за облаками солнцем будут блестеть мне в глаза, как красный флаг, означающий войну, посреди белоснежного снега.

— Нельзя же так просто сдаться… — раздался за спиной голос андроида. Как ни странно, я не ощутила бывалого трепета от его мягкого, ласкающего слух тона. Мои мысли занимали пустота и тьма внутри. — Мы ведь могли раскрыть это дело…

Послышался скрип стула. Хэнк отодвинулся от стола так, чтобы видеть нас обоих.